Роберта пила кофе крохотными глотками.

— Хорош.

— Египетский.

— Опять? Эта Изида случайно не была одной из ваших любовниц?

Роземонд покраснел, чего с ним никогда не случалось. Он использовал джокера, которого Роберта уже бросила на стол.

— Сменим тему, — буркнул он с бегающим взглядом.

— … Были приглашены лучшие охотники на тигров. Они выгородили участок на севере города, где пряталось чудовище. Началась охота. Магараджа открыл ее, протрубив в трубу, которая, по уверениям дворцового историка, принадлежала самому Саладину…

Роберта допила кофе.

— Отправлюсь в колледж, потребую чрезвычайного совещания. До скорого. Еще сегодня.

— Мы могли бы встретиться в полдень, — предложил Роземонд. — А я пока обследую обсерваторию Барнабита.

— Вы пройдете через сад?

— У меня есть свои средства, не беспокойтесь.

Пишенетт разглагольствовал, стоя у окна и видя вместо штор дождь на Брамапутре, который исчезал в бездонной вечной ночи.

— … Наконец логово чудовища было обнаружено. Начальник полиции Иодшпура обнаружил там рукавицы, изготовленные из медвежьих лап, надел их и превратился в демона невероятной силы. Он убил трех полицейских, пытаясь скрыться от них. Его удалось скрутить. Убийца и полицейский, который был обязан арестовать его, не знали о том, что они сосуществуют. Говорят, Стивенсон навещал его в сумасшедшем доме Бентхэма, где тот доживал свою жизнь. И никто не знал, кто испустил последний вздох — человек или зверь.

Пишенетт закончил рассказ. Обернулся и с восхищением заметил, что Моргенстерн и Роземонд смотрели на него. Значит, они выслушали его до конца! Но никто не собирался ему аплодировать.

— Вы и его угостили чем-то египетским? — пошутила Роберта, не сводя взгляда с человечка.

— Нет. Но он уверяет, что обрел зрение.

— Неужели? А в интеллекте не потерял?

— Мои ученики всегда выглядят странными после вводного курса. Я считаю это схожим с глубинным опьянением.

Роберта вспомнила, что тоже плохо спала после пресловутого курса тридцатью годами ранее. А ведь она знала, что колдовство существует.

Дождь разогнал студентов с почетного двора университета. Он выглядел пустым и забытым. Никто не следил за входом в школу практических занятий, прихожую колледжа. Из учебных аудиторий в конце коридора доносились голоса. Роберта подошла к дверям и заглянула в щель.

Преподаватели школы собрались вокруг стола и, судя по шуму, уже прилично набрались. Жагреж, специалист по ацтекам, со страстью описывал иероглиф Монтесумы, увиденный им три года назад в кабинете Арчибальда Фулда на документе, который ему так и не удалось получить, несмотря на настойчивые письменные обращения. Рядом спорили о египетской ночи, во время которой Наполеон посетил пирамиду Хеопса. В одном углу говорили на норском, во втором — на халдейском.

— Что они празднуют? — прошептал Роземонд, который неслышно подошел к ней сзади.

— Годовщину, — предположила она.

— Годовщину Потопа, падения Римской империи или окончательного исчезновения Атлантиды?

Они проскользнули в пустую библиотеку школы. В коридоре зазвучала песня стражей.

— Чувствуется, что поблизости расположен храм Бахуса, — напомнил присоединившийся к ним Штруддль. — Я каждый второй раз застаю их за раскупориванием бутылок.

Роземонд нажал на выключатель, спрятанный за вешалкой. Казавшаяся глухо запертой дверь в темном закутке школы щелкнула электрическим замком. Эльзеар с силой дернул ее. Она захлопнулась за ними так, словно весила тонну. Они были в стенах Колледжа колдуний.

Троица прошла по крутым лестницам и лабиринту коридоров, чтобы попасть в амфитеатр. Горели все лампы. Три спирали сидений символизировали три состояния материи (твердое, жидкое и газообразное, тянущееся к небу) и были наполовину заполнены. Роберта стала за пюпитр, приготовленный к ее выступлению.

Ученики сидели вокруг своих учителей. Ванденберг и Бовенс болтали на нижней спирали. Лузитанус дремал рядом с Пленком. Мартино отсутствовал. А ведь Роберта послала ему сообщение в коммунальное здание, но мсье, как ей сказали, заседал на последнем этаже. Роземонд устроился у выхода из амфитеатра. Он ждал.

Барнабит и Баньши явились последними и уселись на верхней спирали, потеснив плотную толпу студентов, для которых она была предназначена. Университетские куранты пробили полдень. Лузитанус проснулся. Ванденберг встал и выждал, пока установится тишина.

— Друзья, колдуньи и колдуны, студенты. Наша сестра потребовала созыва чрезвычайного совещания. Следуя великой традиции Шабаша, мы ответили согласием. Ей предоставляется минута Дьявола, в течение которой никто не имеет права ее прерывать. — Ректор колледжа положил руку на песочные часы, прикрепленные к деревянным поручням. — Роберта Моргенстерн, слово предоставляется вам.

Все уставились на нее. Грегуар воспользовался мгновением, чтобы исчезнуть. Ванденберг опрокинул песочные часы. Первые зерна упали на дно нижнего сосуда. Роберта знала, что минута слишком коротка, чтобы высказать все, что она собиралась сказать. И потому, не теряя ни секунды, вошла в самую суть проблемы.

— Мы создали Туманного Барона, — сразу заявила она ученой ассамблее. — И только мы можем его остановить.

Роземонд прошел по коридору небесных карт, пересек зал Парацельса и толкнул дверь библиотеки. Направился прямо к полке, где Барнабит хранил свои драгоценные инверсо. Он и Баньши использовали кратчайший путь до святилища, и тот, которым они ходили, начинался здесь.

Специалист по обложкам, он погладил драгоценные переплеты. Одна из книг упала ему в ладонь. Роземонд положил ее на пюпитр. Это был Ад Данте с иллюстрациями Доре. Книга открылась сама. Гравюра на всю страницу показывала автора и Вергилия, которые нерешительно остановились перед открытой дверью Ада.

Грегуар перешагнул через рамку гравюры и очутился в двухмерном мире теней. Он обогнул неподвижные силуэты путешественников и переступил через порог двери, даже не читая предупреждения, выгравированного на притолоке. Он знал его наизусть. Та же сцена ждала его в противоположном конце в обратном изображении композиции и теней. Он обогнул негативы Данте и Вергилия, переступил через рамку и вышел из книги.

Склеп Гектора был ярко освещен. В углу ревела печь. Белая плотная жидкость бежала по спиральной трубке, соединяющей две колбы с кипящим содержимым. Роземонд из предосторожности закрыл инверсо, словно дверь. Поднялся на первый этаж, прошел по коридору, вонявшему гуляшем, вышел в сад. Дождь колотил по плотным рядам ядовитых цветов.

Медная трубка, о которой говорила Роберта, бежала в сторону обсерватории под прикрытием цветочной клумбы. Запретную границу усеивали мертвые насекомые и трупы мелких грызунов. Сладкие и обволакивающие запахи сирени и жасмина были столь же опасными, как и миазмы чумы или холеры.