Когда Ваня открутил рычаг до упора, то осторожно толкнул дверь вперёд. Она мягко открылась, не издав не единого звука. Снаружи было темно, темнее, чем в тоннеле.

— Ночь что ли? — прошептал Ваня, поднял Римму и шагнул в проём.

Там была не ночь. Они просто находились в тёмном гроте. Точнее, раньше это было продолжение тоннеля, но снаружи было сделано всё возможное, чтобы следы деятельности людей были уничтожены. Это была как— будто естественная пещера, вход в которую густо зарос вьюном. Стены были неровными, заваленными камнями и землёй. Ваня обошёл дверь и посмотрел на неё снаружи. Она тоже была вся отделана плоскими камнями. Наверное, когда она была закрыта, то полностью сливалась со стеной.

Ваня пошёл к выходу из грота. Продравшись сквозь густые заросли висящего вьюна, он оказался на невысоком обрыве, с которого открывался прекрасный вид. Но не на космодром, а похоже, что в противоположную сторону.

Было непонятно только, куда раньше вели железнодорожные пути. Ваня посмотрел вниз. Наверное, произошло обрушение части горы. Она ушла вниз, и тоннель стал упираться в обрыв.

Сзади раздались ритмичные глухие удары. Ваня положил Римму на край обрыва и пошёл посмотреть, что там происходит.

Длинные легли в ряд вдоль стены преградивший им путь и синхронно били в неё ногами. Подтягивали колени к груди, а потом резко «БАМ», опять подтягивали колени и вновь «БАМ». Ваня посмотрел минуту на их действия, мысленно пожелал удачи и пошёл к Римме. Он вдруг понял, зачем нёс её всё это время.

Он должен был её похоронить.

Гибель девушки очень сильно его задела. Можно даже сказать, травмировала изнутри. Ему хотелось сделать хоть что-то, чтобы унять щемящее чувство в груди. Хотелось поставить точку в этой истории. Но он знал, что совсем вытравить из себя это не сможет.

Девушка поразила его сначала своей красотой, а потом внезапной гибелью. Глупость и необязательность всего произошедшего больше всего его и угнетали.

Это место на обрыве было подходящим. Пусть лежит в красивом месте, хоть ей, теперь уже и всё равно. Зато не всё равно было Ване. Он опустился на колени и стал руками ковырять сухую землю.

Глава 17

Деревяшка, в отличие от Вани, вовсе не был очарован Риммой. Он вообще не различал людей по лицам. Скорее по размерам и другим внешним факторам. Поэтому когда Ваня смотрел на покачивающиеся бёдра, деревяшка на нечто твёрдое в складках меховой юбки. Что-то, чего там быть не должно было, и поэтому оно могло таить угрозу.

Так и получилось. Его человек слишком доверился этому чужому человеку и повернулся к нему спиной. Чужой человек воспользовался этим, вытащил из складок одежды что-то острое и длинное и хотел ударить его человека. Но Деревяшка был начеку. Он уже заранее приметил длинную и острую железку.

Можно было конечно укусить незнакомого человека. Но лучше было покончить с ним. Как-то его человек слишком доверяет этому незнакомцу. Возможно потому, что он намного слабее и его человек не видит в нём угрозы? Но сам Деревяшка ещё слабее, однако, отнюдь не беспомощен.

Сколько он потом не думал, но так и не смог понять, почему его человек так расстроился из-за смерти этого чужака. И почему потом таскал его тело с собой. И зачем сейчас копает рядом с ним яму. Всё это очень непонятно. Наверное, всё-таки было лучше укусить, тогда бы его человек так не расстроился.

Пока Ваня копал, деревяшка обследовал территорию и не найдя ничего угрожающего, присел возле своего друга и стал помогать ему рыть эту непонятную яму. Всё это сопровождалось размеренными глухими ударами длинных по стене.

Когда яма была Ване примерно по колено, за занавесом вьюнов раздался страшный грохот обрушения. Упорная и размеренная работа длинных, судя по всему, принесла свои плоды.

Ваня уже давно разделся по пояс, снял зацепы и, найдя большой и плоский камень, копал им. Почва была каменистая, твёрдая, поддавалась с трудом, но Ваня упорно копал и копал. Деревяшка помогал по мере сил.

Через вьюны продрались длинные, постояли рядом, тупо пялясь на Ванину деятельность, а потом, по неприметной боковой тропке, спустились к лесу и вскоре исчезли в зарослях.

Краем глаза Ваня отметил путь длинных, чтобы потом самому не искать спуск вниз, и продолжил работу.

Когда яма была ему по пояс, исчез Деревяшка. Причём так естественно, что Ваня даже не понял, в какой момент это произошло.

Ещё через некоторое время Ваня заметил движение на склоне. Стоило бы обратить на это более пристальное внимание, но он не смог себя заставить. Накатившее равнодушие ко всему, кроме рытья могилы, оказалось сильнее.

Ещё немного времени спустя, он понял, что за ним наблюдают. Но опять не смог себя заставить отнестись к этому сколь-нибудь серьёзно, а потому плюнул и продолжил копать.

Те, кто за ним наблюдал, сначала таились, но постепенно набрались смелости и перестали прятаться. Сначала стали откровенно выглядывать из зарослей, потом вообще вышли, а потом подошли к яме, встали неподалёку и стали молча смотреть на Ванину работу.

Он же, вообще не обращал на них внимания. Видел, но не придавал значения их присутствию. Однако краешком сознания отметил про себя несколько вещей. Одеты они были не так, как колонисты, у которых он «гостил» до этого. На них было подобие человеческой одежды, только довольно грубо изготовленной. Хотя ткани были хорошими и крепкими, но вот крой и пошив, мягко говоря, оставляли желать лучшего.

Ваня вспомнил про свою суму с мясом. Это было из той же серии. Наверное, этим посчастливилось найти какие-нибудь ткани или чехлы, но зато не так повезло с обувью. На ногах у них были грубо сшитые кожаные сапоги. Вооружены они были кустарными луками и копьями.

В общем, было понятно, что это представители другой группы колонистов или каких-то других местных обитателей.

Они долго стояли и смотрели, как Ваня работает. Вдруг один из них сказал другому:

— Глянь! Да это же Римма!

— Точно! — удивился второй, — а я сначала и не понял! Погибла, значит… жаль…

Ваня информацию воспринял, но внешне на нём это никак не отразилось, он всё так же продолжал копать.

Все помолчали некоторое время. Гости начали испытывать неловкость и стали переминаться с ноги на ногу.

— Что случилось? — наконец не выдержал один