Я присела рядом с ними на высокий табурет.

– Мы сегодня уплываем с острова, да? – спросила я и осторожно взглянула на вампиров, мысленно надеясь, что они всё же сами догадаются и расскажут мне о дальнейших планах. – И-и-и?

– Я знаю, о чём ты хочешь спросить. – Николас отпил из стакана рубиновую жидкость и решительно взглянул на меня. – Ты теперь с нами, Ники, и это не обсуждается.

Я чуть не подавилась кофе пытаясь побороть волну возмущения, рвущуюся наружу.

– То есть, как не обсуждается? А я хочу это обсудить. – С грохотом поставила чашку на стол, расплескав ароматную жидкость. – Вы ведь уже всё получили от меня, что хотели. Мне больше нечего отдавать. Я хочу домой.

– Тебе придётся смириться, Ники. Обратной дороги у тебя нет.

– В каком смысле?! – испуганно пискнула я.

– Пойми, котёнок. Попав в наш мир, ты уже не можешь просто так вернуться к обычной жизни. Слишком опасно, – попытался объяснить Алекс, видя беспросветную тоску в моих глазах. – Мы – первородные, и найдётся много желающих наступить нам на горло. До сегодняшнего дня им этого не удавалось. Но враги не дремлют. Они не могут нас убить и поэтому постоянно ищут наши слабые места.

Алекс спрыгнул с табурета и, развернув меня к себе, взял за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

– Я? – пролепетала еле слышно.

– Ты – наша слабость, Ники, – прошептал он мне в самые губы, – и когда-нибудь об этом узнают. Захотят воспользоваться. Поэтому только рядом с нами ты будешь в полной безопасности. Понимаешь?

– Нет. Я не могу так. – Закусив губу, я замотала головой. Попыталась подобрать подходящие слова, чтобы они меня поняли. – У меня есть семья, учёба, мои друзья… моя жизнь. Я не могу просто так от всего отказаться и забыть. Разве вы не понимаете?

– Поверь, Ники, так надо. Это для твоего же блага, – ответил Алекс.

– Но я не просила… я не хотела этого! А вы просто взяли и перевернули мою жизнь с ног на голову! Это несправедливо! – Моему возмущению и негодованию не было предела.

– Я всё понимаю, Ники. Но тебе придётся смириться, – твёрдо произнес Ник. – Твоей прошлой жизни больше нет. Тебя в ней… больше нет.

– Как – нет?! – воскликнула я, не понимая, о чём он говорит.

– В Москве тебя признают пропавшей без вести. Тебя не найдут и похоронят память о тебе. – Жёсткий стальной голос бил больно и метко.

– Что? Нет! Вы не можете так поступить со мной! – Я смотрела на Николаса непонимающе и растерянно. Затем перевела взгляд на Алекса. – Алекс, что происходит?

– Прости, Ники, но по-другому не будет. Ты слишком глубоко погрузилась в наш мир. Для простых людей это недопустимо. Мы не сможем отпустить тебя… Уже не сможем.

– Если вам станет легче, то я не собираюсь никому рассказывать о вас. И вообще, вы ведь можете стереть мне память, и я никогда не вспомню события этого месяца – этот остров, вас… – проговорила я с надеждой, а у самой сердце сжималось от тоски. Я ведь не хочу забывать. Не хочу?

– Девочка моя, а я не хочу, чтобы ты забывала. – Алекс обхватил моё лицо и страстно прошептал в самые губы: – Хочу, чтобы ты помнила каждый день, каждое мгновение, что провела с нами, в наших объятиях. – Он целовал меня нежно, порывисто, затем провёл языком по моей нижней губе в чувственной ласке и снова принялся целовать.

Сердце в груди трепетало, словно пойманная птица, и от нежности я готова была растечься лужицей. Но понимала, что не могу. Не должна.

Что же они сотворили со мной за месяц, заразы клыкастые?! Как смогли так умело приучить меня к своим прикосновениям и ласкам, от которых я начинаю сходить с ума и за секунду загораюсь страстным желанием?

Но обида и гордость упрямо шептали мне, что я не должна поддаваться, не должна позволять им манипулировать собой и своей жизнью.

– А я хочу… забыть, – выдохнув, солгала я.

Алекс посмотрел мне в глаза и прищурился.

Неужели не поверил?

Хоть я старалась говорить холодно и твёрдо, чтобы ни одна эмоция не проскочила на лице, но сердце предательски билось в груди, выдавая моё волнение.

– Я тебе не верю, Ники. – Уголки его губ изогнулись в полуулыбке.

– Я думала… думала, что… – начала говорить и замолчала. Выдохнув, посмотрела на Алекса, потом на Ника. – Думала, что-то изменилось между нами, стало по-другому. Я ошибалась. Всё осталось по-прежнему. Вернее, мы вернулись к тому, с чего начали. Вы – вампиры, и вы меня похитили, а я… А я всего лишь человек и жертва вампирского произвола.

Говорила я тихо, а у самой глаза были на мокром месте. Но я держалась, изо всех сил сдерживала себя, чтобы позорно не разреветься. Зареветь – значит, признать своё поражение перед этими клыкастыми засранцами. А я не могу. Не доставлю им такого удовольствия!

– Ники… – Николас развернул меня к себе. – Я хочу, чтобы ты поняла: мы тебя не отпустим. – Властный тон, жёсткий стальной взгляд. – Хочешь ты этого или нет, но ты теперь с нами. И тебе лучше смириться. Поверь, твоя новая жизнь будет ничем не хуже прежней, даже лучше. Мы с Алексом сделаем всё, чтобы тебе было хорошо и комфортно в новом мире. Тебе понравится, вот увидишь!

– А вы меня спросили? – кривя губы, усмехнулась я. – Спросили, хочу ли я жить в этом мире? Или моё мнение не важно? Ну, конечно, кто я такая? Человечка! Что моё мнение против слова Первородных?

– Ники, не надо утрировать.

– А разве я не права? – Кажется, начинаю закипать от гнева и их самоуверенного эгоизма. – Вы – клыкастые эгоисты! Вы вырвали меня из моей жизни, с корнем оборвали все концы! И как я должна относиться к вам после этого?! Прыгать от радости?! – Не в силах сдержаться, я спрыгнула с табурета и начала язвить по полной. – На меня обратили внимание первородные! Какая честь! А мне плевать, слышите?! Я хочу домой!

– Ники! – Алекс двинулся в мою сторону, но я выставила руку в предупреждающем жесте. – Разве нам было плохо вместе? А будет ещё лучше, котёнок. Я тебе обещаю! – Его голос стал ласкающим, бархатным.

– Ну, конечно, как удобно для вас! Смазливая постельная игрушка, всегда рядом, всегда под боком! Всегда можно воспользоваться… по назначению. Еда и секс в одном флаконе!

Ярость клокотала во мне, а ещё я чувствовала обиду и разочарование. Глаза застилала пелена слёз. Только не разреветься, только не разреветься!

– Вероника! – раздался грозный рык