«Главное – не смотреть туда, – билось у него в голове. – И не выходить из круга».

Свеча, стоявшая перед ним, освещала только небольшой клочок пространства вокруг него и неровно очерченный мелом круг.

– Что хочешь делай, но не переставай читать, – шепнул ему перед уходом Горобец. – Что бы ни случилось. И не перешагивай круг.

Иногда он поднимал глаза от освещенных страниц и озирался, стараясь не смотреть в ту сторону. Пламя свечи колебалось. На стенах дрожали тени. Стояла мертвая тишина.

Внезапно он ощутил, что он не один в церкви. Кто-то был рядом. И этот кто-то смотрел на него. Замирая от ужаса, он повернулся в сторону гроба и с облегчением увидел, что панночка спокойно лежит на своем месте. Он перевел дыхание.

«Нельзя останавливаться, – мелькнуло у него в голове. – Надо читать».

Он опустил глаза на книгу и замер от ужаса, потому что отчетливо услышал шорох в дальнем углу. Он снова взглянул на гроб – панночка была неподвижна. Шорох раздавался совсем с другой стороны.

«Нельзя останавливаться».

Не прерывая дыхания, он продолжал все громче произносить слова из книги. Он надеялся, что громкие звуки развеют его страх. Еще через несколько секунд шорох повторился. Теперь уже ближе. Кто-то стоял прямо напротив него. Сразу за границей света.

Виктор прикрыл глаза от света рукой и вгляделся в темноту. Там был человек. Мужчина в военной форме.

«Это же кто-то из казаков! – подумал он. – Слава Богу, хоть один из них остался».

Не в силах сдержать радости, он шагнул через круг, но темная фигура тут же отступила.

– Эй, – сказал Виктор. – Это ты, Горобец? Решил со мной посидеть? Иди сюда. Вдвоем не так страшно.

Человек перед ним молча сделал еще шаг назад.

– Куда ты? Иди сюда.

Виктор двинулся к нему. Человек отступил к самой стене и опустился на низенькую скамейку.

Виктор подошел к нему вплотную и попытался разглядеть его лицо. Человек сидел, опустив голову.

– Горобец, это ты?

Человек начал медленно поднимать голову, и Виктор в ужасе отшатнулся. Вместо лица он увидел кровавую маску.

– Иди читай, – сказал тот, кто сидел перед ним, с трудом разлепив губы. – Сейчас встанет.

Не чувствуя ног, Виктор начал отступать назад. Боковым зрением он уже видел, что гроб был пуст.

– Не выходи за круг, слышишь? – прошелестел мертвый голос у самой стены. – Не выходи оттуда.

До меловой черты оставался всего один шаг.

– Витька, – раздался вдруг сзади детский голос. – Витька-дурак. Иди играть с нами.

Он обернулся. Перед ним стояли двое мальчишек лет десяти. Павлик и Лешка.

– Иди к нам.

Последним усилием воли он сделал еще один шаг и переступил через черту.

– Вас уже нет, – прошептал он. – Вы утонули.

– Ну и что? Иди – поиграем.

Они сорвались с места и убежали в темноту. Виктор слышал, как они бегают и смеются.

– Витька-дурак.

Он опустил глаза в книгу и, почти выкрикивая, начал читать. Через мгновение в церкви все стихло. Он перевел дыхание и решил больше никуда не смотреть. Чего бы это ни стоило.

В следующее мгновение он с ужасом осознал, что произносит совсем не то, что написано в книге.

– Ну как ты читаешь? – сказал кто-то слева от него.

Виктор повернул голову и увидел, что рядом с ним стоит Горобец.

– Я же тебе говорил – слово в слово читай, а ты все буквы наоборот переставил. Дай сюда книгу.

Виктор взял книгу и послушно протянул ее Горобцу.

– Ближе подойди. Чего ты ее оттуда мне тянешь?

Виктор опустил взгляд на пол и увидел, что сапоги Горобца стоят ровно на самой черте.

– Ну, давай. Чего ты?

Виктор замер, потом положил книгу назад.

– Сдохнешь здесь! – закричал Горобец на всю церковь и исчез в темноте.

Больше Виктор головы от книги не поднимал. Он слышал, как вокруг него ходили люди, звали его знакомыми и незнакомыми голосами, умоляли посмотреть на них, плакали, но он головы от книги не поднимал. Только кричал все громче и громче, пока под утро уже не начал хрипеть.

За полчаса до рассвета все стихло. Виктор перешел на шепот. В горле у него першило, но он боялся остановиться, поэтому иногда заходился в приступе кашля, и все-таки не переставал читать.

Когда тишина простояла минут двадцать, и Виктор подумал, что все позади, он на мгновение приостановился и поднял глаза. В полуметре от него у самой черты неподвижно стояла панночка. Не отрываясь, она смотрела прямо ему в лицо.

– Еще две ночи, Хома, – прошептала она. – Две ночи.

В этот момент закричал петух. Панночка погрозила Виктору пальцем и медленно вернулась в свой гроб.

* * *

– Это Ковтун был, – сказал Горобец, вставая из-за стола. – А вы чего здесь расселись? Нечем заняться?

– Ну, интересно же, – протянул один из казаков, набившихся в хату, чтобы послушать Виктора.

– Иди посты проверяй, – велел ему Горобец. – Устроили вечер воспоминаний. А ну, все поднялись и освободили помещение.

Когда казаки, позвякивая оружием, вышли из хаты, Горобец повернулся к Виктору.

– Ковтун к тебе приходил. Это точно. Непонятно только – почему он тебе помог. Видно, панночка ему трогать тебя не велела. Ты ей самой нужен.

– Спасибо на добром слове, – с трудом проговорил Виктор.

– А может, ты ей чем-нибудь насолил?

– Не знаю. Я вообще ничего не знаю.

Горобец некоторое время молча смотрел на его склоненную голову. Потом вздохнул и сказал задумчиво:

– А ты весь поседел. Надо же, вся голова седая.

* * *

На этот раз Ковтун появился почти сразу. Как только казаки заперли дверь, Виктор почувствовал, что он опять не один в церкви. В дальнем углу зашелестело, потом послышались медленные шаги, и Виктор затаил дыхание, ощутив, что на него смотрят почти в упор. Не поднимая головы, он начал читать. Слова срывались у него с губ и тут же затихали, растворяясь в обступившей его тишине.

– Сейчас, – сказал Ковтун.

В следующее мгновение Виктор зажмурил глаза от яркого света, который внезапно залил всю церковь. Сотни свечей, вспыхнув, осветили даже самые дальние уголки. Крышка гроба с треском отлетела вверх, как будто изнутри по ней ударила страшная, бесконечно долго сдерживаемая сила.

Виктор пригнулся еще ниже и стал лихорадочно произносить слова, смысла которых он уже совсем не понимал. По церкви пошла волна. Воздух как будто вздрогнул и загудел, сгущаясь вокруг него. Со стен посыпалась лепнина, куски штукатурки, церковные украшения. Все это летело в его сторону, осыпая его градом ударов. Он закрывал голову руками и продолжал читать. Внезапно все стихло.