– У него был мотив желать ей смерти, капитан, – жестким, забыто властным голосом перебил его Горский. – И именно об этом я и рассказал Анне, чем спровоцировал ее гибель.

– Я не понимаю, Всеволод Арнольдович! Если Логинов отжал, простите, у нее все, то какой смысл в ее смерти?

– Он украл много. Наверняка много, капитан, но далеко не все. Дело в том, что по условиям завещания, которое оставили ее родители, Аня являлась полновластной хозяйкой всего движимого и недвижимого. А теперь слушайте внимательно! – Адвокат поднял вверх указательный палец. – Без права передачи прав третьим лицам. Без права наследования посторонними лицами. Наследником мог стать только ребенок Ани. И никто другой. Если на момент неожиданной кончины Ани ребенка бы у нее не было, все имущество в равных долях распределилось бы между тремя благотворительными фондами нашего города. Перечень имеется в завещании. Теперь вы понимаете, юноша, что у господина Логинова был мотив! Был мотив желать ей смерти.

– Другими словами, после смерти Ани все имущество переходит к ее дочери?

– Именно!

– По этой причине он так страстно бился за опеку над ней в суде?

– Именно! Это чудовище, думаю, не способно никого любить. Даже собственного ребенка. При последней встрече Аня утверждала, что девочка все свое время проводит с воспитателями. Отца видит крайне редко.

– Аня была у вас накануне своей смерти?

– Да, – кивнул адвокат и снова полез за платком, его лицо поблескивало от пота. Ему было очень тяжело сидеть, еще тяжелее признавать свои ошибки. – И я неосмотрительно поделился с ней условиями завещания, о которых мне было велено молчать до поры.

– Она узнала, что Антон по-прежнему не владеет всем имуществом? И оно по-прежнему принадлежит ей?

– Да. Узнала.

– Но как он мог управлять фирмой? Активами? Как?

– На основании доверенности, подписанной Анной не совсем в адекватном состоянии. – Горский скомкал платок в кулаке, погрозил тростью в сторону двери. – Я не совсем немощный старик, капитан. После ухода ваших знакомых я позвонил кое-кому. И попросил узнать для меня кое-что. И то, что я узнал, заставило меня поверить господину Нестерову. Анна была убита не собутыльниками.

– Что вы узнали?

– Срок действия доверенности, подписанной пьяной Аней, истекает через месяц, капитан. Если бы она продолжила пить, Логинов без особого труда получил бы новую доверенность с ее подписью. Но она внезапно завязала. И явилась к нему трезвой. Высокомерной. И пригрозила ему оставить его нищим. Опозорить на весь белый свет. Ситуация явно вышла из-под контроля.

– Откуда вы это знаете? – Егор дотянулся до графина и выпил прямо из горлышка. – Вы снова позвонили кому-то?

– Скажем, я воспользовался прежними связями и позвонил человеку, который разговорил одну из прислуг Логинова.

– Разговорил?

– Именно. Он при случае может быть убедительным. – Глаза старого адвоката озорно блеснули.

Горский похлопал себя по внутреннему карману пиджака, снова нащупал пузырек с таблетками. И проглотил еще пару.

– Если вы примете в расчет мои показания, я готов поделиться с вами информацией. Пора! Пора пришла призвать к ответу мерзавца.

Потом была долгая и нудная процедура протоколирования показаний Всеволода Арнольдовича. Он дважды заставлял переписывать протокол. Дважды! Чтобы в суде, случись ему помереть раньше времени, никто не усомнился в его словах. Чтобы его кончина не помогла уйти от ответа Логинову.

– Да, Всеволод Арнольдович, все это, конечно, замечательно. И сведения, что вы сообщили, очень ценные, – проговорил Егор, вызвавшись проводить Горского на улицу. – Но это лишь мотив. Мотив, не доказывающий его причастности.

– Так ищите доказательства, юноша! – Горский протянул ему руку на прощание.

– Тем более в свете убийств, которые многим хочется объединить в одно делопроизводство. – Егор крепко пожал слабую руку адвоката.

– Намекаете на серию? – Всеволод Арнольдович скептически скривился. – Поверьте мне, капитан, никакой серии здесь нет. Смерть Ани тому доказательство. Думаю, что после первых двух смертей Логинов просто воспользовался ситуацией. Этот мерзавец очень изобретателен! От чьей руки погиб водитель такси, не могу сказать. Но гибель Ани – дело рук Логинова.

– А смерть Вадима Тарасова и Петра Нестерова? Считаете, тоже никак не связаны между собой?

– Не могу знать. Но… – Всеволод Арнольдович прищурился яркому солнцу, неожиданно вынырнувшему из-за плотной тучи. – Степан сказал мне, что нашел в вещах покойного брата визитку Тарасова. Это намек на то, что они могли контактировать после памятного рейса. Как-то пересечься могли. Я не могу с точностью утверждать, капитан, но это точно другие игроки во всей этой скверной истории. Поверьте мне!

Глава 19

Павел очень долго готовился к этой встрече. Он все продумал. Лане он скажет, что уезжает к матери. Та неважно себя чувствует и просит приехать. Звонить и проверять его Лана вряд ли станет. Она с его матерью не контактировала. Просто игнорировала, и все. Это Паше было даже на руку: то, что после свадьбы Лана не упоминала о своей свекрови. Но все же мать предупредил. Та согласилась подтвердить его алиби, если вдруг невестке придет в голову позвонить.

На работе предупредил, что его не будет пару-тройку дней. Зачем так много? Но не на час же он к родной матери поедет! Там следует побыть, помочь, и все такое.

За городом в одном из районных центров снял вполне приличный коттедж на две ночи. Завез туда продуктов, заставил вылизать все углы. И к утру среды велел поставить в гостиной букет белых роз, а на пол постелить что-нибудь. Да, да, прямо возле камина. Не на голых же досках ему с Лизой валяться возле камина с шампанским! Хозяева коттеджа озадачились и мямлили что-то пару дней. Пришлось самому проехаться по их магазинам. Купил искусственную шкуру белого медведя. Может, и пошло, и дешево, но зато уютно и тепло.

Расстелив ее и задернув тяжелые портьеры, Паша отошел к двери, осмотрел комнату и размечтался.

Поздний вечер. В камине потрескивают поленья. Он настоял на яблочных, запах при их горении дивный. Верхний свет потушен. Горит один ночник на маленьком столике между кресел. Они с Лизой голые валяются у камина на медвежьей шкуре, пускай и искусственной. Рядом бутылка шампанского в медном ведерке, полном льда. Они пьют, любят друг друга, отдыхают. И болтают о пустяках, смешных и никчемных.

И никакого выноса мозга. Никаких разборок и нелепых вопросов: а как ты мог, почему так поступил и так далее. Все легко и непринужденно. И с удовольствием.

Так он все это видел. И считал, что заслужил.

Оставалось только уговорить Лизу принять его романтическое предложение провести с ним две ночи. Но здесь, он был уверен, не должно быть никаких промахов. Потому что он все тщательно продумал.