Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из последних сил я всё же рискнула открыть глаза, чтобы убедиться в личности преступника.
Открыла. Увидела. И до последнего не хотела верить.
— С-с-с… — единственный звук, который смог выдать мой организм в момент дикого страха и отчаяния.
Вмиг меня охватила непонятная усталость, а за ней наступила темнота…
Глава 43
Кап-кап, кап-кап, кап-кап…
Этот раздражающий звук упорно пытался пробраться в моё дремлющее сознание, пробуждая хаотичные воспоминания. Резко открываю глаза, будто заново переживая весь ужас, случившийся со мной… неопределённое время назад. Глубокий вдох. Грудь отдаёт жуткой болью. Дышать тяжело, вдобавок пощипывают перемотанные руки.
— Молодец, что укрылась руками в момент удара по стеклу, — знакомый и такой спокойный голос в углу комнаты.
Я попыталась сфокусировать свой расплывчатый взгляд и внимательней рассмотреть преступника, хотя в его личности уже была полностью уверена. Там сидел Слава. Оглядев его болезненный, но довольный происходящим вид, я нервно начала разглядывать это мрачное помещение. Обшарпанные стены. Непонятная лампа с почему-то синим светом на потолке. Железная полуржавая дверь. Белый унитаз с раковиной в правом дальнем углу. В комнате не было даже маленького окошка, чтобы можно было понять временной промежуток моего нахождения здесь. Белоснежный, явно новый матрас с шерстяным одеялом, на котором я лежу сейчас. И единственный стул с восседающим на нём и ухмыляющимся ублюдком. Да, после произошедшего я могла назвать Славу только так. Никак иначе.
В помещении было прохладно, поэтому, укутавшись в одеяло, я присела и облокотилась о холодную стену в ожидании рассказа этого умалишённого. И рассказ последовал:
— Катя, Катя, а ведь у нас с тобой всё могло бы сложиться совсем по-другому… я ведь практически был готов ради тебя отступить от своего плана мести, но… сейчас понимаю, что всё выходит просто идеально.
— Я не понимаю тебя… — прохрипела слабым от жажды голосом.
Слава встал со стула, вытащил из чёрного рюкзака синюю бутылку и притворно медленно направился ко мне.
— Не подходи, — попыталась я крикнуть, но получился лишь жалкий писк.
Мерзавец присел, открыл бутылку и по-доброму, с улыбкой протянул её мне. Ненавижу. Как же я его сейчас ненавижу за чувство страха, что засело во мне по его вине. Смотря ублюдку прямо в глаза, я попыталась отшвырнуть бутылку в знак протеста. Вода пролилась на матрас, а бутылка так и не выскользнула из его рук. Хилый на вид Слава оказался силён… силён и жесток, поэтому, схватив меня за больную руку, притянул к себе.
— А-а-а, — от боли я выдала отчаянный крик протеста.
Этот гад схватил меня грубо за шею, запрокинул голову, оттягивая волосы так, что пришлось жалобно открыть рот, а затем просто начал лить жидкость на лицо. Что-то попадало в глаза, которые пришлось закрыть, что-то в нос, которым теперь невозможно было дышать; мне оставалось лишь жадно глотать воду ртом.
Опустошив бутылку окончательно, Слава стал нежно поглаживать место, которое сам же только что сжимал до невозможной боли, затем ласково произнёс:
— Умничка, скоро кашку тебе принесу.
Слишком близко мы находились сейчас друг к другу. Коленями я касалась его ног, а он продолжал поглаживать мой затылок. Я чувствовала животный взгляд на себе, но глаз открывать не стала. Противно было смотреть на него. Ещё хуже осознавать его интерес к себе, которого я сейчас так сильно опасалась. Сумасшедшего лучше не доводить.
Наконец Слава отстранился, прихватил бутылку и вернулся на свой стул.
— Мы с тобой обязательно продолжим нашу интереснейшую игру, но позже… когда разочаруешься в Тимуре и поймёшь, в конце концов, что самый лучший и самый достойный в твоей жизни мужчина — я! — Слава был в предвкушении чего-то непонятного. Мне же стало ясно лишь одно — ад только начинается.
— Чего ты хочешь? Чего добиваешься? — нервно спросила бывшего парня.
— Справедливости, — вот так просто и сразу ответил он мне.
— Поясни, — попыталась я хоть как-то докопаться до истины.
— М-м-м, видишь ли, любимая, вишенку на торте я пока приберегу до появления выродка, — хотелось было защитить Тимура, но я вовремя прикусила язык. Пока не время, пока опасно, — но могу кое-что рассказать… совсем немного о твоей, Катенька, глупости.
— Поведай, уж, будь добр, — раздражённо, с обидой выдала я.
— Ну, начнём с того, что подсел я к тебе в суде тогда не просто так, — зловещая улыбка заиграла на его лице. — Я долго планировал нашу встречу, изучал тебя, старался подстроиться под твои вкусы. Да я и в судьи отчасти пошёл, чтобы у нас с тобой был общий интерес. Мне тогда очень нравилось следить за тобой, втираться в доверие, наблюдать, как ты совсем не можешь разгадать порой странные вещи в моём поведении. А ведь Аня тебе много раз говорила, чтобы ты повнимательней присмотрелась ко мне. Ай-ай-ай, Катя, ай-ай-ай, — да, интуиция подругу на Славин счёт явно не подвела, а я же действительно оказалась дурочкой.
— …например, ты не задавалась никогда вопросами: почему я не сплю с тобой? Почему так редко тебя целую и обнимаю? Отношения без должного энтузиазма на протяжении практически ПЯТИ месяцев. Моё желание начало пробуждаться лишь в самом конце наших отношений. Или, например, куда я вечно пропадаю? Но при этом дарю тебе дорогие подарки. За какие такие заслуги, Катенька? Вспомни-ка свой разговор с подругой: ты тогда жаловалась, что я в знак извинения за свою ревность тебе даже цветов не прислал. И вот на следующий день я, как преданный пёс, стоял у твоего подъезда с букетом. Тебя почему-то совсем не удивил этот момент… а красные гвоздики? Ни на какую мысль твоего донжуана не натолкнули? Этот подарочек адресован был именно ему, причём с очевидной отсылкой к конкретной дате. И ведь я ещё специально назвал тебя котёнком, хорошо, что хоть тогда твой мозг немного начал шевелиться в нужном направлении. Слишком ты невнимательна и непростительно добра для адвоката. Потом почему-то всё опять съехало на нет, прослушку в твоём телефоне эти недоработнички не обнаружили. Ха, да потому что её там и не было! Я просто клонировал твой телефон, получал всю информацию и прослушивал уже потом, с опозданием. Но в одном месте всё же прослушка была, — мерзавец коварно улыбнулся.
— Кулон, — догадалась я практически сразу.
— Да, кулон и серьги, если уж точнее. Серьги служили передатчиком. Могу
