Ахметов выдергивает ремень из шлеек, стягивает брюки и в одну секунду предстаёт передо мной абсолютно голым.

Это начало кошмара. Ад становится реальностью. Кровожадный хищник уже возбуждён до предела. Его член покачивается между крепкими бёдрами. Гигантский, до жути длинный и толстый, раздувшийся от похоти.

Черт. Я не готова. Никогда не буду готова. Ни за что. Нет, нет...

- Раздевайся, - этому тону нельзя не подчиняться.

Мои пальцы автоматически расстегивают несколько пуговиц, прежде чем я успеваю осознать, чем именно занимаюсь. Вздрагиваю и замираю в ужасе от собственной тупой покорности.

Почему рядом с ним всегда так? Оказываюсь в униженном положении. Грязная, растоптанная. Раньше у меня было больше воли к сопротивлению. Или мне просто показалось?

Ахметов берётся за полы рубашки, дергает, выдирая оставшиеся пуговицы с мясом. Избавляет меня от одежды. Подхватывает и забрасывает на плечо.

Воздух выбит из лёгких напрочь. Живот опаляет каленым железом. От соприкосновения наших тел меня прошибает высоковольтным разрядом.

Прекрасно. Подонок хочет вымыть меня, а потом приступить к экзекуции. Возможно, прямо в душевой кабине начнёт. Почему бы и нет? Зачем тянуть?

- Вперёд, - распоряжается Ахметов, закрывая стеклянные створки. - Пора тебе отрабатывать мою доброту.

Вжимаюсь в гладкую поверхность спиной, затравленно смотрю на своего вечного преследователя. Случайно нажимаю кнопки, прислоняюсь прямо к панели управления. Включается вода, музыка и разноцветные огни.

- Охренеть, - хмыкает Ахметов. - Дискотека.

Я улыбаюсь. Нервно, истерически. Понимаю, сейчас совсем не до смеха. Ситуация не располагает. Я должна плакать, рыдать от безысходности. Враг завладел мной, подчинил своей власти. Я сама вошла в клетку со зверем и выбросила ключ. Я идиотка.

Но это и правда смешно. Неоновые лучи озаряют мускулистое тело Ахметова, известная классическая мелодия ласкает слух. Дурдом. Бред. Безумие. Наверное, сказывается перенапряжение. Стресс находит выход. И я начинаю смеяться как одержимая.

Дискотека. Реально дискотека.

- Держи, - Ахметов вкладывает в мои руки мочалку.

- Т-ты хочешь...

Замолкаю, в принципе понимаю намёк. Он хочет, чтобы я ему прислуживала, намылила его. Видимо, устал. Утомился, пока перебивал работорговцев вместе со своим чокнутым другом Викингом. А может, нашёл новый повод надо мной поиздеваться?

Не важно. Для меня ничего не меняется. Это короткая отстрочка перед реальным кошмаром.

Господи. Я сдохну. Если он коснётся меня, я точно сдохну.

Беру гель для душа. Щедро покрываю мочалку. Отстраняюсь от стенки и делаю шаг навстречу ненавистному ублюдку.

Он выше меня. Гораздо выше. Приходится встать на носочки, потянуться, чтобы дотянуться до широких плечей, и от этого я невольно впечатываюсь грудью в его грудь.

Дергаюсь, желаю отодвинуться. Пальцы стоп скользят. Вскрикиваю, когда горячая ладонь опускается на поясницу, вбивает меня в раскаленное тело.

Ужас. Мои соски покалывает от боли.

Слишком близко. Мы слишком близко. Недопустимо близко.

Черт побери. Черт. Черт!..

Громадный орган таранит мой живот.

- Не терпится? - насмешливо интересуется Ахметов.

- Я поскользнулась, - бормочу глухо. - Я случайно.

- Продолжай, - следует холодный приказ.

Выполняю распоряжение. Стараюсь больше не допустить таких оплошностей. Но в процессе тесный контакт оказывается неизбежен. Постоянно дотрагиваюсь до Ахметова. Задеваю грудью, бёдрами. Натыкаюсь на вздыбленный член своим животом. На такую здоровенную дубину просто невозможно не наткнуться. И меня потряхивает от дичайшего напряжения. По спине пробегает ток. Воздух искрит. Здесь слишком мало места. Ничтожно мало.

Дьявол. О чем я вообще? Тут ещё десять человек влезет. Кабина огромная. Но мне душно, чертовски душно. Музыка раздражает. И яркие всполохи слепят.

- Везде обрабатывай, - говорит Ахметов, когда я замираю.

- Но...

Осекаюсь. Нет никаких «но». Придётся и член его мочалкой обтереть.

- Руками, - жестко произносит Ахметов.

Пораженно смотрю на него. Боюсь уточнить.

- Можешь ртом, - криво усмехается.

Лучше руками. Сжимаю челюсти и делаю то, чего он хочет. Механически, на автомате. Стараюсь не замечать того, как крепнет смертоносное орудие, как вздувшиеся вены бьют в мою ладонь. Просто действую.

- Яйца не забудь, - бросает ледяным тоном.

Отдергиваю руку, отступаю назад. Отрицательно мотаю головой. Мое тело отказывается повиноваться. Бунтует. Это настоящий мятеж.

- Хочешь языком вылизать? - мрачно спрашивает Ахметов, надвигается, сокращая расстояние между нами до минимума.

- Ты омерзителен, - выдаю быстрее, чем успеваю подумать о собственных словах. - Я ненавижу тебя. Дьявол. Как же сильно я тебя ненавижу! Чтоб ты подох, больной урод...

Мужская ладонь накрывает мое горло. Практически нежно. После резко впечатывает в поверхность душевой кабины. Буквально вбивает меня в стеклянную стену. Пальцы сжимаются на шее, вынуждают захрипеть.

- Хватит, - шиплю. - П-пусти...

- Я только начал, - замечает нарочито сладко, опаляет мои губы горячим дыханием. - Когда закончу, ты себя не узнаешь.

- Что... что ты...

Ахметов не ослабляет захват ни на миг. Одна рука жестко удерживает меня за глотку, пока вторая скользит по груди, обводит контуры фигуры с непривычной нежностью, движется вниз по животу. Неудержимо. Неукротимо. Заставляет судорожно глотнуть воздух. Содрогнуться. Сдавленно вскрикнуть. Тянет заорать. Очень сильно тянет. Но ничего не выходит. Черт возьми. Черт, черт!

- Ты кончишь, - мрачно обещает Ахметов. - Ты у меня так кончишь, что весь мозг вытечет. Сама на хер запрыгнешь и будешь умолять, чтобы до судорог выдрал.

- Нет-нет! - кричу. - Ты с ума сошёл...

Пальцы касаются меня между ног. Проскальзывают между бёдрами. Властно. Безжалостно. Клеймят, выжигают тавро каждым движением. Подчиняют. Закрепляют свои права. Помечают собственность.

Мои глаза до боли распахиваются. Вцепляюсь в руку Ахметова, пытаюсь отодвинуть, царапаю его кисть до крови. Дергаюсь, извиваюсь под этими гнусными ласками.

Дышать нереально. Невозможно физически. И проблема совсем не в том, что воздух перекрыт грубой хваткой вокруг шеи. Кислород раскаляется. Грудь тяжело вздымается. Мое сердце колотит озноб. Кровь сворачивается.

- Принцесса, - прямой взгляд, горящий и хищный, порабощающий. - Нет. Ты не принцесса. Ты маленькая лживая сука. Даёшь клятву и забираешь. Манишь и уходишь в отказ. Так не пойдёт. Мои шлюхи место знают.