Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Долгорукий врубился в суть третьего «нюанса» еще до того, как я договорил, и помрачнел:
— Вопрос с легализацией я в любом случае возьму на себя. Вы, главное, дайте хоть какие-то исходные данные вроде размеров крейсера, характеристик площадки, с которой он должен будет взлететь, и так далее. А о таких мелочах, как хай, который поднимется после его зависания над территорией Империи, даже не задумывайтесь: выкатывать нам претензии просто некому — династия Лю приказала долго жить, и влиятельнейшие аристократические рода Китая сцепились в войне за освободившийся трон, большая часть более-менее влиятельных стран обезглавлена корхами, а мелочь пытается хоть как-то унять народные волнения. Кстати, я правильно понимаю, что этот крейсер, по сути, будет принадлежать вашему роду, а его экипаж будет выполнять только ваши команды?
Озвученный им вопрос относился к категории «политических», и на него ответил дед:
— Этот — да: меня не устраивает его чисто технологическая «заточка», так что на этой машине будут испытываться магические системы защиты, вооружения и маскировки, созданные на основе моих личных наработок. Тем не менее, без шеллемских боевых машин и технологий вы не останетесь: как только Та Кальм-старший помолодеет лет на двадцать-тридцать и осознает, насколько выгоден заключенный союз, мы развернемся во всю ширь и начнем тащить на Землю все, что сочтем нужным. И еще: все технологические карты, которые мы уже позаимствовали или еще позаимствуем в других мирах, будут переводиться под вас, ибо заниматься производством чего бы то ни было мне не интересно.
Словосочетание «в других мирах», выделенное интонацией, заставило государя подобраться, а следующее — «для вас» — уйти в свои мысли. Правда зависал он от силы полминуты. Затем задумчиво посмотрел на матушку, пару мгновений гипнотизировал взглядом меня и… озвучил чертовски интересное решение:
— Игра в одни ворота меня не устраивает. Поэтому в «горячий» период, то есть, до принципиального решения вопроса с корхами, я буду принимать любую помощь, не задумываясь, а потом заключу договор о сотрудничестве, одинаково выгодный обеим сторонам. Впрочем, начиная с сегодняшнего дня любые ваши запросы будут удовлетворяться в полном объеме, вне какой-либо очереди и бесплатно. Порукой тому мое слово… А теперь предлагаю перейти к конкретике…
И небольшой бонус — «головастик»)
…Последний акт спектакля отыгрался не хуже первых — после того, как «высокие договаривающиеся стороны» пришли к консенсусу по абсолютно всем ключевым вопросам, Императору вдруг захотелось пообщаться с нашим шеллемским союзником. То, что такое желание обязательно появится, заранее предсказала Даша, так что я без лишних слов пошел навстречу венценосному гостю. Первым делом влез в программку, позволяющую переводить время Замка в рюендское и выяснил, что в поместье Та Кальмов поздняя ночь. Затем попросил Шахову открыть «зеркало» в гостиную Авьен и подождал, пока она настроит «рюкзак». После появления плоскости сопряжения убедился, что по ту сторону находится нужное помещение, продавил «пленочку» и негромко постучал в дверь спальни.
Заспанная и страшно растрепанная шеллемка в пижаме непривычного кроя нарисовалась на пороге буквально секунд через двадцать, увидела меня и радостно заулыбалась. Я перешел на ее родной язык, вежливо извинился за то, что заявился в гости в столь поздний час, и попросил разбудить отца. Женщина лицо которой стараниями Степановны временно «состарилось» лет до пятидесяти, расстроено вздохнула, сообщила, что Раймс улетел по делам на другой континент и вернется домой не ранее, чем через двое суток, после чего предложила его заменить.
Я задумчиво потер переносицу и согласился. Само собой, предупредив, что отведу ее на встречу с нашим Императором. А когда услышал, что ей потребуется четверть вейта на сборы, автоматом перевел в минуты и, конечно же, не поверил. А зря — ровно через двенадцать минут она снова возникла на пороге, но уже причесанная и облаченная в деловой костюм, покосилась на «коридор», «собралась с духом», «затаила дыхание» и, вложив ладошку в мою лапу, решительно продавила плоскость сопряжения.
