– Мне кажется, если он узнает о новом разбирательстве в отношении Аниного отчима, то быстро запрыгнет в свою подводную лодку и дернет в Стамбул, – по дороге к джипу предполагаю я.

– Лодку у него конфисковали за незаконное вторжение на территорию чужого государства, – качает головой дед. – Так что, ему пешком придется линять до Турции. Но только в том случае, если удастся откупиться. А капитан Печкин – товарищ весьма дотошный. Когда дело касается госбезопасности, намертво стоять будет.

Аня держит меня под руку и молчит. Лишь изредка тихонько всхлипывает.

Я украдкой посматриваю на нее и подавляю разочарованный вздох. Мне очень жаль, что первый день нашей семейной жизни начался с посещения кладбища. Надеюсь, следствие быстро расставит все по местам, и мы наконец разгадаем загадку Аниного похищения. Впрочем – пара допросов от доблестных ребят капитана Печкина, и господин Кубышкин продаст родную маму. А Асада и подавно.

А еще я надеюсь, что в Москве все постепенно забудется, и мы с Аней заживем счастливой жизнью.

Самолет частной авиакомпании медленно идет на посадку. Я приоткрываю глаза. Аня тихо спит рядом, укрывшись пледом. Вспоминаю наш сумбурный отъезд. Трогательные прощания с Леночкой, которую мой дядюшка слишком бурно уговаривал остаться в Ялте еще на неделю, наказы деда, как лучше вести себя с родителями, чтобы они побыстрее успокоились…

Аня вздрагивает и тоже открывает глаза.

– Мы прилетели, Ник? – пытаясь отогнать сон, интересуется она.

– Почти. Волнуешься?

– Еще как… кошмар какой-то привиделся.

Я ободряюще улыбаюсь и притягиваю ее к себе.

– Неудивительно после вчерашних приключений.

– А что скажут твои родители? Мне даже думать об этом страшно…

– Предоставь это мне, ладно?

Аня вздыхает и прижимается к моей груди.

– Хорошо.

Самолет идет на посадку. Мы ощущаем сильный толчок, и вот, он уже несется по посадочной полосе. Здравствуй, Москва.

Мы возимся с багажом, вызываем такси, и у меня на квартире оказываемся, когда часы показывают восемь.

– А у тебя уютно, – с любопытством осматривает Анюта мою холостяцкую студию на шестнадцатом этаже с окнами в пол, из которых виднеются башни делового центра «Москва-сити».

– Уютно, – соглашаюсь я. – Только совсем не пригодно для семейной жизни. Здесь очень дорогая недвижимость. Одному мне хватало студии. Но если у нас появятся дети, придется срочно съезжать в какой-нибудь спальный район.

– А мне здесь нравится, – Аня подходит к окну и с восторгом рассматривает панораму города. – И я бы не отказалась от чашечки кофе. У тебя есть кофемашина?

– Обижаешь? Конечно, есть.

Я подхожу к ней сзади, притягиваю к себе за талию и нежно целую в шею.

От прикосновений моих губ Аня млеет. Сжимает мои руки в своих, и все вокруг меркнет. Как будто внутри нас в одно мгновение взрываются тысячи искр. Желание накрывает с огромной силой, окутывает сладким теплым коконом, и мы уже не принадлежим друг другу. Мы полностью во власти страсти. Я покрываю поцелуями ее шею, плечи, и пальцы сами собой тянутся к застежке на шортиках. Еще пара мгновений – и мы оказываемся на мягком диване. Одежда летит в сторону, я подминаю Аню под себя, и ощущаю, как она становится податливой, словно теплый воск. Наши хриплые стоны, вскрики, горячие объятия, рваные поцелуи – мы обрушиваемся друг на друга дикой, необузданной страстью, которую невозможно унять. Кажется, прикосновения и поцелуи дают лишь временный эффект, а потом нас снова бросает в жар.

Горячие струи душа – одни на двоих. По ванной комнате разливается аромат тропических фруктов – гель для душа взбивается в пену, и Аня со смехом пытается размазать его по моей гуди мочалкой. Разворачиваю ее к себе спиной, откровенно поглаживаю обнаженную кожу, а руки скользят все ниже, по теплым, пенящимся потокам. Аня, прижавшись щекой к прохладному кафелю, всхлипывает от наслаждения и подается мне навстречу. Я впиваюсь мокрыми поцелуями в ее шею, крепко держу ее бедра и врываюсь в нее, словно изголодавшийся хищник. Стоны, всхлипы – и моя жена обессилено упирается ладонями во влажную стену. Я подхватываю ее за талию, разворачиваю к себе лицом и накрываю губы горячим поцелуем.

– Я люблю тебя, – запуская пальцы в мои мокрые волосы, шепчет она.

– Я тоже тебя люблю… – отвечаю я.

Осторожно смываю с нас остатки мыльной пены. Выключаю воду и первым выбираюсь из душевой. Достаю из шкафчика два широких полотенца, и, пока Аня отжимает волосы, быстро накидываю одно из них себе на бедра.

Подаю ей маленькое полотенце для волос и большое для тела.

– Спасибо, – лукаво улыбается мне она. – Только кофе все равно хочется.

– Выбирайся, – подмигиваю ей. – Я пока закажу нам пиццу и сделаю кофе. А чуть позже сходим в супермаркет, потому что холодильник пуст.

– Ладно.

Мне нравится, как она бродит по моей холостяцкой берлоге без косметики, завернувшись в одно полотенце. Мы включаем большой телевизор, жуем принесенную курьером пиццу и запиваем ее кофе.

– Ник, мне надо будет вернуться к отчиму за вещами, – вздыхает Аня.

– Ни за что на свете! – качаю головой я. – Купим тебе новые вещи. У нас достаточно денег. Пока полиция не разберется с твоим делом, будем тихо сидеть здесь и любоваться башнями. Вечером, кстати, вид из окна очень красивый.

– Устроим ужин при свечах? – улыбается Аня.

– Обязательно, – подмигиваю ей я. – Давай, допивай кофе и собирайся. Чтобы приготовить ужин, нам надо сходить за продуктами.

– Ура! Обожаю бродить по торговым центрам! Купим что-нибудь вкусное?

– Обязательно.

Аня быстро уничтожает остатки пиццы, запивает их кофе и поднимается с дивана.

– А теперь покажи мне, где у тебя утюг.

Пока моя жена возится с глажкой вещей, я настраиваю автоответчик в стационарном телефоне.

«Вы позвонили Никите и Ане Орловым. Сейчас нас нет дома. Оставьте сообщение, и мы свяжемся с вами в ближайшее время».

– Как тебе? – поворачиваюсь к Ане я.

– Очень красиво звучит, – на миг отрывается от глажки вещей она. – Никита и Аня Орловы. Твоя майка готова. И джинсы тоже. Можешь забирать. Осталось отгладить мое платье.

– Спасибо.

Я подхожу за вещами, целую ее в щеку. Непривычно и приятно, что для меня погладили вещи.

Остаток дня мы убиваем в торговом центре и окрестностях. Аня в восторге от Москвы. Ей нравится моя московская иномарка бизнес-класса. Нравится набережная. Она совсем потеряла голову от вида, который нам открылся со смотровой площадки в Федеральной башне.