прежде конечностей, а еще треском, шорохом и стуком десятков ног, спустившихся с постаментов. Даже снегопад будто стал реже, чтобы дать возможность вдоволь налюбоваться рожденным мною хаосом.

И это было уже не смешно.

– Мамочки! – пискнула я и попятилась. Только вот отступать некуда, ко мне со всех сторон музея стекались кикиморы, гоблины, оборотни и еще куча черт знает кого с клыками в пару моих ладоней, крыльями и хвостами. И все прям пылали любовью к своей «госпоже». То есть мне.

– Стоять! – рявкнула я командным голосом, и армия оживших скульптур застыла в разных позах, одна особь даже упала носом вперед, не устояв на тонкой курьей ножке. Никто на ее конфуз внимания не обратил.

– Приказывай, госпожа, – прогудел тот, самый первый пробужденный товарищ. Мысли у меня забегали внутри черепной коробки между точкой А (надо валить, пока не поздно) и точкой Б (надо воспользоваться ситуацией, когда еще такой шанс выпадет). Неестественная армия сгрудилась вокруг, перекрывая мне как проход вперед, так и путь к отступлению, а я меж тем все сильнее приближалась в своих суетливых измышлениях к точке Б…

Но даже если я и впрямь стану их госпожой, куда мне потом деть такое количество нечисти? Не в нашей же с Мией комнате их размещать?

Снег прекратился, облака собрались в дальнем углу и изредка потрескивали зарядами молний. Не уверена, что так было задумано, так что к списку моих правонарушений можно было смело приписать еще и порчу погодных контуров помещения. Миллхаус меня убьет, грустно поняла я.

– Приказывай, госпожа.

«Госпожа… Госпожа… Госпожа…» – эхом отозвалось со всех сторон.

– Ладно, ладно! – Я все-таки решилась. – Найдите мне…

Раздался резкий протяжный скрип за спиной, потом через секунд тридцать тишины в стеклянное помещение музея кто-то заглянул.

– Есть здесь кто-нибудь? Терехина, если это опять ты… АААА!

Вот блин! Как же не вовремя!

Мои зверушки посчитали, что вторгшийся светлый – это их законная добыча, и толпой рванули на голос. Я сжалась в комок, но на удивление меня обступали по дуге, чтобы случайно не затоптать. А вот стеклянная дверь в мгновение ока превратилась в пыль, а металлическое основание, на котором она держалась, согнулось в непотребную фигуру.

– Ой, блин…

Меня все-таки вынесло из музея вместе со вторым потоком существ. Я даже не поняла, когда успела оказаться верхом на скелетообразной собаке размером с взрослую лошадь, и вообще как-то умудрилась возглавить побег из Шоушенка местного разлива. Ну, было даже весело, пока мы не оказались на улице прямо перед главным корпусом. Нет, хуже – прямо перед ректорской делегацией, застывшей возле крыльца.

– Кудряшова? – рыкнула ректорша, всем видом напомнив мне нашего золотейшего драконьего Миллхауса. – Кудряшова! Это… Это что?

Пес подо мной резко затормозил, и я начала сползать набок, пытаясь уцепиться за выступающие ребра.

– Это не я… – запротестовала я, но мои каменные подчиненные не дали мне и шанса, разом воскликнув:

– Госпожа упала!

И тут я как раз эпично сверзилась, неприлично задрав подол юбки.

Клыкастые рванули ко мне, по пути снеся группу перепуганных студентов, растоптав несколько клумб и своротив каменный фонтанчик. Зато я была поднята, приведена в порядок неумелыми, но заботливыми лапами и поставлена на землю.

– Что это за бардак?! – не унималась госпожа Бламс, и ее можно было понять. На площади перед главным корпусом резко стало не продохнуть, и кто-то из местных точно хлопнулся в обморок от одного только зрелища. В суматохе я не могла рассмотреть в толпе знакомые лица, а потом и вовсе стало не до того. Ректорское трио, обменявшись взглядами, сотворили в руках нечто вроде сияющих золотых сфер, и госпожа Лилиан первой бросила ее в шестирукого.

