Лена сидела в кресле и удивленно смотрела на него своими огромными глазами. После его ухода она успела переодеться в черную, с драконами, пижаму, и белокурые волосы, падая на плечи, служили украшением этому простому одеянию. Если бы не маленькая дырочка на лбу и тоненькая струйка крови, капавшая на подбородок, оперативник бы обрадованно вскрикнул. Да, журналистка выглядела как живая, однако была мертва. Такой же меткий выстрел, как отправивший на тот свет Милену, и такая же гильза на полу. Теперь капитан не сомневался: это было его оружие. И оно продолжало убивать. А еще он понимал: гибель этого человека он никогда не простит себе.

Обливаясь холодным потом, оперативник продолжал путь. Куда? Об этом сейчас Сомов не думал. Спокойное лицо подруги с крошечной, но смертельной дыркой во лбу стояло перед глазами. Он вспомнил Виолу. Его первая знакомая в этом городе была убита точно так же. Убийца женщин, теперь использующий его оружие, – один и тот же человек. И Сомов не сомневался: это не конец его злоключений. Но что же делать? Благодаря компании Григорьева для него перекрыты пути к отступлению.

Неожиданно кусты поредели, и в лицо оперативнику ударил яркий свет больших фонарей. Он огляделся. Сам того не зная, капитан оказался в районе богатых построек. Трех– и двухэтажные дома поражали размахом и фантазией хозяев. Одна вилла, скрытая за забором, показалась ему знакомой. Оперативник подошел ближе. На воротах красовалась латунная дощечка «Вилла «Виола». Его снова бросило в дрожь. Вот уж поистине мысли материализуются! Совсем недавно он вспоминал об этой женщине, которая, сама того не подозревая, втянула его в криминальную историю и невольно явилась причиной гибели еще нескольких людей. В окнах соседних домов горел свет, а жилище Виолы выглядело заброшенным. И неудивительно. Увезя труп хозяйки, полиция опечатала его и теперь занимается поиском наследников, которых, по словам Виолы, не было. Шальная мысль мелькнула в усталой голове беглеца. Значит, сейчас этот дом свободен и может предоставить ему убежище! Перелезть через забор оказалось делом пустяковым. Залезая на большой валун возле забора, Сомов подумал, что все богачи скрываются за похожими стенами, оберегая свою жизнь от нежелательных свидетелей. Леониду приходилось навещать приреченских толстосумов, и у него сложилось впечатление: все поместья одинаково пахнут, имеют одинаково ухоженные газоны и бассейны. Интересно, не разочарует ли его бывшее жилище Виолы? Он спрыгнул с забора на мягкую землю и перевел дыхание. Никто не спешил ловить его. Свет фонаря осветил лужайку с неподстриженной и пожухлой травой, пожелтевшей, как в сентябре. Цветы, посаженные еще хозяйкой, давно отцвели, и их головки склонились на высохших стеблях. Только два шикарных розовых куста смотрелись свежо. На одном уже распустился прекрасный цветок, и Сомов подошел ближе, вдыхая его аромат. Он знал название этого розового куста. Его мать любила именно этот сорт, с крупными цветами, описать которые было бы под силу опытному писателю или поэту. Желтоватый цвет постепенно переходил в нежно-розовый. Ветки с коричневыми колючками, напоминавшими когти хищной птицы, гордо демонстрировали еще не распустившиеся бутоны. Поистине название «Глория», что в переводе с латинского означало «Слава», как нельзя кстати подходило величавому цветку. Сомов не вытерпел и коснулся губами бархатистых листков. От них повеяло спокойствием и домом, но не чужим, а родным. Захотелось в Приреченск, подальше от кошмара, приключившегося в мирном морском городке. Как порой неожиданны повороты судьбы! По дорожке, выложенной красным кирпичом, Леонид пошел к вилле. Маленький плавательный бассейн был наполнен мутной водой, в ней плавали трупики насекомых и листья. Леониду казалось: сад наполнен запахом запустения и тлена. И ничто не нарушало могильную тишину. Сомов подошел к входной двери. Надежный замок заверил его: просто так в дом не проникнуть. Однако, на его счастье, на окнах не было решеток, на балкон вела лестница, наверное, оставленная строителями. Ею и воспользовался оперативник. Несколько секунд – и он на балкончике, с которого открывался великолепный вид на море и горы. В другое время Леонид обязательно полюбовался бы пейзажем, однако сейчас его мысли были заняты другим. Капитан дернул балконную дверь, жалобно скрипнувшую, но поддавшуюся напору. Итак, вилла «Виола» распахнула перед ним свои объятия. Комната на втором этаже была не менее просторна, чем на первом, и он решил переночевать в ней. Ужасно не хотелось спускаться вниз, где несколько дней назад его взору предстала убитая женщина. На цыпочках Леонид осматривал помещение. Здесь же оказалась и кухня с плитой и холодильником, в котором оперативник с удовольствием обнаружил копченую колбасу и консервы. Хлеб хозяйка хранила в морозильной камере, и он еще был годен для употребления. Бутерброды несчастной Елены не заглушили чувство голода, оно лишь усилилось после пережитого стресса, и капитан набросился на еду. На кухонном столе лежала коробка спичек, однако зажигать их беглец побоялся. Любое движение на пустующей вилле покажется странным соседям, те вызовут полицию, а уж полиция сразу свяжет все с ним. Покончив с едой, Леонид улегся на диван и принялся думать. Вопреки его ожиданиям, сон не шел. Убитая по его вине Елена маячила перед глазами немым укором, и он постарался переключить мысли на собственное спасение. Ведь бедняжке уже ничем не поможешь, но отомстить за ее смерть он просто обязан! Да, но как выбраться отсюда? Стоит ли звонить в Приреченск по телефону, находящемуся на вилле? Это рассуждение показалось оперативнику дельным, и он вскочил с дивана и заметался по комнатам второго этажа в поисках телефона. Вскоре аппарат, раздавленный чьей-то тяжелой ногой, был найден. Огромная вилла была отрезана от внешнего мира. Вероятно, убийца, пришедший сюда в день гибели хозяйки, напугал ее, и она хотела вызвать полицию. Сначала преступник уничтожил телефон… Это открытие казалось особенно неприятным. Сомов снова лег на диван и принялся думать. По логике вещей, только один человек в городе мог его спасти – некто Придворов, отец невесты Григорьева. У него для этого было достаточно и денег, и связей. Леонид почему-то не сомневался: стоит добраться до местного олигарха, рассказать про его дочь и зятя – и богач покончит со всей этой историей. Однако, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Если бы Леонид хотя бы представлял, где живет отец несчастной девушки, добраться до него было бы делом техники. А в его положении… Кто же поможет ему? Сомов проворочался полночи, так ничего и не придумав, и наконец заснул тревожным сном.

