— Ох, Реджина, мне начинает казаться, что Норт постоянно здесь! И даже ты, ленивая кляча, просто обожаешь его, верно ведь? И все потому, что он дал тебе новое имя! Ха! Да будь у меня хоть немного здравого смысла, я снова переименовала бы тебя в Петунью!

Да, она не могла отделаться от мыслей о Норте. Кэролайн вспомнила о вчерашнем ужине. Кроме них, за столом был лишь Оуэн. Беннет снова отправился в Гунбелл пьянствовать с приятелями. И Кэролайн отдала бы новые чулки, чтобы Оуэн в этот момент очутился по крайней мере в двадцати милях от Скриледжи Холл. Но увы, он здесь и останется на месте. Вечер прошел очень весело, и они то и дело шутили и смеялись, наслаждаясь вкусной едой, пока не заговорили о мистере Ффолксе. Норт поднес к губам ложечку миндального бланманже, немного помолчал, вдыхая приятный аромат, и сказал:

— Твой отец, Оуэн, все еще не успокоился. Я говорил с ним днем. Он немного утихомирился, только закончив проклинать меня, моих предков до седьмого колена, Кэролайн и всех своих друзей. Я пытался урезонить его, Оуэн. Даже спросил, что с ним делать, поскольку он настолько одержим Кэролайн, что постоянно находится на грани безумия. Но он заявил, что понял, что не сможет заполучить ни ее, ни ее деньги.

— Пожалуйста, не смейте говорить так, словно меня нет в этой комнате! — обиделась Кэролайн. — Вы верите ему, Норт?

— Ничуть, — вмешался Оуэн, наклоняясь вперед с бокалом портвейна в руке. — Мой отец пронырливее и хитрее любого менялы на Беар Элли в Лондоне, а я слышал, что каждый из них способен украсть у собственной бабки золотые зубы, да так, что та даже не заметит, а если и заметит, тогда они просто огреют ее чем-нибудь по голове и все равно стащат эти самые зубы. Нет, Норт, он не сдался.

— Вот что, Оуэн, почему бы тебе не отправиться в Лондон и не поговорить с компаньонами отца? Постарайся точно узнать, каково его финансовое положение. Ну а пока я уже написал своему лондонскому поверенному, чтобы тот с помощью мистера Брогана занялся передачей наследства из-под контроля твоего отца в руки Кэролайн.

Когда Оуэн наконец встал из-за стола и, многозначительно-глупо подмигивая, удалился, Кэролайн повторила:

— Он не сдастся, Норт. Оуэн прав. Ффолкс упрямее осла и настроен решительнее, чем епископ в комнате, полной язычников.

Она помолчала, глядя на него сквозь опущенные ресницы, и пробормотала:

— Возможно, мне следует выйти замуж. Как ты сказал, это будет лучшим способом избавиться от него навеки. Только в этом случае он больше меня не похитит.

— Это я придумал? Неужели?

— Вы женитесь на мне, Норт?

Он замер и уставился на нее, внезапно побледнев.

— Я, возможно, очень богата.

Норт молчал. В комнате повисла напряженная тишина.

— Ты считаешь меня настолько недостойной? Норт наклонился и поцеловал ее. И Кэролайн прижалась к нему, обняла, что было сил, прижала к себе, осыпая безумными поцелуями.

— Не останавливайся, — молила она, — не останавливайся. Пожалуйста, Норт, не останавливайся. Это так хорошо, у меня даже голова кружится.

— Хорошо? — пробормотал он, продолжая целовать ее. — Всего-навсего хорошо?

Руки против воли продолжали гладить ее спину, спускаясь все ниже, пока не сжали упругие ягодицы и не подняли ее, крепко прижимая к мужскому телу. Девушка сначала застыла, но Норт тут же почувствовал, как ее потрясение исчезает и теперь она хочет большего, потому что переживает ощущения, которых не довелось испытать за всю ее недолгую жизнь. Боже, так полна страсти и так невинна! А он.., он познал в жизни все и теперь соблазняет ее в ее же собственном доме, готов осыпать ее безумными ласками.., нет, он должен остановиться!

