Присыпанная оранжевым гравием, центральная аллея вела от здания Редакции к озеру. Туда мы и направились.

– Шеф, от кого мы прячемся?

– В Отделе Виттенгер, он не даст поговорить.

– Фу-ты… Я-то думал, налоговая…

Шеф поежился – ветер в аллее дул как в аэродинамической трубе.

– Свернем? – предложил я. – В лесу ветра нет.

– Идем прямо.

Шеф никогда не говорил, где родился, но по тому, с каким недоверием он относится к фаонской природе, можно судить, что не на Фаоне.

– Дело Евклида еще не забыл?

– Помню: четыре бомбы в вершинах тетраэдра. Три он закопал на Земле, и они взорвались. Четвертую бомбу я нашел в корабле с делегацией с Ауры. Эту бомбу я обезвредил. И вот, до сих пор жду ордена от ауранского правительства. Он случайно не пришел?

– Евклида не поймали, – угрюмо ответил Шеф, – но есть новости. Корабль, на котором летела делегация, был совсем новым.

– Я это заметил. Унитазы там…

– Слушай и не перебивай. «Боинг-Дуглас» сошел со стапелей за неделю до старта от Терминала Земли. Это был его первый рейс. Доходит?

– Пока нет, – признался я. – Дайте еще одну подсказку.

– Даю. Делегация с Ауры должна была лететь на другом корабле, старом «Локхиде». Его ресурс подходил к концу. Накануне старта комиссия из службы безопасности полетов отправила «Локхид» на модернизацию. Пассажиров с билетами на «Локхид» пересадили в новый «Боинг-Дуглас». И в нем ты нашел бомбу. Ну, теперь доходит?

– Вот-вот дойдет, шеф. Сейчас у меня в мозгу образовались два аттрактора. Первый: Евклид метил не в делегацию Ауры, а в новый «Боинг-Дуглас». Второй: у Евклида свой человек в комиссии по безопасности полетов. Я нахожусь в точке бифуркации и жду подходящей флуктуации, то есть еще одной подсказки.

Шеф остановился и с сочувствием заглянул мне в глаза.

– Тебе вредно общаться с высоколобыми, – сказал он. – Ты перенимаешь их риторику, но удаляешься от сути. Оба твоих аттрактора к черту неверны. Этой ночью один мой друг переслал мне ту часть письма Евклида в ООН, где Евклид перечисляет свои требования – их держали в секрете, как ты помнишь. Так вот, Евклид требовал, чтобы всю Ауру оставили моролингам. Поэтому бомба предназначалась ауранцам. Но Евклид не мог знать, что они полетят «Боингом», даже если бы вся комиссия по безопасности состояла из моролингов. Это, как говорят твои высоколобые, физически невозможно!

Я осведомился:

– Какой именно закон физики он бы нарушил?

– Ты его не проходил. Вспомни, где находилась четвертая бомба.

– В «Боинге», серия «Веер», номер не помню.

Шеф зарычал.

– В первом отсеке энергоустановок, – тут же уточнил я. – В шкафу, где хранятся скафандры для проведения аварийного ремонта в активной зоне. Бомбу довольно хитро замаскировали под кислородный аппарат одного из скафандров. Чтобы добраться до нее, пришлось отсоединять шланги водопроводным ключом, который я одолжил у…

– Достаточно. А пломбу на шкафу ты видел?

– Шеф, бог с вами, до взрыва оставалось двадцать секунд, какие пломбы?!

– На нем стояла заводская пломба. Ее навесили еще до сдачи корабля приемной комиссии из «Соляр-Спейс-Трэвэлинг», то есть за три недели до старта с Терминала Земли. Советник Доусон и его следователи считают, что за сутки до старта, когда уже стало ясно, что делегация полетит на «Боинге», террорист проник на корабль, вскрыл шкаф и подменил скафандр. В этом случае, он, конечно, повредил бы пломбу, но поскольку ты ее сорвал не глядя, то невозможно с достоверностью установить, вскрывали шкаф перед стартом или нет. Следователи решили, что вскрывали, так как лишь в эти сутки террорист мог узнать о смене корабля. Они не потрудились прикинуть каким таким образом Евклиду удалось протащить на корабль громоздкий скафандр. И им не пришло в голову исследовать одежду и перчатки, в которых ты орудовал водопроводным ключом. Зато это сделали наши люди. Они нашли на твоих перчатках микрочастицы, соответствующие материалу пломбы в единственном месте разрыва. Следовательно, до тебя пломбу никто не трогал…

– Так вот куда они пропали! – осенило меня. – Могли бы и предупредить. Я их обыскался.

– Ты был занят своим делом. Перчатками занимался Рогов из службы внешнего наблюдения. Он, как ты помнишь, летал вместе с тобой охранять нашу делегацию. Вывод напрашивается абсурдный: бомбу установили еще до того, как ауранацы купили билет, причем не на тот корабль, которым они в конце концов полетели. Ты представляешь? За три недели до взрыва Евклид уже знал, что делегация Ауры полетит на новом «Боинге»!

Кто кроме него об этом знал?

Один человек в правительстве, назовем его X. Его нельзя заподозрить в предательстве, поскольку он летел тем злополучным рейсом. Теперь выяснилось, что X получил письмо, в котором содержалась просьба уточнить, каким кораблем они собираются лететь. Авторизатор определил, что письмо пришло от другого члена правительства, Y, которому Х доверял и который летел на Землю вместе с ним. X, естественно, ответил. Мы установили, что это не первый случай, когда авторизатор, используемый правительством Ауры, ошибся.

А его нельзя обмануть?

Нельзя. Принцип его работы основан на определенных свойствах некоторых числовых функций. Эти функции превращают упорядоченный текст в случайный, вернее, неотличимый от случайного, набор букв. Обратная задача, то есть задача восстановления исходного текста алгоритмически неразрешима. В нашем случае исходным текстом является подпись автора письма. Эта подпись известна только ему, а как я уже сказал, мы не можем заподозрить Y в предательстве. Интересно, что если Евклид умеет подбирать правильную подпись, то и выиграть в «ШДТ» ему не составило бы труда. Если бы уничтожить делегацию Ауры требовалось в компьютерной игре, мы бы сказали, что и Евклид и Счастливчик использовали одни и те же методы. Расчет событий, на первый взгляд случайных. Расчет, запрещенный теоремой об аттракторах. Но запрещенный при некоторых оговорках… М-да, все крайне зыбко… – С этими словами Шеф прибавил шаг. Мы подошли к опушке леса. Отсюда начинаются красные дюны, стометровой полосой они разделяют озеро и «редакционный» лес. Дюны нисколько не возвышаются на уровнем озера и в ветреную погоду – как, например, сегодня, – кажется, что волны вот-вот захлестнут песок. И озерные волны и песчаные сейчас были одного размера и формы. Я сказал:

– Достигнув берега, озерная волна мгновенно обращается в песок. Поэтому, даже если западный ветер усилится, низкий берег вода не затопит.

– Когда ветер усилится, озеро замерзнет, – по привычке возразил мне Шеф. Он вытягивал из-под воротника шарф, стараясь натянуть его до носа. Наверное, под озером Шеф подразумевал себя.

– А я думал, с бородой теплее… – сорвалось у меня с языка.

Заметив, что лысеет, Шеф отпустил бороду, поэтому любое упоминание о бороде он воспринимает как намек на расползавшуюся на макушке плешь. Он буркнул: – Не над тем думаешь. Ну да ладно, – он обернулся на Редакцию, – прогулялись и хватит. Пойдем, Виттенгер нас заждался.