– Я не верю ни единому слову! – Гарри был бледен. – По-моему, ты все выдумала!

Таня вытерла ладонью мокрые от слез щеки.

– Прошу тебя, выслушай и поверь. Она сидела в своем кресле, уставившись на меня, такая жалкая, некрасивая, с сердитыми глазами. Потом она заявила, что хочет убить себя, потому что сгорает от желания. Ей расхотелось жить, потому что она не могла больше спать с тобой. Я поняла ее и пожалела, но она не хотела моей жалости… она была такая злая. «Ты никогда его не получишь, желтая шлюха! – крикнула она. – Я изменю свое завещание. Он не получит ни гроша, если женится на тебе, я-то его знаю». – Таня помолчала, глядя на свои руки. – Я не знала тогда, что она лжет… только когда ты сказал, я поняла, что она изменила завещание раньше. Иначе бы я этого не сделала.

У Гарри пересохло во рту.

– А что ты сделала?

– Понимаешь, Гарри, когда она уехала, я задумалась, не говорит ли она про тебя правду. Я боялась, что если тебе придется выбирать между мной и деньгами, ты можешь выбрать деньги. Мне не хотелось в это верить, но я так мечтала стать твоей женой.

– Что ты хочешь сказать? – хрипло спросил Гарри.

– Это было так просто, – продолжала Таня. – Я решила обеспечить наше будущее. Твоя жена сказала, что хочет покончить с собой. Она очень страдала. Я знала, где лежит ключ от патио…

– Боже милосердный! – Гарри оттолкнул кресло и вскочил с неистово колотящимся сердцем. – Так это ты… ты ее убила?

Таня подняла глаза: они походили на две тусклых стекляшки.

– Конечно. Она умерла очень быстро… даже не проснулась. Уже уходя, я вспомнила про ожерелье. Мне показалось ужасным, что такое чудо отдадут в музей. Я знала, как открыть сейф… и открыла его.

Под взглядом окаменевшего Гарри она подошла к комоду. Выдвинув ящик, она достала ожерелье Эсмальди и бросила его к ногам.

– Когда я надела его и посмотрела в зеркало, я не увидела себя, – сказала она. – Я видела только ее, твою тощую крючковатую жену… она смеялась надо мной. Я зря убила ее, ведь она сказала про тебя правду. А теперь оставь меня, пожалуйста. Забери ожерелье. Надеюсь, деньги дадут тебе радость.

Не взглянув на него, Таня вышла и закрылась в спальне.

Он не имел представления, сколько просидел без движения, раздумывая, как поступить. Сообщить в полицию? Ведь какой-то человек арестован по обвинению в убийстве. Сесть на яхту, отправиться куда глаза глядят и никогда не возвращаться в Парадиз-Сити? Этот выход казался наилучшим. Денег у него хватит, он сможет делать все, что ему вздумается… перед ним открыты все пути. Он представил, как Таня крадется в спальню Лизы с бронзовой статуэткой в руке и обрушивает ее на беззащитное лицо спящей. Его охватила дрожь. Никогда больше не сможет он прикоснуться к Тане, но выдавать ее полиции… нет! Лучше изобразить убитого горем мужа, сесть на яхту и убраться отсюда, не мешкая. Чего ради ему беспокоиться о каком-то головорезе? Когда он встал, собираясь уходить, солнечный луч проник сквозь полузадернутые занавески и упал на ожерелье. Камни ожили. Подобные добела раскаленным звездам, они вспыхивали ослепительным блеском. Гарри не мог оторвать от них глаз. Отдать его в музей на потеху любопытным туристам? Ожерелье привлечет толпы жадных зевак, когда станет известно, что оно принадлежало одной из богатейших женщин мира, жертве зверского убийства! А ведь оно застраховано на триста тысяч долларов! Гарри колебался. Как глупо оставлять это ожерелье музею! Нет, нужно совсем спятить, чтобы отказаться от огромной страховой суммы. Он бросит его в море и получит страховку. Он наклонился и поднял ожерелье нетвердой рукой. Ему ни на миг не пришло в голову, что теперь он обладает миллионами и может купить сколько угодно ожерелий, столь же прекрасных и дорогих, как алмазы Эсмальди. Его занимала только одна мысль: представляется возможность получить большую страховку, и ее упускать нельзя. Триста пятьдесят тысяч долларов! А Таня ничего не посмеет сказать. Гарри опустил ожерелье в карман и выпрямился. Идя к выходу, он услышал глухой удар, словно что-то тяжелое упало на пол. Его сразу охватила тревога. Неужели полиция? Или в квартире есть кто-то посторонний? Да нет, успокоил он себя, это Таня. Что она там делает? И тут он услышал звуки, от которых у него встали волосы дыбом на затылке – тихий, судорожный стон. Он опрометью промчался по коридору и распахнул дверь спальни. На пороге он застыл как вкопанный, увидев Таню, лежащую ничком на полу возле кровати.

