К счастью, нас не заперли в камере, а проводили в комнату для допросов. Пока еще нас никто не допрашивал. Может, за нами наблюдают по другую сторону зеркала, на случай если мы что-нибудь сболтнем друг другу?

Меня удивляло то, насколько спокойно Лили воспринимала наше заключение. На робкого пугливого зверька она нисколько не походила. Наоборот, это я сидел как на иголках. Полицейские не пришли в восторг от того, что наши родители не бегут нас спасать, находясь слишком далеко. Наконец Лили решила позвонить брату, а я – Бумеру, который в это время был в компании Джонни и Дова.

– Вас показывают в новостях! – сообщил друг. – Одни называют вас героями, другие – преступниками. Видео ходит по всей Сети. Вы так в шестичасовые новости попадете.

Не таким я представлял сегодняшний день.

Нам с Лили не зачитали наши права, не предложили воспользоваться услугами адвоката и не предъявили пока никаких обвинений.

А Борис уже проголодался.

– Знаю, знаю, – отвечала Лили на его поскуливание. – Надеюсь, у твоего папочки сейчас нет Интернета.

Я стал перебирать в уме интересные темы для разговора. Лили назвали в честь цветка? Как давно она выгуливает собак? Хорошо, что обошлось без полицейских дубинок?

– Ты такой молчаливый. Не похоже на тебя, – сказала Лили, сев за стол и достав из кармана куртки красную записную книжку. – Хочешь что-нибудь написать мне?

– У тебя есть ручка?

Она покачала головой.

– Осталась в сумке. А сумку у меня забрали.

– Тогда придется разговаривать.

– Еще можно воспользоваться пятой поправкой.

– Ты впервые попала в полицейский участок? – спросил я.

Лили кивнула.

– А ты?

– Однажды маме пришлось вызволять отсюда отца. Дома некому было за мной присмотреть, поэтому она взяла меня с собой. Мне было семь или восемь. Мама сказала, с ним случилась нелепая оплошность. Я подумал, что он прилюдно описался. А потом мне сообщили, что его взяли за «нарушение общественного порядка». До суда дело не дошло, и документальных свидетельств не осталось.

– Это ужасно.

– Наверное. Тогда мне это казалось нормальным. Вскоре родители развелись.

Борис залаял.

– Похоже, он не фанат разводов, – заметил я.

– В сумке осталось и угощение для него, – вздохнула Лили.

Она на минуту-две прикрыла глаза. Просто молча сидела, отрешившись от всего вокруг. Меня не расстроило то, что я для нее тоже на некоторое время исчез. Ей нужна передышка, и я не собирался мешать.

– Ко мне, Борис, – дружелюбно позвал я это чудовище.

Он глянул на меня с подозрением и принялся вылизывать пол.

– Я слегка нервничаю от встречи с тобой, – призналась Лили, не размыкая век.

– Взаимно, – уверил ее я. – Мне кажется, я редко соответствую тому, что говорю. А поскольку ты знаешь меня в основном по моим же словам, я боюсь тебя разочаровать.

Лили открыла глаза.

– Дело не только в этом. Когда ты видел меня в прошлый раз…

– Ты была сама не своя. Неужели ты думаешь, я этого не понимаю?

– Я так не думаю. Но, возможно, именно тогда я и была собой? Может, я такая и есть, просто стараюсь ту Лили не выпускать?

– Скажу честно, мне гораздо больше нравится Лили-выгульщица-собак, ловительница-карапузов и говорительница-правды, – ответил я. – Это же чего-то стоит?

– Из-за этой Лили мы оказались в полицейском участке.

– Ну, ты же искала опасности, верно? И в полицейском участке мы оказались не из-за тебя, а из-за Бориса. Кстати, переписка через записную книжку – идея что надо.

– Это идея моего брата, – призналась Лили. – Прости.

– Но ты же ее подхватила?

Лили кинула.

– Это же чего-то стоит? – повторила она мои слова.

Я подтащил свой стул к столу, чтобы сесть рядом с ней.

– Это совершенно точно чего-то стоит, – сказал я. – На самом деле, многого. Мы все еще не знаем друг друга. И, признаюсь, я подумывал о том, что лучше нам продолжать переписываться и передавать друг другу записную книжку до самой старости. Но судьба явно уготовила нам другое. А кто я такой, чтобы спорить с судьбой?

Лили покраснела.

– «Расскажи о своем первом свидании, Лили?» – начала она так, словно давала интервью. – «Мы провели его в полицейском участке, попивая воду из пластиковых стаканчиков». – «Очень романтично». – «О да!»

– «А что вы делали на втором свидании?» – подхватил я. – «Ну, мы решили ограбить банк. Только им оказался банк спермы, и на нас напали сидящие в приемной злобные будущие мамашки. Из-за чего мы снова оказались в полицейском участке». – «Звучит захватывающе». – «О да! Потому мы и продолжаем в том же духе. Теперь, если нужно вспомнить какое-нибудь свидание, мне нужно всего лишь посмотреть свой список приводов в полицию».

– «И чем же она вас привлекла?» – подыграла дальше Лили.

– «Ну… – ответил я воображаемому интервьюеру, – наверное, тем, как она ловит детей. А делает она это превосходно». – «А вас? Что вас навело на мысль: Ух ты, такого молодчика неплохо бы оставить при себе!»

– «Мне нравятся мужчины, не отпускающие поводка, даже когда это ведет их к катастрофе».

– «Браво!» – сказал я. – «Вы просто молодец».

Я думал, Лили порадует комплимент, но она со вздохом обмякла на стуле.

– Ты чего?

– А что насчет Софии? – спросила она.

– Софии?

– Да. Бумер говорил о какой-то Софии.

– А, Бумер…

– Ты любишь ее?

Я покачал головой:

– Я не могу любить ее. Она живет в Испании.

Лили рассмеялась:

– Твоя честность – это что-то.

– Нет, правда. София замечательная. И, если честно, сейчас нравится мне в двадцать раз больше, чем когда мы с ней встречались. Но у любви должно быть будущее. У нас с Софией его нет. Мы хорошо провели с ней время, разделив настоящее, вот и все.

– Ты правда думаешь, что у любви должно быть будущее?

– Абсолютно.

– Хорошо. Я тоже так думаю.

– Хорошо, – эхом отозвался я, наклонившись к ней, – что ты тоже так думаешь.

– Не повторяй за мной, – хлопнула Лили меня по руке.

– Не повторяй за мной, – повторил я, улыбаясь.

– Дурачок, – совершенно не обидно, даже с нежностью сказала она.

– Дурочка, – тоже с нежностью отозвался я.

– Лили – самая прекрасная девчонка на свете.