«Это я знаю, мы уже аннигилировали тысячи тонн горных пород. Значит, вертолёт… проаннигилировал?»

«Потерял структуру, превратился в электромагнитное излучение».

«Дьявольщина! – ужаснулся Леонтий. – Получается, что мы его уничтожили?!»

«Не мы».

«Я думал, что все захваченные разрядами объекты перемещаются в пространстве или во времени, но сохраняют жизнеспособность».

«Не все».

«Значит, и мы могли попасть под деструктурирующий импульс?»

«Могли».

«Дьявольщина! Вот это сюрприз! И ты молчал!»

«Ты не интересовался».

Леонтий хотел выругаться по-настоящему, припомнив ненормативную русскую лексику, но сдержал мысль.

«Мозгами шевели… моль в обмороке! Это я не тебе…»

Доумник не обиделся. Обижаться он не умел.

«Вам ничто не грозит».

«Это почему?»

«Ваша психоинформационная матрица сохраняется в моей памяти при перемещении копии по каналу разряда. Уничтожается лишь копия, да и то лишь в тех случаях, когда развёртка приводит к распаду материальных комплексов».

«Ага, сообразил, не дурак. Правильно, Назар и Волконская ведь попадали в каналы развёрток и остались живыми. Но риск-то есть?»

Домуник промолчал.

Пришла мысль использовать полученную информацию.

«Что происходит при выстреливании деструктурирующих развёрток?»

«Распад материальных структур, вплоть до кварков».

«Я имею в виду – выделяется энергия, так?»

«Подтверждаю».

«Ты можешь эту энергию аккумулировать?»

Доумник «ушёл мыслями в себя».

«Возможно… не пробовал».

«Так попробуй! Смог же ты всосать энергию взрыва ракеты? Давай просчитаем программу, научимся направлять деструктурирующие импульсы в нужном направлении и аннигилировать горные породы под Динло. Уверен, что этот процесс пополнит наши энергетические запасы».

«Я знала, что ты придумаешь выход, – грустно сказала Марина. – А лётчиков жалко…»

«Не надо было приближаться к Динло», – буркнул смутившийся Леонтий.

Доумник по обыкновению промолчал.

Утром первого августа похолодало до плюс четырёх градусов, тучи, пришедшие с берегов Охотского моря, опустились, заморосил мелкий дождик.

Одновременно наблюдатели всех трёх исследовательских постов доложили о том, что Динло начал погружаться в скальное основание бывшего гольца Бараний Лоб.

В одиннадцать часов дня Волконская собрала в штабе экспедиции совещание, на которое были приглашены руководители научного отряда, командиры воинских частей и эксперты, в том числе – Фурсенко и Чепесюк. Собралось одиннадцать человек. Назар присутствовал на совещании как эксперт по безопасности учёной братии, а капитан Кружилин – как организатор охраны и обеспечения лагеря экспедиции.

Удивил всех Фурсенко.

Несмотря на то что именно он был виноват в инциденте с выкидышем-«яйцом» вблизи Динло, а потом ещё и послал вертолёт к пришельцу для объявления ультиматума его экипажу (об этом стало известно уже после всех событий), в результате чего вертолёт Ми-8 МТШ просто исчез, советник президента своей вины не признал и обвинил во всём сначала Назара, «помешавшего исполнить миссию контакта с пришельцами», а потом и Волконскую, обозвав её «бездарным руководителем». Он вёл себя так нагло, пренебрежительно, по-хамски, что вывел из равновесия не только учёных, Назара и Фросю, но и капитана Кружилина, который вдруг впервые вспылил и, выслушав нападки членкора, вскочил и влепил Фурсенко звонкую оплеуху.

– Вы просто напыщенный дурак, господин академик! Извинитесь перед Ефросиньей Павловной!

В штабе повисла хрупкая тишина. Все замерли.

Фурсенко схватился за покрасневшую щеку. Глаза его вылезли из орбит, рот открылся.

Кто-то хихикнул.

Назар засмеялся, зааплодировал:

– Браво, капитан! Вполне поддерживаю ваше требование.

Фурсенко очнулся, по-волчьи оскалился, завопил фальцетом:

– Что вы себе позволяете, капитан?! Я немедленно доложу президенту о вашем поведении и полной несостоятельности руководства экспедицией! Завтра же вас сменят другие специалисты! Гарик!

Дверь штабного домика открылась, в комнату протиснулся секретарь Фурсенко; к счастью, с ним ничего не случилось, он получил лишь несколько синяков и царапин и быстро пришёл в себя после нахождения в утробе чешуйчатого выкидыша.

– Задержи этого негодяя!

Гарик попытался сделать шаг вперёд, однако Назар преградил ему дорогу, заметил за его спиной Домани и скомандовал:

– Лейтенант, убери помеху!

Николай ловко развернул парня лицом к двери, выдернул его из помещения штаба и закрыл дверь.

Назар подошёл к Фурсенко вплотную, заставив его попятиться.

– Вы не подумайте чего дурного, господин советник, я на вас не обижаюсь, у меня и сосед дебил, но запомните на всю оставшуюся жизнь: я не знаю, какой вы член-корреспондент, но как идиот вы безупречны! Из-за вас пропали, а вполне возможно, и погибли люди. Здесь десять человек свидетелей того, как вы оскорбили начальника экспедиции! И президент об этом обязательно узнает! Так что мой вам совет – уезжайте! Сегодня же! Второе приближение к Динло может закончиться для вас плачевно.

– Вы мне… угрожаете?! – надменно вскинул голову Фурсенко.

– Понимайте как хотите.

– Пойдёмте, Ефим Остапович, – повернулся Фурсенко к Чепесюку. – Я это дело так не оставлю.

Оба направились к выходу. На пороге вспотевший Чепесюк оглянулся, язвительно скривил губы:

– Вы ещё попляшете!

Дверь закрылась.

Кружилин виновато посмотрел на Волконскую:

– Извините, Ефросинья Павловна, не сдержался.

– Заварили вы кашу, капитан, – поморщился Венгер. – Григорий Максимович человек мстительный, он наверняка пожалуется президенту.

– Пусть жалуется, – сказал Назар. – Мы тоже не бессловесные твари, я позвоню своему начальству, расскажу, как всё было на самом деле. Поговорим лучше о другом. Разрешите, Ефросинья Павловна?

В глазах Волконской засветилась благодарность. Она оценила готовность Хромова взять ответственность за случившееся на себя и почувствовала облегчение.

– Слушаю вас, майор.

– Мой брат жив, хотя и не может покинуть Динло по каким-то причинам. Я контактировал с ним дважды.

По комнате прошло движение, стало тихо.

– Вы шутите? – недоверчиво спросил военный эксперт.