– Таня!

Она слабо пошевелилась. Гарри подбежал и перевернул ее. Она бессильно перекатилась на спину. Из ее груди торчала деревянная ручка кухонного ножа.

– Таня!

Ее веки приподнялись, она посмотрела на него, потом глаза ее остекленели и застыли. Он ухватился за рукоятку ножа и потянул. Кровь ударила фонтаном, обрызгала его ботинки и брюки, оставила ужасные липкие пятна на руках. Он отпрянул. Остекленевшие неживые глаза Тани сказали ему, что она мертва. Он с содроганием выронил нож, заметив кровь на рукаве пиджака. В его голове билась только одна мысль: бежать, скорее бежать. Он задержался лишь на миг, чтобы вытереть платком окровавленные руки. Бросив платок на пол, он поспешно вышел.

Стив Хармас, наблюдавший за домом, увидел выходившего Гарри и обратил внимание на пятна крови у него на пиджаке. Он проворно вышел из машины и направился к Гарри.

– Эй, вы!

Гарри ошалело уставился на него, круто повернулся и бросился бежать, охваченный паникой. Он слепо метнулся через улицу, наперерез потоку машин. У водителя стремительно несшейся машины не было никаких возможностей избежать столкновения. На скорости более семидесяти миль в час он налетел на Гарри, подбросил его высоко в воздух. В тот миг, когда он упал на асфальт, его переехала следующая, тоже шедшая на большой скорости машина.

Таков был конец Гарри.

Эл Барни допил пиво и с удовлетворением поставил стакан на стол.

– Ну, вот как будто и все, мистер. Знаете что? Час уже поздний, и мне пора обедать.

– А что сталось с бандой? – спросил я.

Эл пожал массивными плечами.

– Все еще сидят. Я слышал, Марта потеряла шестьдесят фунтов.

– А Джонни?

– Обвинение в убийстве с него пришлось снять. Когда в кармане у Гарри нашли ожерелье, все решили, что Гарри и Таня вдвоем пристукнули Лизу, а после поссорились из-за ожерелья. Во время ссоры Гарри убил Таню и, убегая, попал под машину. Все похвалы достались Мэддоксу, а он это любит. Джонни дали шесть лет.

– А Джильде?

– Она получила два года. Должна скоро выйти.

– А ожерелье Эсмальди?

– Оно попало в музей. Смотреть на него ходят целыми толпами.

Наши взгляды встретились, и Эл ухмыльнулся.

– Я знаю, что вы думаете, мистер, по глазам вижу. Вы думаете, что я вам все наврал. Ведь как вы рассуждаете: откуда, мол, этому жирному пентюху знать больше полиции? Откуда ему знать, что Гарри не убивал Таню? – Он тихонько рыгнул, продолжая ухмыляться. – Ухо к земле, я же говорил. Мне рассказывают вещи, которых не расскажут копам. Анна Ву – моя подружка. Она подслушала все, что говорилось в любовном гнездышке Гарри, и передала мне. Но это только между нами. Ведь дело прошлое. Нет смысла его ворошить. – Он посмотрел на Сэма и подал особый сигнал.