Я не стал препятствовать. Это заняло всего несколько секунд. Время ещё оставалось.

Наконец Резано прыгнул со скалы. Почему-то я был уверен, что он справится.

Выждав пару мгновений, прыгнул за ним следом. Но не стал падать, а притянул себя к поверхности. Встав поудобнее, перехватил копье и приготовил его для броска.

Когда рыжая показалась у края с натянутым луком и повела его вниз, чтобы прицелиться, её глаза расширились от осознания, но было уже поздно. Со всей доступной силой я метнул копье.

Оно попало в лук, разбило его на части, прошло через руку и коснулось лица. Лезвие разрезало губы, чиркнуло по носу и лбу, скользнуло выше. Жрица отшатнулась и скрылась из виду, а я перестал себя удерживать и упал вниз.

Неожиданно я открыл в себе способность игнорировать звуки пробуждающегося лагеря. Рядом кричали, шумели, звенел металл, что-то громыхало, солдаты опять кричали, ругались и так по кругу, с самого рассвета.

Я же в это время беззаботно спал, насколько это вообще было возможно. Пока меня не разбудили. В палатку проникла чужая руку, схватила меня за пятку и потащила к себе.

— Чего тебе? — недовольно зажмурился я от лучей солнца, когда меня вытащили.

— Мастер Давид зовёт. Сказал, если ты сейчас же не придёшь, он тебе цену на обучение в десять раз повысит.

— Передай ему, что, если так угрожать будет, я сам начну учить пустым техникам и разорю его.

— Так и передать?

Глаза наконец-то привыкли к свету, и я разглядел довольную рожу Резано. Улыбался он во всю ширь, демонстрируя идеальные зубы. Повезло же кому-то с наследственностью.

А ещё с богатством. Никак иначе я не могу объяснить его свежий вид. Словно и не было безумной ночи. Спустившись с горы, мы обошлись без дальнейших приключений. Дороманцы преследовали нас, но у подножья скал встретили отряд прикрытия, который и проводил нас до лагеря.

Я чувствовал себя ещё более-менее, а вот Резано вчера откровенно сдал. Что за специи он принял, чтобы вернуть себе бодрость? Я тоже хочу.

Поднявшись, отряхнулся от земли. Парень, когда тащил меня, особо не церемонился. Выдернул из палатки и оставил валяться прямо возле неё.

— Я тебе кое-что принёс, — протянул он флягу. — Выпей, взбодрись.

— Опять твои аристократические снадобья?

— Лучше.

— Что может быть лучше? — спросил я и сделал глоток.

Который тут же выплюнул, прямо на ноги Резано, на что он возмущенно заорал и отпрыгнул от меня.

— Неблагодарная деревенщина! Да ты знаешь, сколько я травы для этого собирал!

— Ты это ещё и сам сделал?! Тогда понятно, откуда гадкий вкус!

— Да один глоток этого снадобья стоит от десяти золотых!

— Серьезно? — удивился я и принюхался.

Нос уловил от силы половину знакомых запахов.

Резано нацепил маску высокомерия, попытался выхватить флягу, но я не отдал.

— Так и быть. Попробую твоё пойло. Но если меня пронесет, я тебе этого не прощу.

— Не хочешь, не пей. Для тебя старался, — обиделся он.

— Будь проще, — ткнул я его кулаком в плечо. — Так что там с мастером?

— Созывает всех.

— А Кристиан? Есть новости?

— Вернулся. Мы много чего пропустили, пока ночью бегали.

— Что именно?

Ночка вышла что надо. И предательство, и внезапные появления как врагов, так и союзников, и спасение в последний момент.

— Ночью армия атаковала крепость.

От этой новости я аж поперхнулся. Откашлявшись, недоверчиво посмотрел на Резано, и тот кивнул, подтверждая, что я не ослышался.

— Пока дороманцы думали, что главная задача не дать нам получить эссенции, пока они ловили Кристиана, пока их лучшие воины дрались против него… Отряд защитников подошёл к крепости и нанёс удар.

— Удачно?

— Это как посмотреть.

— Крепость-то устояла?

— Конечно. Остальное — лишь догадки.

Интересно, сильно ли дороманцы удивились такой наглости. Надеюсь, что очень сильно.

Пока говорили, дошли до палатки Дарвина. Он сидел на бочке и смотрел пустым взглядом в никуда.

— Мастер, — поклонился я, а когда не помогло, подошёл к нему и помахал рукой перед лицом. — Хотите золотой?

— А? — дернулся он. — Конечно, хочу!

— Так заработайте честным трудом!

Глаза Давида расширились. Рот открылся, и он вылупился на меня, забыв, как дышать. Сделав мощный вдох, мужчина возьми и заори на всю округу:

— Да как ты смеешь, сопляк?!

Его глаза исчезли. Поблекли, зрачок потерял свет и плотность, а из тела выскочили две прозрачные руки. Температура резко упала, и меня обдало холодом.

— Так вот, значит, как выглядят следующие шаги? — заинтересовался я, впечатлившись гневом мастера.

— Ты… — задохнулся он от бешенства.

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не смех. Со стороны штаба Кристиана к нам бодрой походкой шагал один из командиров армии. Я видел его впервые. Широкие плечи, пухлые щёки и хриплый, пропитый смех.

— Давид, а как мальчишка тебя уел! Хорош! Хорош! Назначь ему десяток плетей за неуважение к старшим офицерам! — смеялся он.

Давит на это быстро успокоился.

— Нельзя ему плетей. Хотя я над этим обязательно подумаю. Если не выучит за сегодня следующий шаг, точно наказание обеспечу.

— А ты суров, — хохотнул щекастый. — За день пока никто не учил.

— Первый шаг он выучил за вечер и ночь, — нехотя признал Давид. — Поэтому он на особом счету. Талант. Да и вчера выделился.

— Наслышан, наслышан, — окинул меня взглядом мужчина.

Что-то меня в нём смущало. Какая-то тайна. Её легкий флер манил и дразнил, но не показывался. А что, если….

— Мастер Церен, — поклонился я. — А я как раз шёл к вам, чтобы записаться в ученики.

— Парень, ты ошибся, — хохотнул он. — С чего ты взял, что я сам Скрытный?

— На то много причин. Если возьмете в ученики, так и быть, расскажу, чем вы выдали себя, — ударил я по его гордости.

На этот раз рассмеялся Давид. Резано же, который притих и медленно отходил от меня, видимо, не желая попасть под общую раздачу, закатил глаза и сделал ещё один шаг назад.

— А он хорош. Но с каждым словом у него всё меньше шансов дожить до конца месяца, — со злорадством добавил Давид Пустой.

— Твоя правда. Но я не Церен, парень.