Он сосредоточился на море, где увидел странное облако, движущееся к его кораблям. Человеческие глаза еще не могли видеть флот, но его глаза могли.

Через мгновение облако исчезло, и он увидел вспышку драконьего огня.

Так вот что скрывало облако. Два дракона, если он правильно посчитал вспышки пламени. Золотое пламя и зеленое. Видел ли он солнечный свет, отражающийся на медной чешуе?

Вожделение и страх пронзили его одновременно. Он отправил эти корабли под покровом темноты, выводя войска слишком быстро, чтобы кто-либо мог этого ожидать. В совете было общеизвестно, что он хотел напасть, но его советники предотвратили это.

Итак, кто знал? Кто и как сообщил об этом Эстале? За городскими туннелями тайно следили — так шпиона нашли прошлой ночью. Но теперь два дракона подожгли его флот.

Лука тоже отправился в плавание? Его сердце на мгновение забилось в панике, и он развернулся, сбросив большой кусок окрашенного золотом камня. Он взревел от ярости, сбегая по широкой лестнице в зал совета. Ему нужна была сила его последователей, чтобы утолить страх.

Он получал особое злобное удовольствие, разрушая все, что мог, продираясь через роскошную комнату. Его хвост хлестал фрески и статуи, а когти рвали ковры.

В бывшем зале совета, ныне его тронном зале, он нашел Миккела, ведущего молитву последователей. Альберто и Ориана сжались в глубине комнаты, бледные и молчаливые, пока Миккел призывал фанатиков к еще большим высотам поклонения. Собственная мантия Миккела была снята до пояса, чтобы обнажить спину, истекающую кровью от самобичевания. Многие сделали то же самое, и пол был скользким от их крови.

Поклоняющиеся заплакали от радости, увидев Бога. Их оставили позади, когда Бог отправился наблюдать за своим флотом. Он собирался следовать за кораблями сегодня ночью, прибыть с ними в темноте и сеять разрушения на Реялоне с Альберто в своих когтях. Тогда они никогда не посмеют стрелять в него.

Вместо этого ему нужно лететь сейчас, чтобы встретить флот посреди моря и уничтожить противников. А для этого ему нужна была сила.

Он шагал вперед, мотая головой в стороны, открывая и закрывая пасть. Запах крови его последователей опьянял его, был полон их пыла и силы. Он увидел свою первую жертву, мужчину лет сорока, с густой сединой в волосах, но телом сильным и непоколебимым. Его голова была запрокинута, он изо всех сил выкрикивал свою молитву.

Бог сокрушил тело мужчины в своих челюстях, и даже в его мучительном крике было благословение. Он умер с восторженной улыбкой на лице, приветствуя приходящую боль. Его кровь стекала по челюстям Бога и заливала пол. Бог щелкнул челюстями, чтобы проглотить тело, и почувствовал, как его сила нарастает. Ему показалось, что издалека он услышал крик страха Орианы.

Теперь его последователи шагали вперед, протягивая к нему руки.

Я, владыка! Выбери меня!

Владыка, я бы дал вам силы!

Аниос!

Он не торопился, выбирая других. У них был нож, которым они охотно размахивали, проливая кровь, чтобы запах дошел до него. Их глаза были такими же глубокими и безумными, как пустота между мирами, и Бог наслаждался этим.

Да, именно такими должны быть люди, так они должны жить. В их головах не должно быть никаких мыслей, кроме любви к богам. В конце концов, людям нельзя доверять мысли. Их мысли были лживы и хаотичны. Благоговение превратило их в то, чем они были на самом деле, и от этого они стали счастливее.

При виде людей, тянущихся к нему, душа Стефана зашевелилась. Бог почувствовал сильное желание быть человеком, бездельничать на троне, пока его последователи соревнуются, чтобы произвести на него впечатление. Он хотел, чтобы лорды бросали ему свое золото и драгоценности, и трон и корону больше, чем было у Давэда.

Бог зарычал на душу Стефана. Это было уже не его тело. Как он посмел бросить ему вызов, когда ему был дан больший дар, чем любой человек мог когда-либо мечтать? Быть сосудом для бога означало стать больше, чем любой другой человек мог надеяться стать. Почему Стефан был не рад?

В ярости Бог сжал челюсти вокруг первого человека, на котором остановился его взгляд: женщины с коричневой кожей и коротко остриженными волосами. Рубцы на ее спине, казалось, почти светились. Она не возражала, пока он разрывал ее на куски, просто сдалась, будто это была величайшая радость, которую она когда-либо испытывала, и при всем ее спокойствии ее счастье было таким же острым, как и у мужчины.

Окрепший, Бог оглянулся и увидел более молодого мужчину, худощавого и с осанкой аскета. Как долго он жил в Золотом Порту, ожидая такого лидера, как Бог?

«Ты никогда не узнаешь жизни без меня», — думал Бог, пожирая человека. Хотя тело мужчины было слабым и не содержало столько энергии, как другие, его душа была сильна. Бога пропитал жидкий огонь, он приветствовал его так, как мог только дракон. Да, этот последователь хранил в своей душе поклонение, но и кипящую ненависть к Тиниану и ему подобным. Бог упивался ненавистью и ревел от удовольствия.

Фигура на краю толпы привлекла его внимание и мысли: мужчина, подумал он, в капюшоне и покачивающийся. Мужчина хлестал себя, и, хотя он все еще был в мантии, он разорвал ее плетью. В нем была цель и решимость, ощущение очищенной от страха души.

Он. Он был нужен Богу.

На мгновение он превратился в человека, его тело было наполнено ощущениями. Его последователи прижались, чтобы прикоснуться к нему. Он ответил на их крики, упиваясь их откровенным безумием, и направился к мужчине на краю комнаты. Он должен поговорить с этим человеком, узнать секрет его решимости.

Фигура продолжала раскачиваться, когда Бог подошел ближе. Он осознавал присутствие Бога, но его разум был свободен от всех других мыслей, пока он качался. Бог смотрел только на него, когда вышел из толпы последователей, жестом призывая их остаться. Они неохотно отступили, все еще шепча его имя.

Аниос. Аниос…

— Посмотри на меня, — велел Бог. Он подошел ближе и потянулся к мужчине.

Быстрая, как змея, рука мужчины вырвалась наружу. Железная застежка сомкнулась на запястье Бога, и голова мужчина поднялась, его капюшон сполз.

Тиниан.

В нем больше не было ни страха, ни надежды на спасение. Тиниан принял свою цель, как любой настоящий, хаотичный, неблагодарный человек. Его глаза остановились на Стефане, когда он ударил спрятанным кинжалом, вонзая его глубоко в грудь Бога.