Следующие полчаса играла как бы не талантливее всех нас: вслушиваясь в мой перевод вопросов государя, то и дело уточняла, что я имел в виду, не сразу, но разбиралась в смысле «ломаных» фраз, давала предельно подробные, но очень простые ответы, помогала мне в них разобраться и каким-то образом умудрялась сочетать чопорность потомственной аристократки невесть в каком поколении с доброжелательностью и идеально скрываемым любопытством. А еще при любой возможности поглядывала на Хельгу с такой сумасшедшей благодарностью во взгляде, что не передать словами. Впрочем, забавнее всего получалось с мимикой и жестами, сопровождавшими объяснения — из-за них как минимум две из трех догадок Долгорукого оказывались неверными, что вызывало у нас то улыбки, то смех. Но он не обижался. Наоборот, где-то в середине беседы признал, что его устав в чужом монастыре не катит, а ближе к концу то ли поддался любопытству, то ли решил проверить, насколько мы с ним честны, и спросил Авьен, нельзя ли перейти в их поместье и хотя бы одним глазком выглянуть наружу.
На этот вопрос шеллемка ответила неправильно интерпретируемым жестом, весело улыбнулась и попросила четверть вейта на подготовку. Дабы вырубить камеры в покоях и заказать с кухни что-нибудь вкусненькое. Мы, конечно же, согласились подождать, а менее, чем через четверть часа прошли по «коридору» — само собой, не все, а только Долгорукий, я, Бестия и Хельга — и, оказавшись в гостиной, на полчаса выпали из реальности. В смысле, он исследовал новый мир, то подходя к окну, за которым виднелся далекий лес жилых башен Рюенда, то изучая обстановку, то наблюдая за тем, как Авьен серфит по местной Сети, то пробуя шеллемские деликатесы, а мы наблюдали за всем этим со стороны и давили улыбки.
Кстати, задерживаться у Та Кальмов Владислав Мстиславович не стал — увидев плоскость сопряжения, появившуюся в центре комнаты ровно через полчаса после нашего перехода, от всей души поблагодарил хозяйку покоев за гостеприимство, попрощался и первым вернулся в «мастерскую». А после исчезновения «коридора» задумчиво посмотрел на меня и выдал интересное признание:
— Откровенно говоря, до экскурсии в новый мир я допускал, что все ваши рассказы о Шеллеме — одна большая мистификация. Но другую Сеть, блоки информации на нескольких других языках, воздух, еду, напитки, силу тяжести и, главное, нулевой магофон подделать невозможно. Поэтому я поверил и… по-хорошему завидую перспективам членов вашего боевого крыла!
— Положим, перспективы могут быть всякими… — усмехнулась Даша. — Поверь, в мире Авьен нет розовых пони, ангелов и всепрощения, а пороков, как и у нас, завались. Поэтому-то Баламут и гоняет нас каждый божий день… впрочем, об этом я, кажется, уже говорила.
— Было такое… — подтвердил он, снова посмотрел на меня, поблагодарил за правильный подход к подготовке к работе в других мирах и слегка загрузил: — Ратибор Игоревич, как я понимаю, вы… в смысле, род Елисеевых-Багряных, задыхаетесь от недостатка лиц, которым можно по-настоящему доверять, а у меня, то есть, в Михнево, дуреют от скуки сразу две достойные личности, уже заслужившие ваше доверие. Возьмите их в работу. В том ключе, в котором сочтете нужным — клянусь Силой, что не буду выяснять секреты вашего рода ни напрямую, ни опосредованно!
Я задумчиво посмотрел на Дашу, а она, не заметив этого, уставилась на сына:
— Слав, мы задыхаемся от недостатка доверенных лиц только в вопросах из категории «тайна рода»!
— Они заслужили ваше доверие?
— Да.
— Ну, так забирайте в род — я физически не могу уделять сестричкам хоть какое-то время, хотя, видит бог, хочу…
…Долгорукий изъявил желание вернуться во дворец как-то сразу. Мы, естественно, не возражали и, попрощавшись, открыли
