– Хорошо, переходим на галакт и попробуем разобраться. Во-первых, на английском никогда много не думали: этот язык не подходит для логического мышления. С другой стороны, его эмоциональный лексикон прекрасно приспособлен, чтобы скрывать обман. Это язык рационализирующий, но не рациональный. И большая часть тех людей, которые всю жизнь разговаривают по-английски, не лучше тебя понимают смысл слова «любовь», хотя все время пользуются им, – сказал Лазарус и добавил: – Минерва! Мы вновь собираемся заняться словом «любовь». Желаешь присоединиться? Если да – переключись в персональный режим.

– Благодарю вас, Лазарус. Привет, Айра-Иштар-Гамадриада-Галахад, – ответило бестелесное контральто. – Я и так была в персональном режиме, как обычно, с тех пор как вы разрешили мне самой выбирать. Вы хорошо выглядите, Лазарус, молодеете с каждым днем.

– Я и чувствую себя молодым. А ты, дорогуша, должна сообщать нам, когда переключаешься в персональный режим.

– Извините, дедушка!

– Не скромничай. Просто скажи: «Привет, я здесь», – и все. И если сумеешь хотя бы раз послать меня или Айру к черту, жди похвалы. Прочисти контуры.

– Но я не хочу говорить этого ни вам, ни ему.

– Вот это плохо. Ты пообщайся с Дорой, она тебя научит. Ты с ней сегодня не говорила?

– Говорила, вот только сию минуту, Лазарус. Мы с ней шикарно играем в пятимерные шахматы и разучиваем песни, которым вы ее научили. Она напевает мелодию, потом я пою тенором, а она подпевает сопрано. Мы это делаем в реальном времени, через громкоговорители в вашей рубке, и слушаем себя. Прямо сейчас мы поем балладу «О Райли с одним яйцом». Хотите послушать?

Лазарус вздрогнул.

– Нет-нет, только не эту.

– Мы разучили еще несколько штук. «Длинноногую Лил», «Балладу о Юконском Джеке» и «Билл пристал как банный лист»[34]. Я пою, а Дора подпевает сразу басом и сопрано. А может быть, вы хотите послушать про «Четырех шлюх из Канады»? Забавная вещица.

– Нет, Минерва. Извини, Айра, мой компьютер развращает твой. – Лазарус вздохнул. – Я не хотел этого, просто надеялся, что Минерва понянчится с ней в мое отсутствие. Поскольку в этом секторе нет ни одного умственно отсталого корабля, кроме моего.

– Лазарус, – с укором проговорила Минерва. – По-моему, называть Дору отсталой неправильно. На мой взгляд, она умница. И я не понимаю, почему вы говорите, что она развращает меня.

Айра принимал солнечную ванну, лежа в траве с платочком на глазах. Он перевернулся на бок.

– И я тоже, Лазарус. Мне бы тоже хотелось послушать песенку о Канаде. Я знаю, где находится… находилось это местечко. К северу от страны, в которой вы родились.

Лазарус мысленно сосчитал до десяти и проговорил:

– Айра, я знаю, что мои предрассудки смешны для цивилизованного современного человека, такого как ты, но ничего не могу с собой поделать: мешает раннее детство, импринтинг – как у утенка. Если ты хочешь слушать эту похабщину варварских времен, пожалуйста, слушай в своих апартаментах, а не здесь. Минерва, Дора не понимает смысла этих песен, для нее они колыбельные.

– Я тоже не понимаю, сэр, разве что теоретически. Просто они веселые, а мне нравится разучивать песни.

– Ну… хорошо. А Дора себя хорошо ведет?

– Просто умница. Дедушка Лазарус, мне кажется, что ей нравится мое общество. Она даже вчера надулась, не получив свою сказку на сон грядущий. Но я уверила ее, что вы устали и уже спите, и рассказала сама.

– Но… Иштар! Выходит, я потерял день?

