Моя инициатива Майскому понравилась, и поцелуй-благодарность стремительно перерос в жаркие объятия и поцелуи-страсть, поцелуи-безумие и поцелуи-жажду.

— Стоп. Стоп. Стоп. — с трудом прервала очередное моё соблазнение и погрозила пальцем хитрецу. — Мы еще недозанимались.

— Разве? — вздернул брови, разыгрывая удивление.

— Да. Да. Да.

— Жестокая! — выдохнул звучно и резко рванул в мою сторону.

Отскочила в последний момент.

Понятно, что Игнат нападал медленнее, чем мог бы, позволяя сориентироваться и сгруппироваться для защиты. И берёг при захватах и бросках. Но вымотал всё равно от души. А под конец повалил на мат и стал безбожно щекотать, доводя до смеха и мольбы о пощаде.

Как веселая возня переросла в настоятельную потребность заняться сексом, история умалчивает. Хотя… с каждым днём Майский всё больше приучал меня к себе, своему телу, своим рукам и постоянному тактильному контакту. А еще к тому, что он ВСЕГДА меня хочет и добивается своего.

Вот уж где вся доминантность этого мужчины раскрывалась на сто процентов. Моя интимная жизнь стала такой насыщенной и постоянной, что начало месячных я ждала с надеждой и тревогой.

Выписанные врачом противозачаточные требовалось принимать с первого дня менструации. А до этого момента мы использовали презервативы. Практически всегда. Исключением стали первый день и вот этот, когда ненасытный сексуальный мужчина соблазнил меня потную и лохматую прямо во время тренировки.

Сегодня Майский снова встаёт ни свет, ни заря.

Ну как встаёт? Просыпается и с удовольствием берётся за своё любимое занятие — моё соблазнение.

Уверена, для него утренний секс, как черный кофе — крайне важен, жизненно необходим и обожаем.

— Игна-а-ат, ну суббота же, дай подремать, — фырчу ему в подмышку.

Как оказалась распластанной на груди этого великана, совершенно не помню. С момента наших совместных ночевок меня ни разу не посещали кошмары, оттого сплю, как убитая.

И кайфую.

— Отдыхай, маленькая. — подтягивает повыше, даря поцелуй и тем самым прерывая поток возмущения.

Да какое там «Отдыхай»? Если я его каждой клеточкой ощущаю. Горячего, упругого и возбужденного.

У него фишка — спать голым, вот и меня к этому подвёл. Никаких футболок и шорт. Они ему, видите ли, мешают. И раздражают.

— Неудобно, — капризничаю, не открывая глаза и стараясь сползти.

— А так? — переворачивает набок, обнимая сзади и поглаживая живот ладонью.

— Хорошо. — расслабляюсь, снова уплывая в царство Морфея.

Но кто бы позволил?

Нежные поглаживая, постепенно становятся увереннее и наглее. Возбуждение накатывает волнами. Хочу развернуться, чтобы видеть мужчину, которого желаю уже сама. Но мне не позволяют.

Майский держит крепко и надежно, продолжая играть с грудью. Не выдерживаю и со стоном виляю попой, требуя большего.

— Подожди, Ёжик, — Игнат отвлекается на пару секунд, надевая презерватив.

Мгновение.

Толчок.

Пауза на привыкание.

И отрыв.

Он главенствует и ведет, я расслабляюсь и просто чувствую.

Секс — это удовольствие, если происходит с правильным мужчиной.

— Привет, Катя! — здороваюсь с девушкой, заходя на кухню.

Игнат — вредина, не дал покемарить, точнее сбил весь сон своими поползновениями в сторону моего тела. И пусть удовольствие получили оба, прекращать ворчание не собиралась.

На носу суббота, по остатку только воскресенье. А в понедельник: «Здравствуй, милая работа!» Нет, она, конечно, любимая и обожаемая, но…

Но подрываться в восемь утра в законный день отдыха — это же пытка!

Ничего, я девочка сообразительная. Отыграюсь.

Обязательно найду, как прищемить хвост этому энерджайзеру.

— Привет! Ты чего в такую рань встала? А сама зеваешь. — Катя, как обычно, цветет улыбкой и пышет бодростью, создавая очередной аппетитный шедевр.

— Потому что поднять подняли, а разбудить забыли. — фыркаю, вспоминая крепкие руки, что держали в стальных объятиях всего минут двадцать назад.

— Игнат Маратович?

— А кто ж еще будет так надо мной издеваться? — иду прямиком к кофемашине, — Родители знают, что я та еще сова. Можно сказать, сова в квадрате.

— О, об этом даже я уже в курсе! — смеется чудо-повар, выставляя омлет и отдельную тарелочку с жаренным беконом.

— Давай со мной кофе пить? — предлагаю, держа руку перед дисплеем.

— А…

— Игнат в тренажерку ушел. Потом в душ. — выбираю две порции и нажимаю «Старт».

— Тогда с удовольствием. Спасибо!

Помощница по хозяйству продолжает сервировать стол, заполняя пространство все новыми и новыми тарелками, а я забираюсь с ногами на стул и за ней наблюдаю.

— Точно решила перебираться в коммуналку? Может, всё же однушка? — стаскиваю палочку соломки и с хрустом её откусываю.

— Точно. Там трёшка. Одна комната пустует, а две другие хозяйке принадлежат. Вот она и сдает ту, что размером побольше. Как-никак к пенсии прибавка.

— А посмотрела всё хорошо?

— Да. Чистенько. Диван, кровать и стол есть. Даже холодильник, пусть небольшой, но тоже свой. И балкон.

Перекладываю на тарелку всего понемногу, создавая сумасшедший кулинарный шедевр. И на удивленный взгляд Кати только пожимаю плечами.

Захотелось.

Спать не дали, буду есть!

— А хозяйка? — Господи, чувствую себя инквизитором на допросе, что для меня совершенно неестественно. Но за девчонку переживаю, вдруг снова на какую-нибудь дотошную зануду нарвется.

— Божий одуванчик. Тихая, улыбчивая.

Катя описывает её так ярко и комично, что спустя пару минут уже обе смеемся.

— И когда собираешься перевозить вещи?

— Завтра. Как раз будет выходной.

— Хочешь, я тебе помогу? У меня своя машина. — предлагаю помощь, рассчитывая посмотреть на комнату и владелицу. Жалко будет, если опять на те же грабли наступит.

— Правда? — удивление такое искреннее, будто звезду с неба предлагают.

— Ага.

— Ой, спасибо! Это здорово! — девчонка подлетает и сгребает меня в объятия, чем ужасно шокирует. Пусть к Игнату и его близости я привыкла, но с другими не всё так просто.

Замираю, переживая приступ обнимашек, что накрыл брюнетку. И понимаю, что страха как такового и нет, скорее удивление от неожиданного поступка.