Капитан R-58 Вернер Хаусс оставил такое описание этой сцены:

Капитаны двух тральщиков — Хаусс и Маклот — должны были явиться к капитану цур зее Фрицу Юлиусу Хинтце, и их пригласили на борт линкора.

После длинного путешествия по душным и узким проходам их, наконец, привели к каюте капитана.

38-летний фрегатен-капитан Эрнст-Дитрих Доминик, второй по старшинству среди присутствовавших офицеров, родом из Гибольдехаузена, был известен как педантичный и опытный моряк. В 1924 году, будучи кадетом, он прошел подготовку по артиллерийскому делу и затем служил на крейсере «Эмден»; на только что принятый флотом «Шарнхорст» он был назначен в январе 1939 года. Мало кто знал корабль лучше, чем Доминик. Он был на борту с самого начала и командовал всей корабельной артиллерией, а зимой 1943 года (имеется в виду зима 1942/43 гг. — Прим. пер.) стал первым помощником и правой рукой командира. Доминик был прирожденным бойцом. После четырех лет службы в море он 1 октября 1943 года получил назначение в штаб флота в Берлине. Однако сменщик до сих пор не прибыл в Ланг-фьорд, и поэтому Доминик по-прежнему находился на борту.

Его сын, фрегатен-капитан Вульф Доминик, сделавший карьеру в Бундесмарине после войны, рассказывает:

Когда Маклот и Хаусс получали последние указания от Доминика, он уже куда-то очень торопился. На то были веские причины. В 12.00 на «Шарнхорсте» была объявлена часовая готовность и он давно стоял под парами; в таком же состоянии были и эсминцы. Однако контр-адмирал Бей в это время находился в Каа-фьорде. Без командующего эскадрой Боевая группа не могла выйти из своего фьорда. «Адмиралы северных морей (Admirals Nordmeer) приказали выходить в 17.00. Но это совершенно невозможно. Бей до сих пор не прибыл на флагман», — записал командир флотилии эсминцев Рольф Иоханесон.

Сейчас уже каждая минута приобретала жизненно важное значение. Чтобы атака имела хоть какой-нибудь шанс на успех, Боевой группе следовало быть в позиции к югу от острова Медвежий утром следующего дня. Однако в Каа-фьорде события как-то незаметно начали развиваться крайне неблагоприятно для нерешительного адмирала. В 14.00 Бей вместе со своим штабом из 36 офицеров перебрался с «Тирпица» на борт эсминца Z-30, которым командовал корветен-капитан Карл Лампе; однако эсминец только через час отшвартовался от судна снабжения «Нордмарк». Из-за неожиданного снежного шквала было трудно отвести буи, закрывавшие вход в Каа-фьорд. Запросили буксир, но он задерживался. Лишь около 16.00 Z-30 выбрался из Альта-фьорда и направился в Истестофен, причем шел не очень торопясь, со скоростью 21 узел. В 18.15 Бей, наконец, добрался до «Шарнхорста», но линкор и после этого продолжал стоять на месте.

— все более раздраженно записывал Иоханесон. Дело было в том, что на борту «Шарнхорста» возникла новая, весьма серьезная проблема: вышла из строя радарная сигнальная система, а она имела решающее значение в боевой операции. Чтобы как-то выйти из положения, корветен-капитану Герфриду Брютцеру было приказано передать радарный обнаружитель Z-38 на линкор, и эта процедура заняла три четверти часа.

Наконец в 19.01 вспышки сигнальных фонарей с мостика передали: «Якоря поднять». Вскоре после этого к эсминцу Иоханесона Z-29 подошел катер. На борт поднялся офицер — он передал приказ Бея об атаке конвоя; чувствовалось, что двухстраничный текст диктовал человек, которого очень поджимало время. Несколько машинописных ошибок было исправлено от руки. Вскоре во фьорде появилось еще одно моторное судно. На его борту находились главный корабельный старшина Вильгельм Гёдде и группа матросов, выделенных для дополнительной охраны противолодочных сетей и имевших глубинные заряды. Оба младших лейтенанта — Хаусс и Маклот — получили личные указания от Доминика и давно покинули флагманский корабль. Их задача заключалась в том, чтобы расчистить путь эскадре через Стьернсунн, и они ждали только приказа, чтобы взяться задело.