ни сомнений, в ответ на мои слова, Зуева скрывать не стала. Но и с вопросами приставать тоже остереглась. Просто посмотрела на меня неодобрительно и так же неодобрительно покачала головой.

После ужина я прошел в ванную, где принял душ и почистил зубы специально отведённой мне щеткой. Поскольку она, то есть, начальница, всё еще суетилась на кухне, незыблемую традицию пришлось соблюсти. Стараясь не задевать дверные косяки красивой головой любимой женщины, я дотащил её до ложа любви.

А всё же хорошо быть молодым и здоровым, через час думал я, стоя под контрастным душем после первого захода. Отдежуренные сутки всё-таки сказывались, и мне хотелось спать. Однако, надо было собраться с силами и завершить обеспечение, хоть и необъективного, но твёрдого подтверждения своей непричастности к исчезновению гражданина Лобачева.

Завернув из ванной на кухню и испив компота, я направился под одеяло к заждавшейся меня Лидии Андреевне. Всё, как на марш-броске во время прохождения срочной службы. Завершать его почти всегда приходилось на морально-волевых.

— У меня к тебе небольшая просьба! — после того, как завершил обязательную программу, обратился я к утомлённо-расслабленной начальнице. — Помощь твоя нужна!

— Говори! — начавшая приходить в себя счастливая Зуева, попыталась взлезть сверху, но сил у неё хватило, лишь на то, чтобы закинуть на меня ногу. — Всё, что хочешь!

— Если дойдёт до расспросов, то ты скажи, пожалуйста, что сегодня я был у тебя. С семи вечера и до того времени, как я уйду.

Только что находившаяся в предельно расслабленном состоянии женщина, вдруг напряглась, как пружина и уселась на постель, возвышаясь надо мной, как кобра.

— Что ты опять натворил? — театральным шепотом, чтобы услышали все, не исключая и галёрку, вопросила она, — Что-то очень серьёзное, ведь так⁈ Иначе ты ко мне среди ночи с этой просьбой не обратился бы! — снова проявила здравомыслие моя любимая женщина.

— Ну почему сразу «натворил» и почему сразу «очень серьёзное»? — решил напустить я тумана и немного пококетничать. — Просто я защищался и, как мне кажется, немного переборщил. А что, Лида, по-твоему, мне надо было законопослушно подставить своё темечко под арматурину злодея⁈ Чтобы потом, через два дня ты, смахивая скупые слезы, несла на подушечках все мои ордена перед гробом? — я состроил на лице обиженную скорбь.

По лицу Лиды волнами пошли эмоции. Теперь оно было не озабоченно-рассерженным, а растерянным и испуганным. Но всё же она по своему извечному бабьему упрямству попыталась мне возразить.

— У тебя нет орденов! — логично, но совсем не к месту вплела она своё лыко в мою строку и тем самым еще больше меня рассердила.

— Тут ты права, любимая! — вздохнул я невесело и раздраженно, — Снова и, как всегда, ты во всём права! Я правильно понимаю, что всё остальное в нарисованной мной картине, тебя устраивает? Всё, кроме отсутствия у меня орденов? Мне надо было пойти на заклание уголовному ублюдку ради соблюдения инструкций и нормативных актов? Чтобы вам с Данилиным можно было дальше безмятежно жить и не тужить?

Меня начало потряхивать острое желание дать голосисястой подруге подзатыльник.

— Опомнись, курица! — неожиданно для себя вспылил я, — У этой мрази за спиной и без того две ходки уже было. Одна за разбой, а другая за нанесение тяжких телесных, повлекших смерть потерпевшего! Ответь мне, Лида, ты кто? Ты баба живая или червь канцелярский? Ты за кого в этой конкретной ситуации, Лидия Андреевна⁈ За здравый человеческий смысл? За своего мужика, с которым ты спишь или за тупые буквы инструкции и за бешеного зверя с двумя судимостями? И подумай на досуге, с какого это хера следаку-первогодку отписали дело такой сложности? Много на твоей памяти было, чтобы такое экономическое дело разматывали не в следствии города или области, а на земле⁈

Высказав накипевшее, я обратил внимание, что еще минуту назад привлекательное лидино лицо, сейчас расплылось в безобразной плаксивой гримасе. Капитан Зуева шмыгала носом и часто капала слезами на смятую постель и на свои вызывающе торчащие пионерские сиськи.

До меня дошло, что я немного перегнул палку и еще чуть-чуть, и процесс пойдет по незапланированной колее.

— Ну, конечно, я курица! — обиженно всхлипнула Лидия Андреевна, — Все вокруг дураки, один ты у нас самый умный! Чего ж ты тогда ко мне припёрся? Почему к своей прокурорше не пошел?

