— И вы, конечно, знаете, что у нас пансион, — предупредила она. — Ученики живут у нас.

— Но мы из Милфорда, — объяснил я. — И Келли сможет жить дома, со мной.

— Это обязательное условие, — заявила женщина. — Мы считаем, что таким образом лучше реализовывается процесс погружения в обучение.

— В любом случае спасибо, — сказал я. Какая глупость. Если Келли в одном со мной городе, она будет жить дома. Может быть, кто-то из родителей и был бы счастлив сдать ребенка в школу и на время забыть о его существовании, но я к их числу не относился.

Я позвонил Салли и напомнил ей, что собираюсь на церемонию прощания с Энн Слокум и вряд ли появлюсь в офисе или на одном из объектов. Подъехав к школе Келли, я припарковался и пошел в администрацию уведомить о том, что забираю ее до конца дня. Сидевшая в кабинете женщина сообщила мне о возможном присутствии на церемонии еще двоих детей из школы, а также учительницы Эмили.

Келли вошла в кабинет, держа в руке небольшой конверт. Не глядя мне в глаза, она протянула его мне. Я разорвал его и прочитал записку, пока мы шли к машине.

— Что это? — спросил я. — Это от твоей учительницы?

Келли пробормотала под нос нечто напоминающее «да».

— Ты ударила еще одного ученика? Опять?

Она повернулась и посмотрела на меня. Ее глаза были красными.

— Но он назвал меня пьяницей. Вот я и задала ему. Ты еще не нашел мне новую школу?

Я положил руку ей на спину и повел через парковку.

— Поехали домой. Нам нужно переодеться.

Я был в спальне и уже в третий раз безуспешно пытался завязать галстук так, чтобы широкий конец не оказался короче узкого. Вошла Келли. На ней было простое темно-синее платье, купленное Шейлой в «Гэи», и такого же цвета колготки.

— Я нормально выгляжу?

— Замечательно. Идеально.

— Точно?

— Уверен.

— Ну ладно. — Келли ускакала прочь — и очень вовремя. Я не хотел, чтобы она видела мое лицо. В первый раз она спрашивала у отца мнение насчет своей одежды.

Здание для ритуальных церемоний располагалось рядом с городским парком. На стоянке почти не было свободных мест. Я заметил много полицейских автомобилей. Взявшись с Келли за руки, мы зашагали через парковку. Когда мы вошли, мужчина, одетый в дорогой черный костюм, проводил нас в зал, где собралось семейство Слокум.

— Помни, ты не должна отходить от меня, — прошептал я Келли.

— Знаю.

Мы переступили порог. В зале присутствовали около тридцати человек. Они прохаживались, говорили приглушенными голосами и смущенно сжимали в руках кофейные чашки с блюдцами. К нам устремилась Эмили. На ней было черное платье с белым воротничком. Она обняла Келли, и девочки прижались друг к дружке, словно не виделись много лет.

И обе заплакали.

Разговоры постепенно перешли в тихое бормотание, и все уставились на двух маленьких девочек, которые стояли в обнимку, и столько невысказанного горя было в их позе.

Я едва сдерживал чувства. Но спокойно наблюдать, как они вдвоем сражаются со своими страданиями у всех на виду, я не мог, поэтому опустился рядом с ними на колени, слегка дотронулся до них и окликнул тихонько:

— Эй!

Какая-то женщина тоже присела рядом. Очень похожая на Энн Слокум. Женщина натянуто мне улыбнулась.

— Я Дженис, сестра Энн.

— Глен, — представился я, убрал руку со спины Келли и протянул ей.

— Давайте я отведу их в более спокойное место.

Я не хотел выпускать Келли из поля зрения, но в тот момент мне представилось очень важным, чтобы девочки побыли вместе.

— Конечно, — согласился я.

Дженис взяла Келли и Эмили за руки и увела. В какой-то степени я испытал облегчение. Стоявший в противоположном конце помещения гроб с телом Энн Слокум в отличие от гроба моей жены был открытым. И мне не хотелось, чтобы Келли видела мертвую маму Эмили, поскольку я не горел желанием объяснять ей, почему лицо Энн можно показывать окружающим, а лицо ее матери — нет.

— Это разбило мне сердце, — послышался женский голос позади меня. Я обернулся. Передо мной стояла Белинда Мортон, за ней — ее муж. — Никогда еще я не становилась свидетелем столь печального события.

Джордж Мортон — в черном костюме, белой рубашке с французскими манжетами и красном галстуке — протянул мне руку. Я неохотно пожал ее, ведь скорее всего именно он заставил жену разоткровенничаться перед адвокатами Уилкинсонов.

— Это все… даже не знаю, с чего начать, — сказала Белинда. — Сперва Шейла, теперь Энн. Так не должно быть.

— Нужно верить, что каждое событие в нашей жизни имеет свое особое предназначение, — глубокомысленно изрек Джордж.

Я подумал о своем предназначении, которое, на мой взгляд, заключалось в том, чтобы расквасить ему нос. Он держался так, словно был самым мудрым, и смотрел на всех несколько свысока. Это давалось ему непросто, учитывая его сравнительно невысокий рост — он был на дюйм ниже меня. Я бросил пристальный взгляд на старательно зачесанную лысину, а когда посмотрел в его глаза за толстыми стеклами очков в тяжелой черной оправе, то удивился, заметив в них грусть. Его глаза не были красными, как у жены, но казались печальными и усталыми.

— Это ужасно, — сказал он. — Такое потрясение. Просто кошмар!

— А где Даррен? — поинтересовался я.

— Я видела его где-то здесь, — ответила Белинда. — Хочешь, я найду и приведу его к тебе?

— Нет, все нормально, — возразил я, не испытывая желания говорить с ним, просто нужно было определить его местонахождение. — Вы потом домой?

— Да, наверное, — отозвалась Белинда.

— Я позвоню тебе.

Она открыла рот, но промолчала. Джордж смотрел в сторону, где остальные прощались с покойной, и Белинда, воспользовавшись моментом, нагнулась ко мне и спросила:

— Ты нашел?

— Извини, что?

— Конверт? Ты нашел его? Поэтому и хотел позвонить?

По правде говоря, я совершенно выкинул это из головы.

— Нет, я собирался звонить по другому поводу.

Теперь Белинда выглядела еще более расстроенной, чем когда смотрела на двух утешавших друг друга девочек.

— Что? — спросил Джордж, поворачиваясь к нам.

— Ничего, — ответила Белинда. — Я просто… Глен, рада была видеть тебя. — В ее голосе не прозвучало даже малейшего намека на искренность.

Она повела Джорджа к толпе скорбящих. Мне показалось, Белинда хорошо знает, о чем я хотел с ней поговорить. Я собирался высказаться по поводу ее решения помочь Бонни Уилкинсон уничтожить меня в финансовом отношении.