Остается рассмотреть еще одно место на географической карте, а именно то место, куда Платон и поместил в действительности свою Атлантиду. Как ни странно, но оно стало, похоже, чем-то вроде политически некорректного района для исследователей последнего времени, даже для тех, кто работает неформальным образом. Платон расположил остров в Атлантическом океане, причем его северная оконечность приходилась вровень с Гибралтарским проливом; он находился в океане, но лежал перед островами (Вест-Индией) и материком (Америкой).

Давно известно, что от Исландии в Северной Атлантике и до самой Южной Атлантики на тысячи миль протянулась гигантская цепь подводных гор – Срединно-Атлантический хребет. Изредка самые высокие пики этой горной цепи поднимаются над поверхностью воды: Азорские острова, остров Вознесения, Тристан-да-Кунья – все это вершины этих гор. Если бы Атлантида была крупным срединно-атлантическим островом, она, безусловно, имела бы отношение к какой-то части этого хребта. Проблема в том, что нет никаких свидетельств какого-либо оседания; по всем данным, хребет скорее поднимается, чем опускается.

Разумеется, можно посмотреть на это и по-другому: не суша могла погрузиться в воду, а мог подняться океан.

В предыдущей главе мы уже отмечали, что уровень океана драматическим и катастрофическим образом поднялся около 8000 г. до н.э., незадолго до последнего ледникового периода, что по времени не слишком удалено от приводимой Платоном даты уничтожения Атлантиды. Мы также отмечали, что челюсти животных, поднимаемые рыбаками с поверхности континентального шельфа неподалеку от побережья Соединенных Штатов, указывают на повышение уровня океана на 400 футов или больше.

За более чем столетие промеров морских глубин океанографы составили подробнейшие карты дна Мирового океана. Они позволяют составить общее представление о том, какое количество суши должно было обнажиться во время подобного периода понижения уровня океана.

Азорские острова всегда были излюбленным кандидатом на роль преемника Атлантиды, коль скоро крупный остров в их координатах приходился бы вровень с Гибралтарским проливом, именно так, как описывал Платон. И в некотором смысле в их пользу говорит факт общеизвестной сейсмической активности этого района. Со времени крупного землетрясения, отмеченного в 1522 году, было еще шестнадцать случаев заметных колебаний земной поверхности, самый крупный из них – в 1757 году, оцениваемый в 7,4 балла по шкале Рихтера.

Если мы посмотрим на карты морского дна в районе Азорских островов, то выяснится целый ряд фактов. Во-первых, совершенно очевидно, что Азорские острова являются вершинами неких высоких гор, поднимающихся более чем на 20 тысяч футов над наиболее низкими подводными «равнинами».

Во-вторых, если бы уровень океана понизился на 400 футов или более, то, несомненно, обнажилось бы существенно больше суши. Центральные острова Пико и Файяль соединились бы вместе, а большинство других вдвое бы увеличили свои размеры. Вдобавок появилось бы до десятка новых островов, не очень крупных, но образующих целый архипелаг в данном районе. Вероятно, это было бы место, благоприятствующее проживанию, однако оно не слишком соответствует описанию Атлантиды у Платона. Любопытно и, возможно, знаменательно, что на карте Пири Рейса 1513 года, которую мы уже упоминали, Азорские острова указываются – и указываются они с правильными координатами географической широты и долготы. Но вместо девяти небольших островов, которые существуют сегодня, на ней показаны семнадцать островов, и некоторые из них довольно крупные, почти десятикратно превышают размеры самого крупного ныне острова, Сан-Мигель, доходя, возможно, до размеров Кипра. Не является ли эта карта достоверным изображением Азорских островов до затопления? Периода времени до 8700–9000 гг. до н.э.? Это кажется весьма вероятным.

Чтобы объединить Азорские острова в единый остров, потребовалось бы понижение уровня океана почти на 6 тысяч футов. Правда, это и привело бы к образованию весьма и весьма крупного острова. В результате более скромного понижения в 3 тысячи футов над водой также бы образовалась большая площадь суши, но Азорские острова так бы и остались отдельными островами. Разумеется, может быть и так, как описал Платон, – что сама суша опустилась в результате мощного землетрясения. Если это и вправду так, то в таком случае Азорские острова, без сомнения, являются наилучшим возможным местом во всей Атлантике.

Теологическая ситуация вокруг остальной части Атлантического океана не позволяет найти какое-либо другое возможное место. И хотя океан сравнительно неглубок в районах Срединно-Атлантического хребта, и в этих местах его глубина достигает все же по меньшей мере 3 тысяч футов. Между хребтом и Африканским континентом, правда, имеются любопытные подводные отмели, именуемые банками. Сегодня существует целый ряд таких подводных гор с глубиной, доходящей до шестидесяти пяти футов. Падение уровня океана, безусловно, обнажило бы их, однако образованные ими острова были бы очень небольшими.

Впрочем, ситуация поблизости от Гибралтарского пролива обнаруживает особенности, которые делают правдоподобной, по крайней мере, часть географических комментариев Платона.

С понижением уровня океана в эпоху ледникового периода до своего минимума на тридцать или более миль от атлантического побережья Португалия, Испании и Марокко должны были, очевидно, протянуться большие пространства суши. Это, вероятно, дало лишних 8 тысяч квадратных миль пригодных для обитания береговых равнин в одном только Кадисском заливе и Северном Марокко. Гибралтарский пролив превратился в узкий проход около шестидесяти миль в длину с двумя небольшими островами у его атлантического устья. В 300 милях к западу в Атлантическом океане, вдоль места расположения современного Корринджского хребта, по-видимому, должен был возникнуть более крупный остров, размером, возможно, с сегодняшнюю Минорку. В наше время это образование находится под водой, но части его, даже и сегодня, доходят до поверхности океана на шестьдесят пять футов.

Надо думать, что стремительное повышение уровня океана в конце последнего ледникового периода должно было опустошить просторные равнины, граничившие с узким Гибралтарским проливом. Вход в Средиземное море очень легко мог быть заблокирован сотнями футов ила. Вот и объяснение непроходимых иловых отмелей, о которых упоминает Платон.

Выжившие люди должны были, видимо, бежать с затопленных земель, передавая другим людям рассказ о катастрофе; так рассказ вошел в устное предание в тех странах, где они расселились. Предание, которое в конечном итоге дошло до Солона.

Но обладал ли бы этот район таким уровнем технологического развития, который бы отвечал описанному у Платона уровню развития эпохи бронзового века? Если мы будем относиться к этому как к описанию просто-напросто раннего, но развитого общества, тогда это вполне возможно. Городище Чатал-Хююк имело достаточно высокий уровень развития, притом датируется, по крайней мере, 8000 г. до н.э. А как мы увидим, народ, который возвел Сфинкса, сделал это за тысячи лет до официального начала бронзового века, и однако его строителям тоже вполне хватало умения. Может быть, они и не умели пользоваться металлом, но у них было все остальное, в чем нуждается культура, – познания в астрономии, математике и архитектуре.