— Мы договорились с Саймоном вместе провести Рождество на Карибах.

— Хорошо. В таких местах людей то и дело убивают. И раскрываемость очень низкая.

— У него особняк на берегу в Сент-Питере. И яхта. Как-то мы снимали дом на побережье, так они приплыли по морю…

Дэн улыбался, и у девушки возникло ощущение, что он думает о чем-то своем, а не о планировании убийства.

— Я готова поговорить с Саймоном по телефону. Сказать все в лицо, при встрече, я не смогу. Так вот… позвоню ему, скажу, что отправляюсь путешествовать, что сниму тот самый дом — в память о них, понимаешь? Потом приглашу его… и он приплывет на яхте. Это даст нам массу возможностей. Правда?

Дэну с трудом удалось уловить ее мысль, хотя он сделал вид, будто внимательно слушал с самого начала.

— А, ну да. Точно!.. Тем более что он не будет знать обо мне. Только вот какое дело…

— Что такое?

— Как я сказал, Карибы — подходящее место для исчезновения людей. Нам надо быть очень осторожными и не дать ему возможности сделать так, чтобы ты исчезла первой. Придется хитрить, при этом не вызывая подозрений.

— Он знает, что я была в Будапеште.

Дэн вскинул голову:

— Он знает что?..

— Саймон в курсе, когда именно я туда летала, а теперь уже может знать, что конкретно произошло в тот момент.

Эллу так и подмывало упомянуть о визите Вики Уэлч, но она боялась, что Дэн даст задний ход, узнав, что полиция подступает к ней все ближе.

— Понятно, — сказал киллер. — Даже если Саймон тебя и не подозревает, это может спровоцировать его на активные действия. Другими словами, нам нужно поостеречься. Я постараюсь сделать так, чтобы Джим распространил кое-какую ложную информацию. Если твой дядя узнает, кто убил Бруно, то никогда не попадется на нашу наживку.

У нее имелись определенные сомнения насчет Дэна, теперь же она увидела, что он далеко не глуп, что ему можно доверять почти полностью… по крайней мере пока. Элла не сомневалась: он приведет Саймона прямо к ней в руки.

— Осталась еще пара дел, которые нужно закончить перед отъездом — я скоро собираюсь уезжать. Понадобится всего несколько дней, — сказала она.

— Меня устраивает. Все равно здесь еще нужно кое в чем разобраться.

Итак, решено. Иной альтернативы нет. Надо еще немного проработать детали, но основа заложена, высечена в камне, как будто так было всегда, словно Элла родилась на свет только для выполнения этой роли.

Два дня спустя Элла взяла напрокат машину и отправилась в родной город. Ее тянуло проехать мимо дома, однако она не смогла бы даже взглянуть на него, увидеть тени посторонних людей, ходящих по тем комнатам, в которых когда-то жила ее семья.

Вместо этого Элла отправилась на кладбище — совсем небольшое, и все же ей понадобилось некоторое время, чтобы сориентироваться и найти могилы родных. С тех пор, когда она последний раз была здесь, появились два свежих захоронения, и девушка поглядывала на усыпанные цветами холмики, пока не нашла своих.

Два простых деревянных креста. Один для родителей, один, на соседней могиле, для Бена. Могильные камни установят в этом месяце, но Элле почти хотелось оставить все так, как есть. Просто имена на небольших металлических пластинках, прибитых к дереву, никаких сантиментов.

Перевернутые пласты дерна уже наполовину завалила листва, которая резко контрастировала с травой вокруг, составляющей единое целое с церковным двором, деревьями, ровными рядами кустов и вороньим хором в гулком осеннем небе. Элла никогда не думала, что место, где похоронен человек, может иметь значение, но теперь была рада тому, что родные упокоились именно здесь.

Кто-то положил букет красных гвоздик у основания креста Бена. Хотя цветы уже начали увядать, было видно, что они лежат здесь не очень давно. Элле стало совсем грустно, и внезапно она поняла, насколько мало знала брата.

Однако сожалеть слишком поздно — возможность узнать его лучше уже не вернуть. Что бы она ни говорила и что бы ни делала, теперь все миновало безвозвратно. Эти небольшие земляные холмики еще немного осядут, прошлое отступит еще немного дальше, детали потеряют ясность.

Придет день, когда Элла вновь сможет вспоминать заразительный смех матери или то, с каким сосредоточенным видом Бен рассказывал анекдоты, его скептический взгляд, который он бросал на людей, когда думал, что они к нему относятся неискренне. Ей все еще кажется, что родные рядом, но вечно так продолжаться не может.

Элла не знала, сколько простояла над родными могилами, когда внезапно почувствовала, что на кладбище есть кто-то еще. Она оглянулась, ожидая увидеть посетителя у какого-то из соседних захоронений. Оказалось, что это девушка. Она стояла ярдах в двадцати от Эллы, глядя на нее.

Симпатичная, в джинсах и коротком пальто, с букетом красных гвоздик в руке. Примерно того же возраста, что и Бен. Когда девушка поняла, что Элла заметила ее, то нервно оглянулась, будто хотела убежать.

— Привет, — сказала Элла.

Незнакомка сделала шаг вперед.

— Извините, я не хотела вам мешать.

— Не стоит извиняться. Прошу вас.

Девушка несмело приблизилась.

— Я Элла Хатто, сестра Бена. Думаю, вы пришли к нему?

— Надеюсь, вы не против… Я училась с Беном в школе. Мы были друзьями.

— Конечно, не против. Я рада, что кто-то еще помнит его, думает о нем.

— О, очень многие. Конечно, сюда приходят не все… — Тут девушка спохватилась. — Ой, извините, меня зовут Элис Шоу.

— Вы и Бен?..

— Нет. — Она смутилась и умолкла, потом заговорила снова: — Он мне нравился, очень нравился. Многие думали, что и я ему симпатична, но мы никогда… Я хочу сказать, нет никакого повода для разговоров. Мы просто были друзьями.

Лицо Элис исказилось.

— Конечно, вы должны были ему нравиться. Я знаю.

Элис улыбнулась, но ее глаза быстро наполнились слезами. Одна слезинка скатилась по щеке.

— Извините.

— Не стоит. — Элла сделала шаг вперед и обняла девушку. Ее удивила сила, с которой Элис прижалась к ней.

Она поняла, что потеря Элис была даже значительнее, чем ее собственная. Элла вспомнила «Покойника» Джойса и Гретту Конрой,[5]оплакивающую свою давнюю, потерянную в юности любовь. Потом подумала о Лукасе: захотелось спросить, читал ли он эту книгу.

Еще минут двадцать они с Элис говорили о Бене. Потом вместе дошли до стоянки. Уезжая, Элла пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах. Почти ежедневно она пыталась решить эту головоломку, но из страшного лабиринта был один-единственный выход — месть.