— Сейчас вы выиграли, — заявила она Крюдеру, очаровательно улыбаясь, — но это ничего не значит. Война еще не кончилась.

Крюдер тоже улыбнулся.

— Я знаю, — сказал он, — хорошо смеется тот, кто смеется последним. Поживем — увидим.

На мостик прибыл посыльный с запиской от офицера, занимавшегося размещением пленных, извещавшей, что среди них есть генерал.

— Только я никогда не слышал о такой армии, — добавил посыльный и попытался выговорить непонятное слово.

Крюдер от души рассмеялся.

— Это же добрая старая Армия спасения, — объяснил он удивленному матросу.

Генерал оказался бригадиром этой «армии», человеком тихим и очень вежливым.

— Даже в самых серьезных вещах есть забавные стороны, — заметил Крюдер, — надо только уметь их разглядеть.

Во время недолгого отсутствия «Пингвина» абордажная партия, оставленная на борту «Порт Веллингтона», продолжала обыскивать судно. Матросы вынесли из трюмов на палубу все, что, по их мнению, следовало взять на «Пингвин», включая мешки с почтой.

Немецкие моряки, знавшие английский, а таких на «Пингвине» было немало, принялись вскрывать и читать письма.

— Возможно, — с надеждой проговорил Крюдер, — нам удастся найти письмо парня из Дурбана тете Нелли в Сидней, в котором он сообщает, что приедет навестить ее на «Куин Мэри». Это было бы очень кстати.

Не менее кстати оказались посылки с подарками. Они помогли Крюдеру в какой-то степени восполнить скудный гардероб пленных, что было немаловажно, учитывая предстоящее плавание «Пингвина» в Антарктику. В посылках обнаружились чрезвычайно полезные для этой цели вещи — шерстяная одежда, кожаные и резиновые сапоги, теплое белье. Также была найдена детская одежда.

— Детская одежда! — воскликнул неунывающий лейтенант Габе и, подмигнув коллегам, кивнул в сторону дамской каюты. — Возможно, еще до конца похода у нашего костоправа прибавится работы. Кто-нибудь может представить матроса Поэтена в роли акушерки?

Крюдер вел «Пингвин» в западную часть Индийского океана на встречу с другим немецким вспомогательным крейсером «Атлантис», которым командовал капитан Рогге.

Погожие тропические дни сменяли друг друга. Ветра не было, и, глядя на горизонт, часто невозможно было определить, где заканчивается небо и начинается водная гладь. Крюдер решил воспользоваться преимуществами, предоставленными прекрасной погодой, и днем грелся на солнышке, сидя на мостике в удобном кресле. Как-то раз, наслаждаясь теплом и покоем, он стал просматривать документы потопленных «Пингвином» судов.

— Должен признать, удивительно уместное имя, — заметил он, — можно сказать, не в бровь, а в глаз. — И он передал список фамилий азиатов — членов команды судна «Ноушера» лейтенанту Габе, который в тот момент оказался на вахте.

Габе начал читать фамилии:

— Ли Хинг, кочегар, Кантон, Панг Фунг, кочегар, Кантон, Саламат Али, матрос, Калькутта…

— Нет, я имел в виду вот это, — сказал Крюдер и ткнул пальцем в список.

— Вонг Сау, буфетчик, Квантун, — прочитал Габе.

— Представьте себе, что вам подает блюдо из свиных ножек буфетчик по фамилии Сау,[15]— мечтательно проговорил Крюдер.

Крюдер принял решение закончить австралийский вояж. Здесь он сделал все, что мог, и пока никто не знал, как выглядит немецкий рейдер. Обстановка в оперативной зоне «Пингвина» была накаленной. Эфир был наполнен просьбами о помощи. В условиях всеобщей нервозности некоторые грузовые суда начинали посылать в эфир сигналы SOS, лишь только замечали другое судно, которое, как правило, оказывалось вполне дружественным.

1 декабря 1940 года Чарли Брунке передал домой зашифрованное сообщение:

«HK-33 военно-морскому командованию. На сегодняшний день потоплено 79 000 брутто-регистровых тонн. Относительно успеха минирования информация неопределенная. Отправляю приз „Сторстад“ с приказом идти в точку „Андалусия“ в Атлантике».

Затем началась подготовка бывшего норвежского танкера к перевозке пленных. Для британских капитанов была приготовлена каюта в средней части судна по левому борту, а для женщин — по правому борту. Раньше это были каюты норвежских офицеров, так что у англичан не было повода жаловаться, что им предоставили не соответствующее их рангу помещение. Кроме того, такое размещение давало дополнительное преимущество: капитаны содержались отдельно от своих команд. Над ними находились каюты немецкой призовой команды, а еще выше — только мостик и штурманская рубка. Британских офицеров разместили в помещениях норвежской команды, а всем остальным пленным европейцам предстояло жить вместе в носовом трюме. Это было наилучшее из возможных решений, поскольку «Сторстад» был всего лишь танкером. Пленным неевропейцам был отведен бывший минный отсек. Крюдер распорядился, чтобы им предоставили возможность готовить себе пищу. Норвежским механикам предложили занять места в машинном отделении. Поколебавшись, они согласились. Крюдер не сомневался, что этим людям можно доверять. Командование должен был принять лейтенант Ханефельд.

— Вы справитесь с десятью парнями, Ханефельд? — спросил Крюдер. — Боюсь, это все, что я могу вам выделить.

За исключением экстренных ситуаций, Крюдер редко отдавал приказы, не давая подчиненным высказать разумные возражения.

— Все будет в порядке, господин капитан, мы справимся.

— Тогда предоставляю вам отдых до того самого момента, как вы нас покинете. Вам предстоит долгий и трудный поход, и, скорее всего, у вас не будет возможности как следует выспаться.

— Спасибо, господин капитан.

На «Пингвин» перегрузили еще 3000 тонн топлива со «Сторстада», и 5 декабря 1940 года танкер вышел в поход протяженностью 20 000 миль — именно такое расстояние отделяло его от дома, — чреватый многочисленными трудностями и опасностями. Крюдер подарил лейтенанту Ханефельду на счастье бутылку виски «Король Георг V». Не было ни одного человека в команде «Пингвина», который не желал бы отважным морякам удачи. К тому же «Сторстад» вез их письма домой.

Через несколько дней «Сторстад» встретил в море «Атлантис» и принял на борт дополнительное количество пленных. Теперь их было 623 человека, и капитан Рогге выделил Ханефельду еще несколько немецких моряков, чтобы укрепить команду. В следующей точке встречи «Андалусия» бывший норвежский танкер принял пленных с «Адмирала Шеера», и Ханефельд получил себе в помощь офицера.

Дважды пленные под руководством группы британских капитанов, подстрекаемых неугомонным капитаном Торнтоном, пытались захватить судно. В конце концов Ханефельду удалось найти приемлемое решение и заключить джентльменское соглашение с Торнтоном. После этого проблем с пленными не было. На их месте Ханефельд действовал бы так же, а понимание позиции противника всегда помогает.