Проголодавшись, дети пообедали холодными хот-догами. Тем временем грязь на их руках, ногах и физиономиях высыхала, трескалась и осыпалась. Они поели печенья с суфле и шоколада, Теренс даже взялся поджаривать для всех желающих кусочки суфле на зажигалке. Раз уж костер было не развести, ребята стали лепить фигуры из грязи. Теренс слепил слона с сидящей на нем девушкой. В слоне даже усматривалось некоторое сходство со слоном. Но потом один из близнецов Симпсонов слепил атомную бомбу и скинул ее на слона и девушку Теренса.

— Ничего страшного, — сказал Теренс. — Здорово получилось!

Но получилось не здорово. Он отошел в сторонку, сел на заляпанный грязью камень и посмотрел на кость.

Близнецы слепили из грязи целый склад атомных бомб. Потом они решили построить город со стенами, зданиями и всем остальным. Часть шестого домика помогала им в строительстве — нужно было успеть разбомбить город до темноты.

Брайан Джонс намазал грязью волосы и соорудил из них ирокез. Все брови у него тоже были в грязи. Он был похож на дебила, но это не имело значения, потому что это был не кто-нибудь, а Брайан Джонс. А все, что делает Брайан Джонс — не дебильно, а круто.

— Эй, чувак, — окликнул он Джеймса. — Иди погляди, что я спер в лагере с бельевой веревки.

Джеймс Лорбик извозился в грязи, устал и, хоть у него и воняли ноги, зато он был умнее большинства обитателей шестого домика.

— Зачем? — спросил он.

— Просто подойди, — сказал Брайан. — Остальным пока видеть не надо.

— Хорошо, — согласился Джеймс.

Это было платье. С большими синими цветами. В душу Джеймса Лорбика закралось нехорошее предчувствие.

— Зачем ты стащил платье? — спросил он.

Брайан пожал плечами. Он улыбался, как если бы одна мысль о платье делала его счастливым. На его губах цвела широкая, радостная, заразительная улыбка, но Джеймс Лорбик не улыбнулся в ответ.

— Потому что весело будет, — сказал Брайан. — Надень его и пойдем покажемся остальным.

— Ни за что, — ответил Джеймс. Он скрестил грязные руки на грязной груди, демонстрируя, что настроен серьезно.

— Да ладно тебе, — сказал Брайан, — давай, Джеймс, надевай, пока остальные не пришли и не увидели сами. Все животики надорвут от смеха.

— Знаю, что надорвут, — сказал Джеймс. — Нет.

— Слушай, я бы и сам его напялил, клянусь, но размер не мой. Не налезет. Так что придется тебе это сделать. Ну, что тебе стоит, Джеймс!

— Нет, — повторил Джеймс.

Джеймс Лорбик доподлинно не знал, зачем родители отправили его в лагерь в Северной Каролине. Да и знать не хотел. Это точно не из-за того, что в Чикаго мало деревьев. И точно не из-за того, что у Джеймса в Чикаго нет друзей. Лагерь — это, видимо, просто одна из тех вещей, которые родители привыкли навязывать детям, как, например, уроки игры на скрипке или карате, разница лишь в том, что лагерь — это на целый месяц. К тому же, Джеймс еще должен был испытывать благодарность, будто родители сделали ему большое одолжение. Ведь лагерь стоит денег.

Так что он мастерил кожаные кошельки в кружке «умелые руки» и каждый день ходил плавать, хотя озеро противно пахло, а инструктор по плаванию был слегка с приветом и заставлял ребят стоять на самой высокой вышке с закрытыми глазами. А сам подкрадывался сзади и сталкивал их в воду. Правда, все и так знали, что он подкрадывается. Доска под его шагами ощутимо раскачивалась.

Джеймс так и не завел здесь друзей. Хотя это не совсем точно сказано. Он-то был дружелюбен, но никто в шестом домике не ответил ему взаимностью. Иногда после отбоя кто-нибудь из ребят шептал в темноте: «Джеймс! О, Джеймс, твои волосы сегодня смотрелись классно!», или «Джеймс, Джеймс Лорбик, хотел бы я стрелять из лука так же здорово, как ты!», или «Джеймс, не одолжишь ли мне завтра свою флягу?» — и все начинали ржать, а Джеймс притворялся спящим, пока Теренс не врубал свет и не грозил: «Оставьте Джеймса в покое и спите, или каждый получит по пять нарядов».

Однако Джеймс Лорбик знал, что все могло сложиться и хуже. Он мог попасть не в шестой домик, а в четвертый.

Платье не испачкалось в грязи — и то хорошо. Брайан разрешил ему не снимать джинсы и футболку.

— А теперь займемся волосами, — сказал Брайан, зачерпнул пригоршню грязи и размазал ее по голове Джеймса, пока прическа у того не стала точной копией прически Брайана.

— Пошли, — сказал Брайан.

— С какой стати я должен это делать? — спросил Джеймс. Он широко расставил руки в стороны, чтобы не прикасаться к платью. Видок у него был смехотворный. Он чувствовал себя ужасно. Настолько ужасно, что на платье ему уже было наплевать.

— Ты ничего не должен, — возразил Брайан таким тоном, словно это была всего лишь шутка. Впрочем, так и было. — Я же тебя не заставлял, Джеймс.

Поблизости носился один из близнецов Симпсонов, закидывая атомными бомбами провисшие, пошедшие морщинами палатки. Заметив Брайана и Джеймса, он замер как вкопанный.

— Зачем ты натянул платье? — спросил Симпсон. — Эй, ребята, смотрите, Джеймс в платье!

Брайан подтолкнул Джеймса вперед. Не сильно, но на платье остался отпечаток грязной руки.

— Ну, давай, — скомандовал он, — притворись, что ты зомби. Зомби-повариха, которая вернулась с того света, чтобы сожрать мозги всех ребят из шестого домика, потому что ты все еще злишься из-за того случая, когда мы устроили бои рисовыми пудингами с четвертым домиком на ступеньках столовой. Как будто ты только что выползла из могилы. И я тоже буду зомби. Пошли погоняемся за остальными!

— Ладно, — сказал Джеймс Лорбик. При мысли об игре в зомби, ощущение ужаса улетучилось, и даже цветастое платье вдруг показалось волшебным. Он придало ему силу зомби, при этом он был куда проворнее, чем обычные зомби. Он поковылял вместе с Брайаном навстречу остальным ребятам, выставив руки вперед. Дети сначала выкрикивали: «Глядите! Джеймс вырядился в платье!» — потешаясь над ним, но потом сообразили, что к чему. Они поняли, что Джеймс и Брайан — зомби, и разбежались кто куда. Даже Теренс.

Вскоре все остальные тоже превратились в зомби. И решили искупаться. Все, кроме Джеймса Лорбика — как только он начал стягивать с себя платье, Брайан Джонс остановил его.

— Нет, погоди, — сказал Брайан. — Не снимай. Походи в платье до завтра, пока мы не вернемся в лагерь. Говорю тебе, это верняк! Мы придем на завтрак и скажем, что видели монстра и что он погнался за нами, а потом в столовой появишься ты. Будет зашибись! Ты в этом платье и с грязью выглядишь так, что поджилки трясутся.

— Я же заляпаю весь спальник, — возразил Джеймс. — Да и не хочу я спать в платье. Оно идиотское.

Остальные купающиеся выкрикивали наперебой:

— Да ладно тебе, Джеймс, походи в платье!

— Не снимай платье! А, Джеймс?