— Жена.

Я презрительно фыркаю. Мирна, маленький мой котеночек, простишь ли ты меня за такую ложь? Пусть и перед лицом врага, пусть и во благо… но все равно, мне как-то не по себе. Морда моя, надо полагать, при этих мыслях перекосилась, что только добавило весу произнесенным словам.

— Хм… Но… что же вам тогда надо?

— Вообще-то это я должен у вас спросить. Ну, ладно. Вы ничем мне помочь не можете, — с этими словами я встаю с табурета. — Полюбуйтесь на замок еще денек, и, если вам так нравится его вид, запомните его хорошенько. Через два дня я отряхну со своих рук пыль от его развалин…

— А… если мы вернемся к идее переговоров?

— Поздно, милейший! Раньше надо было думать!

Отпихиваю в сторону табурет и направляюсь к двери. Уже на пороге оборачиваюсь и выпускаю парфянскую стрелу:

— Имейте в виду, мы хорошо осведомлены о движении вашей армии. И не пытайтесь опередить, вы все равно не сумеете помешать моим действиям. Колдунов такого масштаба у ордена просто нет. Не говоря уж о том, что найти меня вы не сумеете, я уйду незамеченным. Так что, когда ваши войска дойдут до начала гряды холмов — стены замка рухнут под своей тяжестью, и весь он станет громадной кучей битого камня. Ха! Было бы интересно посмотреть на то, как ваши иерархи выслушают такую весть! Увы… как-нибудь и без этой радости переживу…

Прикрываю за своей спиною дверь.

Коридор пуст… не совсем. В его конце вскакивает с лавки проводник. Ага, вот и он. Ну, и славно. Надо же обещание выполнять…

— Иди-ка сюда… — делаю я повелительный жест рукой.

Он послушно подходит поближе.

— Где твои спутники?

— Вон там, — показывает он рукой.

— За той дверью, что ли?

— Ну да. Нам позволено отдохнуть…

— Пойдем. Проводите меня до дому.

Проводник послушно кивает и поворачивается спиной…

Осторожно придерживаю обмякшее тело и, стараясь не шуметь, опускаю его на пол. А дверь-то наружу открывается! Вот телом-то и привалим, пускай мой обалдевший собеседник тут подольше посидит, поволнуется.

Открыв указанную проводником дверь, недовольным взглядом обвожу собравшихся. Их трое. Двое сидят к двери спиной, меня не видят, и поэтому на ноги вскакивает только один.

— Тихо вы! — подношу палец к губам. — Допивайте свое вино и собирайтесь! Проводите меня…

Начавшие было вставать остальные двое стрелков расслабляются.

— Давайте-давайте! Только не очень там затягивайте… — похлопываю я их по плечам.

При этом движении ткань моих рукавов снова прорезают тонкие острия арбалетных наконечников. Ведь они сделаны из того же металла, что и Рунный клинок. Прочный металл, поэтому и наконечники не столь массивные. Тонкие и острые — почти как иглы. Оттого и не представляет для них серьезного препятствия толстая ткань, Ни на рукавах… ни, что сейчас важнее, на куртках арбалетчиков. Вот с чем пришлось голову поломать — так это с тем, каким макаром закрепить наконечники на запястьях, наподобие браслетов наших металлистов. Это ж не заклепки какие-то — каждый наконечник в длину сантиметра по три! Пришлось и куртку надевать несколько непривычную — с широкими, висящими мешком рукавами. Хорошо, что здесь такие присутствуют, а то выглядел бы грозный Серый рыцарь уличным шутом. Зато ничего не видно. Правда, дырки будут на рукавах… да и хрен бы с ними, мне в этой одежке долго не щеголять. А вот эффект от такого укола — буквально сногсшибательный! Все равно что клинком ткнуть — кирдык наступает мгновенно! И крови тоже не остается. Наконечники «выпивают» ее так же быстро и эффективно, как и клинок. Нечего сказать, хороший подарочек достался от моего предшественника. Явно мужик был дальновидный!

Два тела оседают на лавке. Увидевший это третий стрелок отскакивает к стене. С грохотом падает на пол сбитая лавка. Арбалеты стоят у стены, и достать их нереально. Арбалетчик это понимает и оттого в ту сторону даже и не глядит. Вместо этого он опускает руку к поясу. Что там у него? Кинжал? Неоригинально, лучше бы он меня пивной кружкой приголубил — ей-богу, эффект вышел бы сильнее. Тем паче, она у него в руке была. А так… только время потерял. Мне-то оружие доставать не нужно. Руки — вот они! Готов…

Задержавшись в дверях, окидываю картину всеобщего разорения. Жуть… Три обескровленных тела, да в коридоре один… по идее, у меня сейчас приход начаться должен. Хотя кто их, этих Серых, знает… когда там у них такое состояние наступает? Лично я, например, не знаю. Может, его и вовсе не бывает?

И снова мы на военном совете. Времени в обрез, оттого обходимся без долгих вступлений.

— Брат Манрике! Чем порадуете?

— Э-э-э… а я должен чем-то вас обрадовать? — удивленно поднимает брови старый монах.

— Блин! Извините! — поправляюсь я. — Как продвигаются ваши изыскания?

— Нам удалось установить, что обряд создания Шерна не доведен до конца совсем немного.

— А поподробнее? Видите ли, пока не создан третий шар, где-то ожидает своей очереди еще один. И мы не можем быть уверены в том, что орден не пустит его в ход.

— М-м-м… если мы доставим в святилище тот шар, что у нас имеется… процесс можно ускорить… и в этом случае останутся только эти три шара. Шар же, что хранится у ордена, утратит свою силу.

— Ваше преосвященство! — поворачиваюсь к Эрлиху. — Это — уже ваша епархия!

— Завтра же он будет здесь.

— Так он что, все время был рядом?! — Я ошарашенно качаю головой. — Ну, вы, ваше преосвященство, и даете… не ожидал…

— Мы предполагали… брат Иан высказал такую мысль еще раньше. И, как теперь это ясно, не ошибся.

— Так! Ладно, после драки мечами не машут. Брат Манрике, вы сможете…

Блин! А как он сможет?! Там же еще жертвы приносить нужно!

— Да, сын мой. Мы нашли… способ. Ты получишь все три шара. Они будут рядом, и, стало быть, четвертый шар потеряет свои свойства гарантированно. Так указано в документах ордена — уцелеть может только тот шар, что находится ближе к месту проведения обряда. А все имеющиеся у нас шары будут лежать рядом — ближе некуда.

— Хорошо… Барон!

— Да, милорд?

— Всем жителям укрыться в домах! Городов и деревень не покидать! Кого увижу — лично башку отверну!

— Будет исполнено, милорд.

— Держать наготове посыльных! Связь — как уговорились.

— Слушаюсь, милорд.

— Вопросы есть? Нет? За работу, товарищи дорогие!

Все встают и выходят из комнаты. Только оба епископа задерживаются в дверях.

— Сын мой… — Гройнен медленно выговаривает слова.

Блин, а ведь он уже совсем старый дед! А тут на него столько навалилось! Нет у меня совести, совсем старика загонял…