– С удовольствием, – и снова эта мягкая улыбка.

Вернувшийся официант с бутылкой был как нельзя кстати, вот только он снова начал крутить перед Кристиной своей обтянутой задницей. Положил на стол штопор, развернул бутылку из тканого полотенца, показал этикетку, долго открывал, затем налил немного в бокал Севы и ждал, пока тот отопьёт и одобрит, и только после этого наполнил бокал Логиновой.

К этому времени Всеволод уже весь извёлся и боялся, что не сдержится и нагрубит. А этого никак нельзя допустить, всё же Кристину пока ещё можно спугнуть. Сева планировал приручать её постепенно.

А вот в постель затащить сразу.

Тут медлить ни к чему.

Хмурым видом и неприветливым обращением показал наглому официанту, что ему тут не рады, и нечего являться, пока блюда не будут готовы. После чего Сева слегка успокоился. Всё же Кристина смотрела на него, а не на молодого хлыща с обтянутой задницей.

Всеволод поднял свой бокал.

– Давай выпьем за наше невероятное знакомство и за счастливый случай, который нас свёл в этом чудесном солнечном городе, – он слегка коснулся бокала Кристины, послушал стеклянный звон и пригубил вино.

Шардоне он заказал просто потому, что в вине совершенно не разбирался. Шурка пила эту светлую кислятину, из чего Сева сделал вывод, что раз нравится одной бабе, значит, понравится и другой.

Можно, конечно, сказать, что у него была склонность к обобщению. Но уж, что касается женского пола, Сева мог с уверенностью утверждать, что особой разницы между ними он не заметил. Все они были одинаковыми в одном месте. И только это и было в них ценно. Это и ещё то, как они могли помочь продвинуться в жизни.

А большего от баб требовать не было и смысла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Вместе с Ярославом приехала Герда. В дом она вошла осторожно, подозрительно принюхиваясь. В кухне питбулиха обнаружила кошачий корм и села возле миски, всем своим грозным видом показывая, что с места не тронется.

– Ой, а ей можно? – перестав целоваться с Логиновым, я обращаю внимание на собаку. – Она же сейчас всё съест, а это для котов.

– Не съест, – Яр продолжает держать меня в объятиях, уткнувшись носом в волосы, как будто надышаться не может. – Герда ничего не ест без разрешения... Помнишь, как она подавилась костью, и мы еле её спасли?

Я киваю. Такое сложно забыть, столько натерпелись. А после был наш первый поцелуй, это тоже не забывается.

– Так вот, – продолжает рассказывать Логинов, – после того случая мы с ней ходили на дрессировку. Я боялся… Я ведь уже тогда потерял тебя… Не хотел потерять ещё и её…

Я прижимаюсь крепче  к нему.

Как и прежде наши общие воспоминания из прошлого даются мне болезненно. Но сейчас появляется ещё и щемящая нежность оттого, что я понимаю – Ярославу тоже было непросто. Ему тоже тяжело далось наше расставание. И было так же больно.

Но я в своих трудностях винила его, а ему приходилось винить самого себя. А это даётся намного сложнее.

Не то что бы я жалела бедненького Логинова, всё же он действительно сам виноват – напился и переспал с Кристиной, а потом ещё женился на ней, а мне пришлось одной растить нашего сына…

Но я уже решила, что прошлое пусть останется в прошлом, оно уже случилось, и ничего нельзя изменить. Зато в наших силах быть счастливыми в настоящем и строить будущее.

Этим и займёмся.

Я снова потянулась к Логинову с поцелуем, собираясь прямо сейчас воплотить в жизнь свои намерения, как вдруг раздался яростный «мяв», злобное шипение и вслед за ним испуганный скулёж Герды.

Мы с Ярославом отпрянули друг от друга. В него тут же ткнулась задом напуганная Герда. А в нескольких шагах от неё, на полу посреди кухни сидел Мурик. Он рычал, яростно мёл хвостом по плитке, и всячески демонстрировал свою воинственность.

Герда на всякий случай спряталась за Ярослава и даже не выглядывала, ткнувшись мордой ему под колени.

– Какой боевой кот… – Логинов всё ещё ошалело переводил взгляд с меня на Мурика.

А мне захотелось смеяться.

– Он свою еду охраняет. Мурик же не знал, что Герда дрессированная и из чужих мисок не ест, – всё-таки я не удержалась от смешка. Собака смущённо выглядывала из-за хозяина, переводя взгляд с меня на держащего оборону кота.

– Можно Герда поспит сегодня с нами? – попросил Ярослав. – Что-то не доверяю я твоему коту…

– Только если она не станет лезть в постель, для вас обоих там явно не хватит места…

Вечер мы провели уютно и по-семейному: ели пиццу и смотрели комедии, лёжа в обнимку на диване. Затем там же занимались любовью. А потом, закутавшись в одно покрывало, вышли в сад и смотрели на звёзды.

Мне было хорошо, спокойно. И с полной уверенностью я могла утверждать, что абсолютно счастлива.

Когда мы вернулись в дом, Герда лежала на диване в гостиной. Логинов позвал её наверх, но она только приподняла голову и проводила нас внимательным взглядом.

– Пойдём, а то злой котик тебя опять обидит, – настаивал Ярослав.

– Мурик, похоже, ушёл гулять, пусть спит здесь, – отмахнулась я, посчитав, что на диване в гостиной собаке в любом случае будет удобнее, чем на полу в спальне. Пусть я бы и выделила ей старое покрывало.

Поэтому мы оставили её, а сами поднялись наверх.

Утром солнечный лучик проник сквозь неплотно прикрытые занавески и нежно погладил меня по щеке. Я проснулась и открыла глаза. Рядом на подушке разметался Ярослав. Он спал на животе, раскинув руки и ноги в стороны и заняв большую часть двуспальной кровати.

Я улыбнулась, хорошо, что Герда осталась внизу. А то бы нам с ней пришлось бороться за оставшееся место. Почему-то я ни минуты не сомневалась, что она спала бы на полу только до тех пор, пока мы не уснули. Уж слишком избалованная у неё была морда.

Будить Логинова не хотелось, он так сладко спал. Я осторожно выбралась из-под одеяла, надела домашние шорты, маечку и спустилась вниз.

Собака спала на диване, но, услышав мои шаги, приподняла голову. Следом поднялась ещё одна голова. И я с удивлением узнала Мурика, который лежал меж больших собачьих лап. Сладко зевнув и потянувшись, он снова свернулся клубочком, а Герда положила на него сверху свою голову, которая почти полностью покрыла кота.