* * *

Мэри Марта проснулась, поднялась с кровати и пошла в ванную. За окнами было еще темно. «Интересно, который час? Интересно, мать и Кент уже завтракают внизу?» Иногда они любили есть рано. Но не в такую рань.

Можно пойти в комнату Кента, разбудить его. Он сказал, что она может заходить к нему в любое время, и если разбудит его, ничего страшного. Он всегда был очень добр к ней. Ее брат. Ее дорогой брат.

Кент любил ее. Больше, чем мать и отец. Он так ей сказал, и она верит ему. Кент не стал бы ей лгать.

Но он солгал о ее ребенке. Сказал, что ребенок умер. Но это неправда. Кент с Лейн усыновили ее маленького мальчика и назвали Уиллом. Почему Кент солгал о ребенке? Почему отдал ее ребенка Лейн?

Бродя в полумраке, ища сама не зная что, Мэри Марта увидела кровать на другой стороне комнаты. Почему в ее комнате еще одна кровать. Кто-то проводил ночь вместе с ней?

Она подходила на цыпочках ближе и ближе, пока не увидела, что на другой кровати спит какая-то женщина «Но я не знаю, кто она».

— Привет, — сказала Мэри Марта. — Кто вы?

Не услышав ответа, она протянула руку и потрясла неподвижное тело. И тут заметила большое влажное красное пятно на подушке и широко раскрытые глаза лежащей.

Что-то неладно. Эта женщина не говорит. Не двигается. Она мертва? Мертва, как Кент! Кент мертв. Мертв и похоронен. Глаза Мэри Марты наполнились слезами. Как ей жить без Кента? Он любил ее больше, чем кто бы то ни было. Без него жизнь не имеет смысла. Кент хотел маленькую сестричку, и мать подарила ему ее. Он так говорил ей. Они жили душа в душу. Всегда. Если Кент попал на небеса, то ей нужно быть вместе с ним. Почему он отправился туда без нее?

Повернувшись спиной к безжизненному телу незнакомой женщины, Мэри Марта снова пошла в ванную. Слабой, дрожащей рукой стала шарить в чулане с бельем по полке с лекарствами, пока не нашла флакон со снотворными таблетками. Прочла надпись на этикетке, чтобы убедиться, потом высыпала таблетки на ладонь. Положив их в рот, налила в стакан воды и запила их.

«Теперь мне нужно только заснуть, а когда проснусь, буду на небесах вместе с Кентом. Он обрадуется мне. Я знаю, ему без меня тоскливо. Лейн, как всегда, будет заботиться о моем ребенке, Уиллу я нужна меньше, чем Кенту».

* * *

После нескольких часов беспокойного сна Джонни Мак внезапно проснулся. Сел в постели и прислушался, подумав, что его мог разбудить какой-то шум. Но услышал только дыхание старого дома в предрассветное время. Сняв свои часы с ночного столика, он взглянул на циферблат. Без четверти пять.

Он вылез из постели и зашлепал босиком по комнате. Выглянул в окно, не заметил признаков приближающегося рассвета. Все еще темно. Спокойно, безмятежно темно. Таинственно, смертоносно темно.

Зевнув, Джонни Мак почесал голую грудь. Может, спуститься на кухню, приготовить себе кофе. Часа через два он вновь увидится с сыном. И с его собственницей-защитницей матерью. Надо как-то убедить их обоих — для того чтобы иметь возможность помочь Уиллу, мальчику надо вспомнить, что произошло в тот день, когда Кент был убит.

Неожиданно Джонни Мак заметил движение в саду. В бледном, идущем из дома свете, увидел силуэт женщины, шедшей по саду. Лейн? Почему она не спит в такую рань? И куда идет? Или где была?

Сняв пижамные брюки, Джонни Мак схватил джинсы, брошенные вечером на ближайший стул, натянул их, затем надел мятую рубашку. Быстро сунув ноги в кожаные шлепанцы, мгновенно принял решение. Он пойдет за ней. Очевидно, Лейн не спалось, как и ему. Если он ей нужен, надо быть рядом. К тому же, пожалуй, есть смысл до встречи с Уиллом поговорить с ней с глазу на глаз.

