Грейс вдохнула через нос, чтобы успокоиться, и напомнила себе, что это говорит не просто испуганная женщина – в Шарон взяла верх полицейская часть ее натуры, а у копов немедленное действие является почти единственной реакцией на любой раздражитель.

– Хорошо, – тихо сказала она. – И что ты хочешь, чтобы мы сделали?

– Мы должны пойти к заставе, снять охраняющих ее людей и украсть джип.

– Мы с тобой с двумя пистолетиками против неизвестного количества боевиков с М-16?

Шарон не желала слышать о проблемах, только о решениях. Она говорила быстро, чтобы поскорее приступить к действию:

– Ну, значит, попытаемся нейтрализовать их из укрытия. Даже если мы всех их не достанем, то хотя бы уравняем шансы. А затем мы, не прекращая стрельбы, заведем джип…

– Дорогуша, твой план – верное самоубийство.

Шарон бросила на Энни гневный взгляд:

– У нас слишком многое поставлено на карту, и поэтому мы должны попытаться.

– Слишком многое поставлено на карту, и поэтому мы не должны пытаться, – поправила ее Грейс. Она говорила очень медленно, очень четко. – Потому что, если мы погибнем при этой попытке, с нами вместе погибнет множество людей. – Она сделала паузу, чтобы дать Шарон обдумать ее слова. – Придется придумать другой способ.

– Черт побери, да нет никакого другого способа. Мы пытаемся выбраться отсюда с того самого момента, как нас угораздило сюда попасть, и ничего у нас не получается. А сейчас дела еще хуже – они взяли нас в большое кольцо.

– Значит, мы должны разорвать это кольцо.

Энни кивнула:

– Нам нужен отвлекающий маневр.

Грейс смерила ее взглядом:

– Ты опять смотрела старые военные фильмы.

– Да, целую пропасть фильмов. В таких случаях всегда используют отвлекающий маневр. Заставляют всех врагов собраться в одном месте, а потом ускользают в совершенно другом направлении.

Шарон шмыгнула носом.

– Замечательно. И как, по-твоему, мы должны все это проделать?

– Черт, да не знаю я. Как копы в таких случаях поступают? Ну вот если бы твоя группа во время какого-нибудь рейда попала в окружение, что бы ты сделала?

– То, что мы сейчас не имеем возможности сделать. Вызвала бы подкрепление.

Грейс повернулась и посмотрела на нее, застыла на секунду, а затем редкий гость – улыбка появилась у нее на лице.

– Возможно, у нас получится сделать и то и другое. – Она вздохнула, посмотрела на сбегающий к озеру склон, затем снова обернулась к Энни и Шарон: – А что, если мы подожжем весь этот проклятый город?

Помощник шерифа Дуглас Ли находился в единственном месте, которое в данный момент считал безопасным, – в двадцати футах над землей, среди узловатых ветвей американского клена.

Он не любил эти деревья за их неопрятный вид, а также за то, что на них всегда обитает огромное количество отвратительных летающих жучков. Их чертова поросль укореняется везде, глазом не успеешь моргнуть: в песке и в глине, на солнце и в тени, на кукурузном поле и в трещине на тротуаре; даже, благодарение Господу, в середине взрослого соснового леса. Еще вчера – хилое деревце, а сегодня, глядишь, – такое вот огромное чудовище.

Нижние ветви белых сосен находятся слишком высоко от земли, и до них не так-то легко достать; к тому же на стволе их не так много, и лучше не пробовать по ним лезть, если не хочешь сломать шею. Так что клен, с его толстыми изогнутыми ветками и широкими U-образными развилками, был будто Богом послан. Ли подумал, что если и переживет сегодняшнюю заваруху, то только благодаря этому клену, и поклялся, что больше не вырвет из земли ни одного ростка этого дерева, – пусть хоть весь двор заполонят.

Он не знал точно, сколько уже сидел на дереве, но полагал, что где-то полчаса. Достаточно для того, чтобы задремать и проснуться от оглушительного грохота выстрелов, прогремевших, как оказалось, только у него в голове. Все то время, пока он бежал по лесу и продирался сквозь заросли кустарника, и еще долго после того, как он устроился на дереве и усмирил бешено колотившееся в груди сердце, из раны у него на виске обильно текла кровь. Он дотронулся до виска уголком окровавленного носового платка – больше на нем не осталось ни одного чистого места. Почти не кровоточит. Может, она не слишком глубокая. А крови при ранениях в голову всегда много.

Он слегка наклонился, чтобы взглянуть на землю. Она вдруг качнулась, и он резко выпрямился, ударившись спиной о ствол.

Черт, Ли. Да ты поплыл. Похоже, ты потерял больше крови, чем предполагал.

Он поймал запястьем рассеянный лунный свет и взглянул на часы, следя за тем, чтобы двигать только глазами, но не головой. Не поверив глазам, он зажмурился и поднес циферблат ближе к лицу.

Господи. Два часа ночи. Он провел на дереве несколько часов, а не минут. Он закрыл глаза и обдумал это. Может, он совсем не дремал. Скорее всего, он вырубился. Наверно, с раной в голову дела обстоят куда хуже, чем он предполагал.

Сердце в груди потеряло ритм, а дыхание участилось. Ли, успокойся. Все нормально. Ты пока хорошо справлялся и сейчас не вздумай паниковать.

Он заставил себя дышать медленно и глубоко, затем, успокоившись, открыл глаза и огляделся. Он обнаружил, что если двигать головой очень медленно, рассчитывать каждое движение, то равновесие можно вполне контролировать.

Несмотря на то, что луна была скрыта плотным пологом кленовой листвы, сквозь нее проникало достаточно белого света, чтобы очертить на земле сумрачные тени, покрытые угольно-черным резным узором. Ни одна из теней не двигалась. Не было слышно ни звука…

Сукины дети. Теперь он вспомнил. Некоторое время назад он уже приходил в сознание на довольно долгий промежуток времени и слышал под собой чуждые лесу шумы. Они не были похожи на сдавленные, состоящие в основном из шепота крики людей, стрелявших в него на дороге. На этот раз они отличались целеустремленностью и методичностью: негромкие голоса, равномерно похрустывающие под тяжелыми ботинками сухие ветки, шорох раздвигаемого кустарника. Несколько человек прошли прямо под его деревом, все в камуфляже, как ублюдок на заставе, и с М-16. Все они направлялись в ту сторону, откуда он пришел.

«И в эту сторону ты не пойдешь», – сказал он сам себе и вдруг понял, что собирается покинуть свое безопасное убежище.

Господи. Да что там такое происходит? Никакая они не Национальная гвардия на учениях. Они не имеют никакого отношения к вооруженным силам США – а если имеют, нужно завтра же валить в какую-нибудь более тихую страну. Но их много, они хорошо организованы и вооружены. Это чья-то армия.

Он потер лоб, словно лампу Аладдина, стараясь пробудить в себе хоть какие-нибудь дельные мысли. Думай, Ли. Ты здорово вляпался. Если они хотели убить тебя на заставе, то теперь уж точно не помилуют. Господи боже. Ты убил одного из них.