Норт не хотел жениться даже на Кэролайн, хотя именно ее желал больше, чем любую другую женщину. Но это всего-навсего похоть, обыкновенная похоть, и с этим он мог справиться, с этим, но не с супружеской жизнью. По крайней мере он не может поступить так, как поступали его предки, начиная с прапрадеда, и, кроме того, в памяти еще так ясно были живы гнев и ярость отца, потому что эти припадки бешенства начались, когда Норт был еще совсем маленьким, и становились все уродливее и страшнее по мере того как мальчик рос. Приступы, ссоры и скандалы подогревались дедом, которому следовало бы умереть много лет назад, потому что он был таким отвратительным старым ублюдком. Все это продолжалось до бесконечности.

Но тут он почувствовал, как горячий язык Кэролайн касается его языка, и испугался, что немедленно, сейчас же, в это мгновение, прольет семя, словно зеленый мальчишка. Норт схватил Кэролайн за руки и оторвал от себя.

— Нет, черт побери. Нет! — пробормотал он задыхаясь. — Немедленно нужно прекратить все это, Кэролайн. Я не желаю жениться на тебе. Хочу лишь затащить в постель, но не имею права делать это. Ты леди, а я джентльмен, когда, конечно, удается об этом вспомнить. Я утолю свою похоть с кем-нибудь другим, но не с тобой, с тобой — никогда. Я в жизни не опозорю тебя, Кэролайн, хотя каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, умираю от желания швырнуть на пол, задрать юбки и овладеть… Иисусе, нет, нужно взять себя в руки. Ты так чертовски невинна и не имеешь ни малейшего понятия, о чем я говорю. Но, милостивый Боже, я хочу касаться тебя и целовать, каждый дюйм кожи, и мягкие местечки под коленями, пробовать, какова на вкус нежная плоть внутренней стороны бедер, прокладывать дорожку из поцелуев от живота и ниже и ощущать, как ты вздрагиваешь под моими губами. Да, я хочу всю тебя, пока не начнешь вопить от желания, но ты ведь даже представить не можешь, что я ощущаю. Ах, радость невинности… Ты чувствуешь влечение, но не знаешь, Кэролайн, не можешь знать, что это такое, когда мужчина хочет женщину, мягкую и сладостную, готовую отдаться, такую, как ты. Мы, мужчины, волосатые, жесткие, и твердые, и чертовски устрашающие, когда хотим женщину, потому что наш пол… Нет, черт возьми, забудь! Забудь все, что я сказал! Нет, я не стану целовать тебя, так что закрой свой чертов рот и держи язык за зубами. Господи, женщина, даже такие наивные души, как ты, инстинктом понимают, как довести человека до безумия, отравить похотью. Только посмотри на себя — губы приоткрыты так, что виден язык. Проклятие, да не смотри же так на меня! И держись подальше! Я почти на краю пропасти, почти…

Он наградил ее последним яростным взглядом, тряхнул головой и вылетел из гостиной, с грохотом захлопнув за собой дверь.

— Да, — пробормотала она в пустоту. — кажется он весьма взволнован. В жизни не слыхала, чтобы он произносил такие длинные речи, с тех пор, как познакомилась с ним. Да, Норт действительно страстный человек. Думаю, это даже к лучшему.

Этой ночью она почти не спала, потому что думала о Норте — во рту по-прежнему был еле различимый вкус его губ, жар его тела все еще согревал ее с головы до ног, и этот жар, и все слова, что говорил Норт, были с ней. Кэролайн пыталась представить все, что он мог бы сделать с ней, и в душе понимала, что на самом деле все это будет далеко не таким странным и мучительным, как кажется.., нет, с ним она испытает, что такое настоящее волшебство. Что он имел в виду, когда сказал, что испугает ее.., что-то насчет своего пола. Кэролайн искренне надеялась, что когда-нибудь все узнает.