— Он спит. Лиане – это та Айз Седай – сказала, чточерез несколько часов он встанет на ноги. – Перрин недовольно пожал плечами. – По-моему, она врет. Я знаю, Айз Седай никогда не лгут – так, чтобы ты поймал их на вранье, но она лгала или же что– то скрывала. – Он помедлил, искоса глядя на Ранда. – Ты не хотел всего этого? Мы уйдемотсюда вместе? Ты, я и Мэт?

— Я не могу, Перрин. Не могу сказать, почему, но я насамом деле должен уйти в оди… Перрин, постой! Дверь громко захлопнулась за Перрином.

Ранд рухнул на кровать.

— Я не могу сказать тебе, – прошептал он, ударивкулаком по кровати. – Не могу.

Но теперь можешь уходить, заметил внутренний голос. С Эгвейн все будет хорошо, и Мэт оправится через час-другой. Ты можешь сейчас идти. Пока Морейн не передумала.

Ранд уже сел, когда стук в дверь заставил его вскочитьна ноги. Если бы вернулся Перрин, то он бы стучать не стал.

Стук раздался опять. – Кто там? Вошел Лан, захлопнув за собой дверь пяткой. Как обычно, поверх простой куртки из зеленой ткани, почти невидимой в лесу, он носил меч. Но на этот раз высоко на левой руке был повязан широкий золотой шнур, бахрома на его кончиках болталась почти у самого локтя. На банте сверкал приколотый к нему золотой журавль в полете – эмблема Малкир.

— Престол Амерлин желает видеть тебя, пастух. В таком виде тебе идти нельзя. Снимай эту рубашку и расчеши волосы. Ты выглядишь будто стог сена.

Лан рывком распахнул дверцы шкафа и стал перебирать одежду, которую Ранд предполагал здесь оставить.

Ранд как встал, так и стоял столбом; у него было такое ощущение, будто его молотом по голове ударили. В какой-то степени такого оборота событий он ожидал, но был уверен, что успеет уйти раньше, чем последует подобное приглашение. Она знает! Свет, я уверен в этом.

— Она желает меня видеть? Что ты хочешь сказать? Я же ухожу, Лан. Ты был прав. Вот сейчас я пойду в конюшню, заберу свою лошадь и уйду.

— Ты должен был поступить так минувшей ночью. – Страж кинул на кровать шелковую белую рубашку. – Никто не отказывается от аудиенции у Престола Амерлин, пастух. Даже сам Лорд Капитан-Командор Белоплащников. Пей-дрон Найол всю дорогу бы планировал, как бы убить ее, если можно это провернуть и убраться живым, но он бы явился к ней. – Он повернулся, приподняв одну из курток со стоячим воротом, которую держал в руках. – Вот эта подойдет. – Широкой полосой золотого шитья взбирались по красным рукавам и вились по обшлагам переплетенные побеги шиповника с длинными колючками. На окаймленном золотой тесьмой воротнике стояли в углах золотые цапли. – Цвет тоже подходящий. – Казалось, он чему-то приятно удивлен или чем-то доволен. – Давай, пастух. Переодевайся. И поживей.

С явной неохотой Ранд потянул через голову простую шерстяную рубаху.

— Я буду чувствовать себя круглым дураком, – проворчал он. – Шелковая рубашка! Я в жизни не носил шелковых рубашек. И я никогда не носил такую нарядную куртку, даже по праздникам. – Свет, если меня увидит в ней Перрин…. Чтоб мне сгореть, после того дурацкого разговора, будто я

— лорд, если он увидит меня в этом, томоих объяснений и слушать не станет.

— Пастух, ты не можешь предстать перед Престолом Амерлин одетый будто какой– то конюх только-только из конюшни. Дай-ка взглянуть на твои сапоги. Ладно, сойдет. Ну, давай одевайся, одевайся. Нельзя заставлять Амерлинждать. Меч не забудь.

— Меч! – Шелковая рубашка на голове заглушилавскрик-взвизг Ранда. Он рывком натянул на себя рубашку. – На женскую половину? Лан, если я пойду на аудиенцию к Престолу Амерлин – к Престолу Амерлин! – смечом, она…

— Ничего не поделаешь, – сухо оборвал излиянияРанда Лан. – Если Амерлин опасается тебя – а для тебя будет умнее думать, что она не опасается, поскольку мне не известно ничего, что способно испугать эту женщину, – то не из-за меча. Теперь запоминай: когда окажешься перед нею, преклони колено. Только помни – встань на одно колено, – резко прибавил он. – Ты не какой-нибудь купчишка, пойманный на обвесе. Может, тебе лучше попрактиковаться?

— Думаю, я знаю, как это делается. Я видел, как Гвардейцы вставали на колено перед Королевой Моргейз. Призрак улыбки коснулся губ Стража:

— Да, делай точно так же, как они. Это даст им пищудля размышлений. Ранд нахмурился:

— Почему ты говоришь мне об этом, Лан? Ты ведь – Страж, а ведешь себя так, словно ты на моей стороне.

— Я – на твоей стороне, пастух. Чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы немного помочь. – Лицо Стража оставалось каменным, и сочувственные слова, произнесенные этимсуровым голосом, звучали странно. – С той подготовкой, что я тебе преподал, вряд ли я увижу тебя хныкающим или пресмыкающимся. Колесо всех нас вплетает в Узор так, как оно того желает. В этом отношении у тебя свободы гораздо меньше, чем у большинства прочих, но, с помощью Света, ты сумеешь встретить будущее, стоя прямо. Помни, кто такая Престол Амерлин, пастух, и выкажи ей надлежащее почтение, но сделай то, что я тебе сказал, и ты без стыда и страха посмотришь ей в глаза. Ладно, не стой разинув рот. Лучше рубашку заправь.

Ранд захлопнул рот и заправил рубашку. Помнить, кто она такая? Чтоб я сгорел, чего бы я ни отдал, лишь бы забыть, кто она такая!

Пока Ранд влезал плечами в красную куртку и застегивал пояс с мечом, Лан продолжал без перерыва инструктировать его. Что сказать и кому, и чего не говорить. Что делать и чего не делать. Даже как двигаться. Ранд не был уверен, что сумеет все запомнить – большая часть наставлений звучала странно и их легко было забыть, – а юноша почему-то уверен был: что бы он ни забыл, именно из-за этого-то Айз Седай на него рассердятся. Если они еще не рассердились. Если Морейн рассказала Престолу Амерлин, то кому еще рассказала?

— Лан, почему я не могу уйти прямо сейчас, как планировал? Пока она узнает, что я не пришел, я уже галопом буду скакать в лиге от городских стен.

— И не успеешь отъехать на две, как за тобой вдогонку она вышлет следопытов. Если Амерлин что-то хочет, пастух, то она это получает. – Он поправил пояс на талии у Ранда, чтобы тяжелая пряжка оказалась по центру. – То, что я делаю, – это самое