Ребекка, — я прогнала правду из своих уст. — Я не пострадала, честно. Мейстер держал меня как пленницу. Он был невнимателен, но не обижал меня. Будь спокойна. Я в порядке. Мы все теперь в порядке.

Ребекка сделала глубокий вдох-выдох, и я увидела, как ее плечи расслабились, как будто с них сняли невероятный груз.

Она притянула меня к себе и обняла. Я закрыла глаза и сдержала слезы. Ребекке не нужно было знать о моих страданиях. Она уже достаточно пережила и даже больше.

Смеясь, Ребекка отстранилась.

— Твоя еда. Ты должна поесть, пока она не остыла.

Ребекка села напротив меня. Она улыбнулась, делая глоток своего напитка, пока я проталкивала еду в горло. Чувствовала, как чешутся следы на руке. Если бы у меня сейчас было зелье Мейстера, я бы воспользовалась им, чтобы хоть ненадолго покинуть этот мир.

Когда я доела последнюю крошку, то опустила вилку.

— Здесь все зовут тебя Лила или Ли.

Она кивнула.

— Я предпочитаю эти имена. Воспоминания, связанные с Ребеккой, иногда бывает трудно пережить.

Я это понимала.

— Тогда я тоже буду называть тебя Лила.

— Спасибо, — она зевнула.

— Пошли спать, сестра, — сказала я и поднялась на ноги.

— Ты тоже устала? — спросила она.

— Да, но мне бы очень не помешал свежий воздух... Я не часто ощущала дуновение ветра там, где была.

Я попыталась вспомнить, было ли это правдой. И не смогла, но была уверена, что так и было.

— На веранде есть кресла. Потрать столько времени, сколько тебе нужно. Здесь ты будешь в безопасности, я обещаю. Ты свободна.

— Спасибо.

Я направилась к двери. Когда проходила мимо Лилы, она взяла меня за руку, и я снова оказалась в ее объятиях.

— Не могу тебя отпустить, — сказала она, и мое сердце растаяло.

— Я никуда не уйду, — заверила ее я. — А теперь иди в постель. Ты устала.

Открыв дверь, я вышла на свежий воздух. Услышала, как Лила уходит, и расслабилась. Можно было отбросить все притворство. Но я не заметила его рядом с собой. Не заметила, что он сидит там, в темноте, пока не увидела движение и огонек горящей сигареты. Я вскочила и прижала руку к сердцу.

Кай поднялся на ноги.

— Ты напугал меня, — сказала я.

Муж Лилы шагнул ко мне, выпуская дым, рассекающий темноту.

— Ты солгала ей.

Я машинально покачала головой в знак протеста, но он поднял руку.

— Спасибо, — сказал он с трудом.

Я в недоумении моргнула, наблюдая, как напряженность уходит из его глаз.

— Я знаю, через что ты прошла, по крайней мере, кое-что. И я видел тебя в доме АК, когда он вытащил тебя. И все же ты сказала Ли, что ты в порядке. Так что... спасибо.

Я кивнула, не находя слов. Кай подошел к двери.

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Он оставил меня одну, его доброта повисла в воздухе. Это только усугубило ситуацию. Я прошла к креслу, которое только что покинул Кай. Села, разминая ноющие мышцы, и уставилась в темноту. Наверху ярко светили звезды, а над большим садом проносились летучие мыши. По траве были разбросаны детские игрушки. Лила была права. Это был ее дом.

Потом я подумала о ее лице. Подумала о том, что она больше не может иметь детей из-за того, что сделали с ней старейшины. И я возненавидела все это. Мне хотелось, чтоб АК не спасал меня. Я жалела, что зелье Мейстера по-прежнему не смешивается с моей кровью, потому что оно заставляло меня забыть. Прежде всего, я хотела забыть.

Я думала о Грейс, мирно спящей в своей постели, о Лиле, читающей ей, о поцелуе в макушку. Мое сердце мечтало о том же. Но эта надежда давно умерла, и моя душа тоже увяла. Грехи, которые я носила в тайне, привели к тому, что мне казалось, будто моя жизнь больше не имеет смысла.

У меня больше не было цели, теперь я находилась здесь, начинала все сначала, но была разлучена с недостающим кусочком своего сердца.

Я провела рукой по отметинам на руке, плоть зудела и жаждала того, что я не могла дать пульсирующей вене. Затем моя рука нащупала что-то рядом с креслом. Я схватила этот предмет и поднесла к свету фонаря, свисающего с потолка.

«Джек Дэниелс».

Я сняла пробку, и знакомый аромат наполнил мой нос. Мейстер пил его в Новом Сионе. Внезапно передо мной возник его образ, то, как он выпивал после того, как присоединился ко мне в темной комнате. Я вздрогнула, когда воспоминание вызвало у меня тошноту. Я вспомнила кровь. Боль между ног. Его семя на моей коже и небесную иглу, введенную в мою руку...

Он использовал этот напиток, чтобы расслабиться.

Я подняла бутылку и отпила из горлышка. Горькая жидкость обожгла мне горло. Я закашлялась, когда она забрала дыхание из моих легких. Но потом жидкость прошла по моему телу и немного облегчила боль, которую я испытывала.

Сделала еще глоток, и еще, и еще, пока не почувствовала, что боль утихает, а образ изуродованного лица Лилы уходит из моей головы. Когда воспоминания пытались проникнуть в мое сознание — манипуляции Мейстера, предательство Иуды — я пила снова. А когда худшие из них пытались пробиться сквозь дымку, ранить, уничтожить меня, я топила их в напитке, умоляя исчезнуть.

В конце концов, мир блаженно оцепенел, и мой разум стал неуязвим для любого зла. Но один образ не покидал меня. Лицо и добрые глаза АК оставались со мной, пока я наблюдала за полетом летучих мышей в полуночном небе.

И я смирилась с этим. Потому что во всей этой неразберихе он был сияющим маяком надежды. Единственным, с кем я чувствовала себя в безопасности. Потому что в нем тоже была тьма, он был попутчиком на той же нелегкой дороге.

Поэтому я позволила его ангельским глазам наблюдать за мной, пока сидела в этом кресле.

Я позволила им держать меня в безопасности.

В безопасности...

Глава 11

АК

Пять дней спустя...

Я пил пиво, позволяя холодной жидкости стекать по горлу. Ночь стала теплее, и я сидел на своем заднем дворе, рядом со мной стоял ящик, наполненный пивом. Небо было черным, и на нем не было ни единого облачка.

Вик ушел в клуб около часа назад и попросил Малыша