Да-да, именно женщины и именно проблема. Дело в том, что многие пассажиры японского лайнера путешествовали с семьями, и в результате в плен попало чуть больше двух десятков лиц женского полу от четырнадцати до тридцати двух лет. А русские от великого ума и нежелания долго возиться запихнули всех в общий лагерь. И началось!

Русские моряки вовсю пользовали предусмотрительно захваченный у японцев хозяйственными казаками походно-полевой бордель, да и к местным красоткам хаживали. Нравы здесь были простые, и те оказались весьма даже не против тесного общения с северянами, способными одним ударом кулака вбить по уши в землю любого местного силача. В то же время пленные японцы, и без того женским вниманием не слишком избалованные, от долгого воздержания уже озверели. И тут - подарок судьбы! Два десятка баб в самом соку! В общем, слюни у японцев потекли широкими струями, и поперли они вперед, как лоси во время гона.

Предотвратили массовое побоище лишь выстрелы охраны. На эту скучную работу назначали, в основном, провинившихся казаков и матросов. Все лучше и полезнее, чем бестолково стоять на баке в полной выкладке. Матросы это оценили, однако все равно наказание есть наказание, и удовольствия никому охрана пленных не доставляла. Офицеров, кстати, командовать ими направляли или тоже в качестве наказания, или тянули жребий, и проигравшие, как правило, этому совсем не радовались. Соответственно, пребывая не в самом лучшем расположении духа, дежурный офицер не задумываясь дал команду «Огонь!», и винтовочные пули хлестнули по толпе.

Приказ оказался весьма своевременным. Бунт только начинался, японцы еще не успели перейти ту черту, когда сохраняющая остатки дисциплины группа военнослужащих превращается в озверевшую, неуправляемую толпу. А пуля из трехлинейки, выпущенная в упор, при некоторой удаче может пробить насквозь сразу двух-трех человек, тем более таких вот, мелковатых. Промахнуться по плотной массе людей было бы сложно даже самому косорукому стрелку, а таких среди русских не наблюдалось. На пару секунд толпа смешалась - те, кто находился впереди, рванули назад, задние, наоборот, еще ничего не поняли. Моментально образовалась куча-мала. А потом солидно зарокотал пулемет, прочертивший фонтанчиками вздыбленного песка линию, за которую не стоило переходить, и на том бунт, не русский, но такой же бессмысленный и беспощадный, закончился, умерев в зародыше.

Однако повторения пройденного никому особо не хотелось, и выводы сделали моментально. Женщин разместили отдельно, даже выстроив им из подручных материалов барак, а уже через день офицеры начали частенько появляться в его окрестностях. Все же европейские женщины на их взгляд выглядели привлекательнее, чем поднадоевшая уже экзотика азиаток, да и, к тому же, куда менее потасканными. И Бахирев, известный на весь Балтийский флот бабник, не мог остаться в стороне от такого увлекательного процесса хотя бы ради поддержания своих квалификации и репутации.

Эссен невольно позавидовал товарищу. Ну вот почему, спрашивается, на этого морского казака так бабы липнут? Только отвернешься - и кто-нибудь уже на его шее повис. Во всяком случае, некая молоденькая и на диво шустрая американочка уже на второй день вовсю зажигала с бравым каперангом, вызывая у его подчиненных, помимо зависти, вполне законную гордость за командира. «А наш-то - во мужик!». И, если уж быть до конца откровенным, Эссену иногда хотелось оказаться на его месте...

- Это я о наших бравых лейтенантах, Михаил Коронатович, - подавив легкое раздражение, буркнул адмирал. - Или у вас есть еще какие-нибудь кандидаты на это звание?

- Разумеется. Британцы. Ваш протеже абсолютно правильно указал им, что незачем хамить и гоняться за нашими кораблями в наших водах.

- Гм... - Эссен не сразу нашелся, что сказать, а Бахирев, между тем, продолжал развивать свою мысль.

- Ну, подумай сам, Николай Оттович. Войну мы уже выиграли, даже если Россия проиграет. Потому что проиграть Японии уже невозможно, слишком велико неравенство сил. И если вдруг получится, что японцы получат те броненосцы, чего мы постараемся не допустить, то всем в России, последнему крестьянину даже, станет ясно - мы проиграли сразу нескольким врагам. В такой ситуации поражение воспринимается как должное, победить половину мира не сможет никто. А раз так, будет озлобление на соседей, но не будет ощущения позора и катастрофы. Скорее уж, повод закрутить гайки и прижать кое-кого к ногтю, а то слишком уж у нас всевозможные радетели о благе народном распоясались, совсем берегов не видят. Так, глядишь, еще и в плюсе останемся.

- Логично, - кивнул Эссен. Но все же про наши воды я не совсем понимаю.

- А что здесь понимать? Пути в Россию для нас, скорее всего, не будет. Обрати внимание, даже этот умник, которого приволокли наши молодцы, о броненосцах нам рассказал, но тому, кто мы и откуда, не поверил. Жирской, конечно, попытается его использовать, сбросив своим бывшим... или будущим? Ладно, неважно. Он жандармам информацию о революционных группах, что ту, которая известна нам, что из сейфа покойного Андрея Августовича, передаст, конечно, мы с ним это обговаривали, да ты и сам в курсе. Но я очень сомневаюсь, что жандармы смогут грамотно ее использовать. Увы, не все решают они, а Николай Александрович, давай уж говорить откровенно, слабоват и не любит принимать ответственные решения.

Эссен поморщился. То, что говорил Бахирев, граничило с крамолой, и ему, монархисту до мозга костей, слушать такие речи было неприятно. Однако и не признать правоту старого товарища он не мог. Оставалось только медленно кивнуть и спросить:

- Что ты предлагаешь?

- Да ничего особенного. Раз мы не можем вернуться, надо основывать собственное государство. Или захватить какое-либо из существующих, тоже вариант.

- Бред - фыркнул Эссен.

- Отнюдь. Конечно, те времена, когда мальчишка с ротой наемников громили империи и основывали королевства вроде бы прошли, однако, мне кажется, только потому, что народец обленился. Как я слыхал, недавно какой-то умник из англичан захватил несколько островов и объявил себя королем - и ничего, все ему с рук сошло. Конечно, там сплошные дикари, и нам они не интересны, вот только возможностей у нас куда больше. Не десяток авантюристов, а неплохая эскадра. А если броненосцы перехватить сумеем, да не на дно пустить, а к делу приспособить, то будем иметь флот, сравнимый по мощи с возможностями какой-нибудь крупной державы. А у большинства латиноамериканских стран мобилизационных возможностей кот наплакал. Так что вполне можем сделать с ними что угодно.

- Ты еще предложи Японию оккупировать...

- А что? Тоже вариант, - серьезно ответил Бахирев. - В общем, Николай Оттович, тебе решать. Ты командир, и что бы ты не решил, мы все пойдем за тобой, но то, что я предлагаю, имеет большие перспективы.

- Сначала давай с войной разберемся, - Эссен вновь посмотрел на бухту. - И все равно, пираты.

- Мы сами их воспитали, - на сей раз, Коронат говорил тихо и задумчиво. - Сам подумай. Смешно полагать, что мальчишки, оказавшись на мостиках боевых кораблей, будут вести себя подобно умудренным жизнью старцам. Мы дали детям большую игрушку - и они ею балуются, причем весьма успешно. Но разве это плохо? Старцы в прошлый раз проиграли эту войну, и, я считаю, надо позволить молодым хотя бы попытаться ее выиграть. И потом, именно они придут нам на смену - так пускай сами почувствуют, что есть что.