За разгоравшейся славяно-аварской войной, перекинувшейся после 626 г. на юг от Дуная, наблюдали и в Константинополе, не без откровенного злорадства. Георгий Писида в 629 г. удовлетворенно восклицал: «Парфяне сжигают персов, скиф же// убивает славянина, а тот убивает его.// Они залиты кровью от взаимных убийств,// и их великое возмущение выливается в битву»[309].

Этот панегирик слагался после возвращения Ираклия с Персидской войны, и приведенный пассаж начинается как раз с упоминания ее исхода. Разбив Хосрова в генеральном сражении, император затем пустил в ход испытанное оружие византийской дипломатии — интриги. Ему удалось настроить против Хосрова его собственных полководцев и придворных. В итоге на шаха поднялся собственный сын. В Персии началась междоусобица, стоившая Хосрову жизни. Последующие распри почти полностью развалили управление некогда могущественной державой. На время император мог быть спокоен за восточные рубежи.

Теперь требовалось по возможности восстановить рубежи западные, и аваро-славянская война открывала здесь широкое поле возможностей. Ираклий решил призвать себе на помощь славян антского происхождения из Центральной Европы — кровных врагов авар и союзников христианского Франкского королевства. Нельзя полностью исключить, что с потомками антов он и сам пытался когда-то наладить связи. Однако хорваты («один из родов») самостоятельно вторглись в Далмацию во время войны с аварами. Так говорит об этом более раннее предание. Вторжение произошло из Норика, где хорваты не смогли найти себе места ввиду плотного славянского заселения. Ираклий лишь воспользовался ситуацией и официально обратился к хорватам за помощью в борьбе против авар, послав новым пришельцам свое «веление». Хорваты обрушились на захвативших Далмацию кочевников. Что касается обитавших в провинции славян лендзянского корня, то они или сразу примкнули к хорватам, или, во всяком случае, не слишком противились их вторжению. «Несколько лет они воевали друг с другом, — согласно хорватскому преданию X в., — и одолели хорваты; одних авар они убили, прочих принудили подчиниться». После победы, «по воле василевса Ираклия» — то есть с его формального согласия, — хорваты осели в Далмации[310].

Хорватский «род», переселившийся в Далмацию, со временем разделился на семь «родов», выводивших себя от вождей переселения. По преданию, переселенцев возглавили братья Клука, Ловел, Косендцис, Мухло и Хорват и сестры их Туга и Вуга[311]. Изначальное деление далматинских хорватов и слившихся с ними лендзян на семь родов помнилось до XIII в.[312] «Роды», возводившиеся к сестрам, на деле включали, следует полагать, принятых в хорватский союз лендзян. Восьмым «родом» числились покорившиеся хорватам и примкнувшие к их племенному союзу остатки авар. Они стремительно славянизировались[313], но сохранили самоназвание и историческую память[314].

Деление на семь родов, однако, не определяло территориальное устройство возникшего на Балканах хорватского княжества. Хорваты унаследовали от Аварского каганата деление на округа-жупы. Хорватия в X в. подразделялась на 14 жуп во главе с жупанами[315]. Однако, поскольку деление на жупы не совпадало с родовым, на первых порах единство страны было прочнее, чем, допустим, в королевстве Само. Родовые связи сплетали автономные жупы между собой в единую сложную систему. Некоторую обособленность сохраняли лишь влившиеся в союз авары. Они населяли три отдельных жупы. Над их жупанами стоял общий вождь с древним аварским титулом баян (бан) — второе лицо в Хорватском княжестве после князя[316]. Общий князь у хорватов имелся изначально — в этом сходятся и более древнее, и более позднее, подчеркивающее наследственную княжескую власть средневековое предание. Власть князя, которому подчинялись бан и жупаны, передавалась по наследству[317]. С другой стороны, конкретное лицо из числа наследников выбирали князем жупаны[318].

Обосновавшись в Далмации, хорваты, разумеется, присвоили ее себе, а не восстановили над ней имперскую власть. Тем не менее они пребывали в союзе с Константинополем, и Ираклий какое-то время мог не беспокоиться о происходящем в этой области. Помимо того, переселившиеся на юг хорваты сохранили союзные связи и со своими северными родичами, а также с франками. Франкам они, как и Ираклию, формально — теперь уже чисто формально — «подчинялись»[319].