Сценарий, как я и опасался, начал своё развитие в ненужном мне направлении. И вовсе не потому что в этом виновата несчастная Зуева. А потому что сам я дурак. Лишнего наговорил. Надо срочно исправлять собственный косяк.

— Я потому к тебе пришел, любимая, что ты самый близкий мне человек! — нагнал я на лицо всю благостность, еще оставшуюся в душе к сему полуночному времени, — А еще потому, что ты самый умный человек из всех, кого я знаю! Можешь мне не верить, но у меня в голове не помещается, как ты при твоей божественной красоте, да еще такая умница! Мне даже иногда завидно становится, что у тебя такие мозги, Лида!

Насыпав на разум Зуевой курган рахат-лукума и с удовлетворением отметив, что она перестала всхлипывать и всё своё внимание обратила на поток моих слов, я потянул её на себя.

В третий раз взгромождаться сверху мне уже было лень, поэтому, согласно субординации, я пристроил начальницу на себя. Оказавшись сверху, Зуева принялась доказывать, что руководитель она инициативный. Лида так увлеклась, что мне пришлось её придерживать, чтобы диван не развалился раньше того, как я на нём высплюсь.

— Как же хорошо! — донеслось сквозь утомившееся сознание откуда-то сверху.

Через какое-то неопределённое время, запыхавшаяся, но до крайности довольная Лидия Андреевна сползла с меня на сбившуюся простынь, — Ты и сам прекрасно понимаешь, что я на твоей стороне. Говори, что и кому я должна сказать?

— Никому ты ничего не должна, душа моя! — уже сквозь сон ответил я, — Думаю, что завтра-послезавтра, те, кто послали по мою душу жулика с железкой, начнут прощупывать обстановку по поводу его пропажи. Вот тогда и скажешь, что я у тебя с девятнадцати часов пробыл до самого утра.

— Я и спрашиваю, кому сказать? — продолжала упрямиться Лида, пристраивая голову на моё плечо.

— Да откуда же мне знать⁈ — борясь со сном, недовольно промычал я, — Через кого-то из наших райотдельских втёмную справки наводить будут! Давай спать уже!

Проснулся я без будильника. Чувствовал себя вполне отдохнувшим и свежим. Лида тоже выглядела, как утренняя фиалка. На меня она смотрела ласково, но иногда на её лице появлялась тень тревожности.

После водных процедур и завтрака мы стали собираться на службу. Мне еще предстояло заехать домой и переодеться.

Распотрошив в прихожей газетный свёрток с подменкой, я начал облачаться в спортивные штаны и клетчатую рубашку, которые использовал в гараже для обслуживания машины.

— Ты извини, подвезти я тебя не смогу, мне надо еще успеть домой заехать, — улыбнулся я Зуевой, — Хотя лучше бы нам сегодня вместе в РОВД заявиться. И нечего морщиться! — заметив недовольную гримасу, одёрнул я подругу, — Даже Антонина в курсе, что у нас с тобой помимо служебных еще и товарищеские отношения. Стало быть и руководство об этом знает. И не от меня эта информация пошла, сама виновата!

— А я женщина свободная! — не стала меня уверять Лидия Андреевна, в том, что и она никому ни полслова о нашей дружбе. — Оставался бы и жил, давно тебе об этом говорю! — совсем не ко времени завела свою шарманку Зуева.

— Я бы с радостью, любимая, но слишком уж я к тебе хорошо отношусь! — обняв полуодетую начальницу, я поцеловал её в нос, чтобы не смазать помаду, — А потому не могу нарушать принципы гуманизма! — прикрыв за собой дверь, я поспешил к машине.

Дома я никого не застал. Из лежащей на столе записки стало понятно, что Пана и Лиза отбыли решать вопросы, касающиеся школьного образования девчонки. Меня это обстоятельство порадовало. Потому что избавило от необходимости отвечать на неудобные вопросы относительно того, что ушел я из дома офицером милиции а через двое суток вернулся оборванцем.

Быстро побрившись и облачившись в цивильный костюм с галстуком, я выскочил из квартиры, поспешая на службу. Проехав два перекрёстка, остановил машину напротив арки. Заскочил во двор и закинул в мусорный бак осквернённые преступными выделениями вещи. Отойдя от помойки и вздохнув свободнее, я вернулся в машину. И уже с абсолютно чистой совестью направился в Октябрьский РОВД продолжать бороться с неорганизованной преступностью. Размышляя, чьи же уши сегодня или завтра вылезут в проявлении любопытства относительно моей персоны. И через кого из моих коллег они проклюнутся. Н-да…

От автора: