— О, зачем, зачем я только… встретилась с ним? — спросила Мелинда.

— Вот именно, зачем? — почти выкрикнул от отчаяния капитан Вестей, расхаживая по комнате.

Мелинда отпустила голову на карточный стол и зарыдала. Она плакала горько и безнадежно, чувствуя себя зверем, попавшим в капкан, из которого не было выхода. Комнату наполнили сумерки. Она попыталась взять себя в руки. Потом, решив, что выглядит ужасно, поспешила наверх в свою комнату, чтобы умыться холодной водой.

Когда она позвонила в колокольчик, чтобы вызвать горничную, ее глаза еще были припухшими от слез.

— Должно быть, пора переодеваться к обеду, — сказала она вошедшей горничной.

— Я как раз пришла спросить вас, мисс, вы пообедаете в столовой или в своей комнате?

— Почему я должна обедать у себя наверху? — спросила Мелинда, подумав, что, может быть, маркиз велел подать ей обед сюда, потому что не желал ее больше видеть.

— Вы будете одна, мисс, — сказала горничная, — поэтому, вероятно, предпочтете, чтобы вам принесли что-нибудь наверх.

— Одна? — перепросила Мелинда.

— Да, совершенно верно, мисс, вы разве не знали?

Его светлость и капитан Вестей только что уехали в Лондон. Я думала… — Горничная с любопытством посматривала на нее, и Мелинда понимала, что ей интересно, произошла ли между ними ссора и намеренно ли они оставили ее одну.

— Да, конечно, я знаю, — проговорила она, — я просто забыла, что его светлость собирался уехать пораньше, — в то же время она с отчаянием думала, что же ей теперь делать. Как она может сидеть одна в этом огромном доме, зная, что маркиз собирается драться на дуэли, а может быть, даже и погибнуть из-за нее.

Она подумала, почему он уехал, не попрощавшись с ней, потом вдруг внезапно почувствовала боль в сердце, и ей захотелось узнать, ненавидит ли он ее.

Она почти представляла себе его чувства, с которыми он ехал по выездной аллее. Возможно, он больше никогда не увидит Чард. А ведь этот дом так много значил для него, ради сохранения этого дома он и затеял эту интригу. По иронии судьбы теперь, когда он так много рисковал, чтобы получить его, ему придется умереть от руки человека, которому нужна только женщина, вовлеченная в обман умирающей вдовы.

Мелинда поднесла руки к лицу.

«О, Дрого! Дрого! — рыдала она в глубине души. — Как я могла так поступить с тобой? Как я могла навлечь на тебя столько бед, ведь я так люблю тебя! Я люблю тебя!»

— Что-нибудь не так, мисс? — спросила горничная.

— Нет, все в порядке, — ответила Мелинда. — Я…

У меня болит голова. Не могли бы вы упаковать мои вещи и заказать мне экипаж? Я уезжаю в Лондон через час.

— Экипаж, мисс?

В голосе горничной было слышно сомнение, и Мелинда поняла, что ее приказу дерзко смеют не повиноваться, хотя это и кажется невероятным.

— Да, экипаж, — сказала Мелинда. — Попросите, чтобы его подали ровно в девять, если, конечно, его светлость не заказал его уже для меня. Но он мог и позабыть сделать это, так как уезжал в сильной спешке.

Горничная согласно кивнула.

— Я пойду и узнаю об этом немедленно, — учтиво сказала она. — А вы будете что-нибудь есть перед отъездом?

— Да, конечно, — отозвалась Мелинда. — Скажите повару, чтобы он приготовил что-нибудь легкое. Я не очень голодна.

— Очень хорошо, мисс.

Горничная вышла из комнаты, и Мелинда вскочила. Она должна что-то делать, необходимо что-то предпринять! Она не может сидеть здесь, ждать и гадать. Но как ее примут на Гросвенор-сквер? Она почти ясно видела гнев на лице маркиза. Вероятно, ее присутствие принесет больше вреда, чем пользы. Он не должен волноваться перед дуэлью, не следует ни отвлекать, ни раздражать его.

И все же она была уверена, что ехать в Лондон необходимо..

Ей казалось, что ее окружила целая толпа бесов-мучителей. Это она во всем виновата. Если бы она не приняла приглашения миссис Харкорт переночевать у нее дома, то никогда бы не встретилась с лордом Ротхемом. Но с другой стороны, она так никогда бы не узнала и маркиза! Это был такой запутанный клубок, что она ощущала себя маленьким и беспомощным существом, попавшим в гигантскую паутину интриг и вероломства.

Это Скиттлз прислала лорда Ротхема заплатить ей выигрыш, и Мелинда знала, что тем самым, намеренно или нет, но эта женщина отомстила ей. Она назвала лорду Ротхему ее имя, и он вспомнил ее. Как он сказал, Мелинда — редкое имя. Она выиграла скачку, но, вероятно, потеряла все! И может послужить причиной гибели любимого человека!

Она тихо вскрикнула, как раненое животное, а потом неожиданно выбежала вон из комнаты и, придерживая юбки, побежала вниз по лестнице. Она не была уверена, но надеялась, что найдет то, что ей нужно, в библиотеке.

Открыв дверь, она вошла в комнату, довольно хорошо освещенную светом заходящего солнца. Она прошла туда, где видела… и не ошиблась: пару отполированных дуэльных пистолетов! Они лежали на столе около окна в элегантном отполированном ящике, на котором был выгравирован герб Чардов.

Над Серпантином стоял густой туман, но небо уже светлело, и звезды таяли вместе с ночной темнотой.

Мелинда поежилась, то ли от холода, то ли от страха, она точно не знала. Но у нее явно тряслись руки, державшие дуэльный пистолет, спрятанный в складках ее атласных юбок. Она пригнулась в кустах, окружавших небольшую открытую поляну, не заметную с дороги и скрытую от глаз любого, кто не выходит прямо на нее.

В темноте Мелинде пришлось идти наугад, она спустилась с косогора и прошла через луг, но когда рассвет стал ярче, она обнаружила, что находится в укромном местечке среди лилий и цветущих кустов, аромат которых разливался вокруг. Теперь найти место, о котором вчера говорил лорд Ротхем, не составляло большого труда.

Когда Мелинда велела кучеру остановиться в нескольких милях от Чарда, тот слез с козел, отдал вожжи лакею и стал с таким недовольным лицом всматриваться в окошко кареты, что Мелинде стало ясно, что он не одобряет просьбу пассажирки. Она заговорила с ним.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Трэверс, мэм.

Это был немолодой мужчина, и она догадалась, что он служит Чардам уже много лет. У него был вид старого, учтивого слуги. В то же время она чувствовала в нем независимость суждений, которую вряд ли можно было обнаружить у его более молодых собратьев.

— Мне нужна ваша помощь, Трэверс, — сказала Мелинда.

— К вашим услугам, мэм, — сказал он, и она заметила удивление у него в глазах.

— Ваш хозяин в опасности, Трэверс, — сказала она, — в смертельной опасности, но мне кажется, я смогу ему помочь.

— В самом деле, мэм?

Мелинда услышала в его голосе подозрительность и недоверие, он слишком ясно давал ей понять, что не считает ее способной оказать сколько-нибудь существенную помощь маркизу. Она словно ударилась о каменную стену невозмутимого непонимания: Трэверс, несомненно, полагал, что маркиз сам способен постоять за себя, и не верил ее опасениям. Оставалось надеяться только на то, что он поверит в ее искренность.