– Да, сэр.

– Хирургия? А я не заметил новых заживленных мест.

Шеф-техник помялась.

– Дедушка, я готова обсуждать ваши процедуры, только если вы на этом настаиваете. Пациентам незачем напоминать о подобных вещах. Надеюсь, вы не будете настаивать. Весьма надеюсь, сэр.

– Гм. Хорошо, хорошо. Но когда ты в следующий раз вздумаешь отхватить у меня денек или недельку, или сколько тебе вздумается – предупреди меня. Чтобы я мог записать сказку на ночь в файл Минерве. Нет, так не получится, ты не хочешь, чтобы я об этом знал. Ну хорошо. Я запишу свои сказки с помощью Минервы, а ты предупредишь ее вместо меня.

– Я так и сделаю, дедушка. Когда клиент желает сотрудничать и старается обращать поменьше внимания на наши дела, получается гораздо лучше. – Иштар коротко улыбнулась. – Страшно нарваться лишь на специалиста по омоложению. Такой клиент всем досаждает и еще пытается руководить.

– Нечему удивляться. Я знаю, дорогуша, у меня тоже есть эта ужасная привычка всем на свете управлять. Единственный способ удержаться – это находиться подальше от центра управления. Так что, если я начну всюду совать нос, просто вели мне заткнуться. Но как обстоит дело? Сколько еще осталось?

Чуть поколебавшись, Иштар промолвила:

– По-моему, самое время велеть вам… заткнуться.

– Вот это дело! Но больше уверенности, дорогая. «Вон из моей рубки, тупой болван, и держись от нее подальше!» Пусть этот тип поймет, что ежели он сию секунду не смоется, то его сунут в карцер. Ну, давай еще раз.

Иштар усмехнулась:

– Дедушка, вы просто старый жулик.

– Я всегда подозревал это. Просто надеялся, что не слишком заметно со стороны. Хорошо, поговорим о «любви». Минерва, Гамадриада утверждает, что ты сообщила ей, что галакту неизвестно такое слово. Можешь ли ты что-либо добавить к ее утверждению?

– Пожалуй, да, Лазарус. Могу ли я высказаться после всех остальных?

– Пожалуйста. Галахад, из членов семьи ты меньше всех говоришь и больше всех слушаешь. Хочешь исправить положение?

– Да, сэр. Я и не думал, что в слове «любовь» может крыться какая-то тайна, пока не услышал вопрос Гамадриады. Но я только учу английский – тем же самым природным методом, которым учится дитя. Без грамматики, синтаксиса, словарей – просто слушаю, говорю и читаю. О смысле новых слов догадываюсь из контекста. Благодаря этому методу могу заключить, что «любовь» означает разделенный экстаз, которого можно достичь с помощью секса. Это правильно?

– Сынок, мне не хочется говорить – впрочем, если ты много читал, понятно, каким образом ты пришел к такому заключению, – но ты не прав на все сто процентов.

Иштар казалась удивленной. Галахад задумался:

– Что ж, придется вернуться и еще что-нибудь почитать.

– Не стоит, Галахад. Писатели, чьи книги ты читал, просто неправильно используют это слово. Чего там, я и сам столько лет неправильно употреблял его – вот тебе пример нечеткости английского языка. Чем бы ни была «любовь», это не секс. Я вовсе не принижаю значение секса. Если в жизни и существует занятие более важное, чем то, когда двое делают ребенка, все философы за всю историю мира не сумели его отыскать. И – между нами, девочками, – занятие это изрядно скрашивает нам жизнь и смиряет нас с тем, что вырастить ребенка – это чертова прорва работы. Но это не любовь. Любовь – это то, что продолжается, даже когда ты не возбужден сексуально. Ну, кто хочет продолжить в том же духе? Айра, ты? Английским ты владеешь лучше, чем прочие, и говоришь на нем почти так же хорошо, как я.