В лесу стало сумрачно. Снежный заряд, пришедший с озера, окутал лес суетней мокрых снежинок.

— Пошли домой, — предложила Салли.

— Согласен.

В снегу ничего не было видно за три шага. Наверное, они в короткой схватке с корнем потеряли направление, потому что прошли метров пятьдесят по лесу, но он не кончался. Лишь деревья стали еще теснее, стволы были толще и белее.

— Клавдия, — сказал тогда Павлыш. — Дай нам направление.

— Еще не хватало вам заблудиться.

Зазвучал зуммер наводки.

Они возвращались медленно, обходя кучи мха и лишайники. Один раз, правда, Павлыш наступил на оранжевую слизь, и она приклеилась к башмаку и начала ползти вверх по ноге. Павлыш нагнулся, чтобы стереть лишайник, но он тут же переполз на перчатку.

— Ладно, — произнес Павлыш, — будем считать, что мы несем с собой образец.

— Что несете? — спросила Клавдия.

— Очень неуютный лес, — объяснил Павлыш. — Я не хочу здесь заблудиться.

— Сейчас чаю поставлю, — сказала Клавдия.

— Отличная мысль, — согласился Павлыш.

Сквозь последние деревья были видны перечеркнутые струями дождя и снегопада купола станции.

Но оказалось, что до них не так просто дойти.

Между лесом и куполами их поджидало животное.

Такое могло присниться лишь в босховском кошмаре. Шесть тонких ног несли тяжелое тело, покрытое зеленоватой, длинной, схожей с водорослями шерстью, украшенное по хребту высокими панцирными пластинками. Страшная оскаленная морда медленно открывала и закрывала пасть, словно чудовище примерялось, как бы вгрызться в добычу.

При виде людей животное издало странный, блеющий звук, в котором Павлышу послышались угроза и вызов, и принялось раскачиваться так, что пластины на спине начали колыхаться, стучать, выбивая грозную боевую дробь.

Не переставая блеять, чудовище кинулось им навстречу.

Павлыш успел закрыть собой Салли и всадил в чудовище заряд анбласта. Взревев высоким голосом, чудовище закрутилось на месте, будто потеряло добычу из вида, маленькие красные глазки горели злобой. Павлыш выстрелил вновь — и снова без эффекта: он лишь напомнил чудовищу, где они стоят.

И неизвестно, чем бы закончился этот бой, если бы не Клавдия. С вершины главного купола ударил зеленый луч. Он полоснул по чудовищу, и оно рухнуло на землю.

— Ну и дела, — выдавил из себя Павлыш, стараясь улыбнуться. Он обернулся к Салли.

Салли молчала. Она пыталась вырваться из объятий дерева. Видно, отступая от чудовища, она прижалась спиной к стволу, и тот обволок ее, словно хотел впитать в себя, высосать из нее соки.

Остаток заряда Павлыш выпустил по дереву. На него это подействовало. Ствол съежился, почернел, и Салли, сделав три шага вперед, упала Павлышу на руки.

— Ты что ж молчала? — спросил Павлыш.

— Не хотела пугать Клавдию, — ответила Салли тихо.

Поддерживая Салли, Павлыш подошел к лежащему во всю свою трехметровую длину телу чудовища.

— Все хотят нами поужинать, — сказал он.

Он взял у Салли щуп и осторожно приоткрыл им пасть чудовища. Вместо зубов в черной яме рта тянулись желтые тупые пластины.

Клавдия выбежала из купола. Остановилась рядом.

— Вывод первый, — проговорила она, — анбласт против крупных хищников здесь не действует. Или действует недостаточно эффективно.

— Это не хищник, — возразил Павлыш. — Такими пластинами лучше перетирать пищу, чем рвать. Хотя, если бы оно нас перетерло, рассуждать было бы поздно. Спасибо, Клавдия.

— Я все время следила за вами.

— У меня коленки дрожат, — отозвалась Салли.

— Я довольна, что так случилось, — продолжала Клавдия. — Это предметный урок.

— Не понял.

— Предметный урок осторожности. Вы решили разгуливать по этой планете, как по Земле. Теперь вы этого делать не будете.

— Может, вы и правы. — Павлыш вздохнул. — Поможете перенести тушу в лабораторию?

— Я задействовала серворобота.

Словно услышав ее слова, из люка выбрался серворобот и мерно зашагал к туше чудовища.

— Что у вас на ноге? — спросила Клавдия.

Оранжевый лишайник покрыл тонким скользким слоем штанину скафандра почти до колена. Прежде чем пройти дезинфекцию, Павлыш соскреб лишайник в пробирку.

Шел дождь со снегом, словно зима решила вернуться, поэтому собрались у Старого, в классной комнате. Еле уместились. Ребята сидели на полу, их хотели выгнать, но никто не ушел, даже самые маленькие. Олегу казалось, что все взрослые задались одной целью — оспорить Сергеева, выставить его лжецом или фантазером. А Олега попросту не принимали во внимание. Олег не понимал, что это происходит из суеверного опасения — всем так хотелось, чтобы Сергеев увидел именно скаут, что аргументы против этого выдвигались самые отчаянные. Даже глупые, с точки зрения Олега.

Например, мать почему-то сказала, что это был автоматический спутник, оставленный еще старыми исследователями.

— В атмосфере? — отвечал Сергеев. — В достаточно густых ее слоях? Да после первого же оборота спутник сгорит.

— А высота? Ты уверен в высоте? — спросил Вайткус. Он раскраснелся, стал темнее своей рыжей бороды.

— Олег, повтори.

Олег повторил, в пятый, наверное, раз, что это был темный предмет, двигался он быстро и оставлял за собой пушистый след.

— Высота до десяти километров, — объяснил Сергеев.

В комнате стало душно, но двери открывать не стали, потому что слепая Кристина была простужена и кашляла.

— Не исключено, — произнесла Луиза, — что у них здесь есть очень быстрые птицы. Сказочно быстрые птицы.

— Со скоростью тысяча километров в час? — терпеливо спросил Сергеев.

Олег удивился его терпению. Ему давно хотелось закричать: никакая это не птица, не спутник, здесь, где-то совсем рядом, есть люди, а мы почему-то сидим и тратим время на пустые разговоры!

— Для планетарного катера, ты думаешь, он мал? — спросил Вайткус.

— Ну, типичный скаут, понимаешь, типичный скаут, — ответил Сергеев. — Я их в жизни навидался — сотни. И сам запускал.

— Значит, они нас сфотографировали? — спросила Марьяна.

— Не думаю, — вставил Старый. — Карту планеты сняли в прошлой экспедиции, когда сюда прилетал «Тест». Это или биоскаут, или геологический…

— Ну, хоть ты веришь… — отозвался Сергеев.

— Мне бы хотелось верить, — ответил Старый.

— Значит, они могут нас и не заметить? — спросила Марьяна.