Ступая как можно тише, Джонни Мак спустился по задней лестнице, прошел через кухню и вышел в патио. Лейн нигде не было видно. Но он интуитивно знал, куда она пошла.

Сад Ноблов, занимающий больше двух акров позади Дома, с живой изгородью и тремя бетонными лестницами, был таким же ухоженным, как и раньше. Мощеная Дорожка вела из сада к старому лодочному сараю.

Когда-то Особняк Ноблов одиноко высился посреди громадной плантации. Но в конце концов, вокруг их усадьбы вырос город, и другие прекрасные дома поднялись на некогда принадлежавшей Ноблам земле.

Каких денег стоило Лейн содержать дом и сад на тот же манер, что ее предки? Должно быть, она едва сводила концы с концами. Отец оставил ей сорок девять процентов акций «Геральд», но те небольшие деньги, какие у него оставались, были положены на доверительный счет для Уилла и других детей Лейн, какие могли появиться на свет. Разумный Билл Нобл принял меры, чтобы Кент Грэхем не мог взять из этих денег ни цента.

Джонни Мак знал, что доход, приносимый «Геральд», уменьшался с каждым годом. И что Лейн продала часть драгоценностей матери. Не будь острой нужды в деньгах, она бы ни за что не рассталась с ними. Как-никак многие из них принадлежали Ноблам еще с Гражданской войны.

Узнав о продаже драгоценностей, Джонни Мак поспросил Уайетта Фостера отыскать их и выкупить. Когда наступит время, он вернет их ей.

Приближаясь к реке, Джонни Мак задумался, где найти Лейн — на берегу или в лодочном сарае, сидящей на палубе отцовской яхты. Когда они встречались для разговоров, только для разговоров, то зачастую искали уединения внутри, но жаркими вечерами обычно сидели на берегу.

На берегу он ее и нашел. Сидящей, обхватив руками согнутые ноги. Лунный свет заливал ее жидким золотом.

Бледным. Мерцающим. Прозрачным. Распущенные волосы спадали на голые плечи.

Что заставило Лейн уйти до рассвета из дома? Почему ей не спалось? Если он окликнет ее, встанет ли она и подойдет к нему? Или убежит?

Когда Джонни Мак приблизился, она сидела, не замечая его появления, и смотрела в темное небо. На ней была только желтая ночная рубашка, сквозь прозрачную ткань были ясно видны изгибы ее тела. Все, что в нем было мужского, реагировало на все, что было в ней женственного. И он понял так ясно, словно Бог начертал это на каменной скрижали и вручил ему эту скрижаль, что он всю жизнь ждал этой минуты. В юности он подавлял свои чувства. Говорил себе, что уважение к Билли Ноблу и самой Лейн не позволяет ему лишить ее невинности. Но теперь она уже утратила невинность. И он ждал целую вечность, чтобы взять то, что, как сознавал он нутром, всегда принадлежало ему. Понимала ли она так же, как и он, что пора стать любовниками для них давно наступила?

Только две вещи могли помешать ему взять желаемое. Вмешательство свыше. Или отказ Лейн.

Лейн подняла ладони к плечам и потерла голые руки. Даже в августе ночью и ранним утром у реки прохладно. Почему она не подумала надеть халат? И вообще, зачем пришла сюда? «Ты бежишь в страхе. Пытаешься убежать от мечты». Но это всего-навсего мечта. А причинить вред ей может только действительность.

Но она может легко превратить мечту в действительность. Стоит лишь сказать слово, и Джонни Мак станет се любовником. Она не слепа к тому, как он на нее смотрит. Он хочет ее. Как многие годы хотел бесчисленных других женщин. Если она отдастся ему, то смирится ли с тем, что она не особенная, не единственная женщина на свете, которой назначено судьбой укротить живущего в нем зверя? То были глупые девичьи фантазии. Теперь она старше и умнее. Когда-то она любила его всем сердцем, а он уважал ее и дорожил ее дружбой. Но это было много лет назад. Что теперь между ними? Недоверие. Подозрительность. Ребенок, которому оба очень хотят помочь. И примитивное вожделение, отравляющее все прочие стороны их взаимоотношений.