* * *

Первый луч солнца заставил его вскочить и взглянуть на часы, мирно тикавшие над камином. Ничего себе! Он проспал почти десять часов. Слава богу, его местонахождение еще никем не обнаружено. Сомов потянулся и отправился на кухню. Плотные жалюзи на окнах скрывали беглеца от любопытных глаз. Доев остатки консервов и запив еду минеральной водой, оперативник рискнул пройти на первый этаж. При виде кресла, в котором его ожидала Виола, стало немного дурно. В ее смерти тоже кое-что казалось ему странным. Откуда убийца мог знать, что она собирается все рассказать приехавшему отдыхать оперативнику? Да и что именно она хотела рассказать? Такие, например, как Милена Ряшенцева, рыскавшие в поисках денег на дозу, вполне могли позвонить преступнику и попытаться его пошантажировать. Однако Виола купалась в деньгах и всего лишь хотела успокоить свою совесть. Кто и как разгадал ее намерения? На негнущихся ногах пройдя мимо злополучного кресла, Леонид подошел к книжной полке. На ней в беспорядке лежали газеты, в основном «желтая пресса». Впрочем, Виола оказалась поклонницей творчества Барышевой, и местный источник информации разбавлял московские издания. Сомов выбрал себе газеты со статьями Елены. Остальное его не интересовало. Что он собирался в них вычитать? На этот вопрос именно в данную минуту оперативник затруднялся ответить. Поднявшись на второй этаж, он снова улегся на диван. Теперь времени для чтения и отдыха у него было достаточно.