Тот издал протяжный вопль-скрип и рухнул как подкошенный, проломив собой цветные плиты площади. И тут меня взорвало. Обман с состязанием, неудобная одежда, невкусная еда, хищные семена, карцер, убийство шестирукого, наконец! Я, не думая, сформировала в ладони самый большой булыжник, какой только делала раньше, и с криком «Наших бьют!» запулила его в госпожу Лилиан.

Промахнулась.

Ректорша взревела раненым зверем и заорала не своим голосом:

– Остановите их!

Пухленькая Нинель с неожиданной прытью принялась колдовать, но золотая сеть в ее руках едва не погасла, как только неопознанное щупальце схватило ее за ногу и дернуло. Заклинание вырвалось и упало на голову госпоже Бламс. Повалил белый дым, запахло озоном. Нинель еще не отошла от ужаса и рванулась куда глаза глядят, попутно нанося своим маленьким, но круглым телом немалый урон моей армии, потом попыталась взобраться на колонну, вопя что-то про «морских гадов», но длинная юбка раз за разом сводила ее попытки на нет.

После того, как она свалилась, ректорша встряхнула ее за ворот и снова попыталась организовать сопротивление. Но поздно – я только разошлась. Вскочив обратно на спину пса-скелета, я возомнила себя великим полководцем и выкрикивала наспех сочиненные требования:

– Долой унылое морализаторство! Мы за короткие юбки и сытную еду!

– Ууу! – азартно поддержала каменная армия.

– Свободу честному мнению, матрагорам и узникам карцера!

– УУУ!

– Светка, выходи, поговорить надо!

Потом что-то снесло меня с насиженного места, я прокатилась по земле и, вскочив, инстинктивно перекинулась в полузмею и обратно. К такому оказалась не готова еще одна часть случайно вовлеченных в месилово светлых, снова кто-то потерял сознание, и его оттащили в тенек аллеи.

– Кудряшова, я этого так не оставлю! – бросила мне ректорша, оторвала подол у юбки, укоротив ее до размера мини, и, сверкая кружевными панталончиками, запрыгнула на каменную горгулью. Внизу бесновались существа вперемешку с подоспевшими охранниками академии. Я понимала, что все зашло слишком далеко, но стресс чересчур долго копился во мне, чтобы вовремя остановиться. Честно, я хотела по-хорошему.

Горгулья лишилась обоих крыльев и грустно завыла, совсем как живая.

– Итить! Такая заваруха и без нас! – воскликнули откуда-то снизу, и каменные плиты площади взорвалась осколками. Из прорыва повылезали суровые коренюки и, успешно вооружившись остатками камней, стали дружно помогать нечисти выкашивать охранников.

– Прекратить! Прекратить, я сказала! – голос ректорши уже звучал на ультразвуке, но перебить рык и матерщину он не смог. Все окончательно вышло из-под контроля. Я как наяву увидела пылающий синими огнями взгляд Миллхауса из-под длинной челки и будто очнулась. Судорожно принялась призывать землю, чтобы хоть как-то утихомирить толпу, но их было слишком много, а я полностью выложилась в этом музее.

– Ты что, дура, устроила? – завизжала ректорша, отбросив все правила приличия. – Мы могли бы договориться! Нельзя было немного потерпеть?

– Вы тут мавзолей собрали, а я дура? – Вину свою я, конечно, признавала, но кто ж думал-то, что поисковое заклинание оживит всю эту толпень? – Лучше найдите этого вашего скульптора, какого фига он такую нечисть наваял?

– Да это и были НЕ скульптуры! Это натуральные неестественные существа, погруженные в вечный стазис! – Колонна рядом с ректоршей затряслась, в нее