он заходит мне за спину, набирая в ладонь ещё мыла. Я вздрагиваю, когда его пальцы касаются внутренней стороны моего бедра.

— Ты должна знать, что со мной ты в безопасности, — шепчет он мне на ухо, его пальцы скользят вверх к моему центру. — Я не трахался уже много лет.

Мое сердце замирает от этого комментария. Только я подумала, что он имел в виду, что будет защищать и заботиться обо мне в моем уязвимом состоянии, но нет. Он хотел успокоить меня насчет ЗППП, теперь, когда я всё равно ничего не могу с этим поделать. Какая же я дура.

Моё разочарование собой берет верх, и я пихаю его локтем, отталкивая от себя, чтобы зайти подальше под воду. Схватив мыло, я намыливаюсь, заново отмывая своё тело собственными руками, смывая с себя его и его прикосновения.

— Брайони, не надо, — предупреждает он, хватая меня за руку, прежде чем прижать спиной к стенке душа, заключая меня в клетку своим телом. — Позволь мне.

Я вглядываюсь в тень мужчины, размышляя о его потребности заботиться обо мне его особенным образом. Расслабляясь, позволяю ему вымыть меня дочиста. Он не торопится, практически запоминая каждую частичку меня, пока эти грубые руки теперь ласкают мою грудь, живот, руки, даже мои ладони, переплетая его пальцы с моими.

Я прищуриваюсь, снова глядя на его тень, пытаясь разглядеть его лицо, но это бесполезно. Мне ничего не видно.

Но я могу чувствовать.

Подняв руки после того, как он смывает с них мыло, я протягиваю их и обхватываю ладонями его грубую челюсть. Чувствуя, как она напрягается под моими ладонями, когда он замирает на месте, застыв, словно статуя. Вода плещет мне в лицо, поэтому я закрываю глаза, оставляя рот приоткрытым, в то время как она стекает по моим губам.

Прикасаюсь к нему, кончиками пальцев провожу по переносице, вниз к приоткрытым полным губам. Его дыхание вырывается горячими волнами, а эрекция теперь упирается мне в живот.

Я протягиваю руку и нахожу кончиками пальцев его брови. Чувствую плавный подъем к внешней стороне его левой брови, и мой палец задерживается там. На ощупь это похоже на глубокий шрам, учитывая выступ кожи на этом месте. Проводя по нему пальцем, я обнаруживаю, что он доходит до места высоко на остром изгибе его скулы. Внутренне я создаю его образ в своем воображении. Мощная угловатая челюсть, темные волосы, большой шрам, пересекающий его красивые ореховые глаза, дополнительный шрам у полной нижней губы и едва заметный шрам, тянущийся вдоль правой стороны челюсти. Я видела его по частям за разными масками, и, собирая все это вместе в единую картину.

Я просто никогда раньше не видела никого похожего на него.

— Откуда ты взялся, Эроу? — шепчу я, проводя пальцами от его челюсти до шеи. Чувствуя шрамы, усеивающие его плоть, покрытые чернилами, которыми он закрасил прошлое, слишком жестокое для таких, как я.

— Из очень плохого места, — отвечает он, прислоняясь своей головой к моей, пока вода стекает по его локонам на меня.

Я прикусываю уголок губы, гадая, чтобы это могло значить. Через что прошел этот мужчина, чтобы превратиться в безжалостного психопата-убийцу, стоявшего передо мной? В нем чувствуется присутствие сердца. У него есть какое-то подобие души. Это очевидно по тому, как странно он заботится обо мне, как странно защищает меня от неизвестных факторов.

— Но это не имеет значения, откуда я взялся. Потому что мы здесь. Мы нашли друг друга, — говорит он, его ладони скользят вниз по моим рукам, пока не достигают запястий. Он поднимает их над моей головой, прижимая к плитке позади меня. — И теперь ты не будешь жить без меня.

Мои глаза слегка расширяются от его прямоты.

— Я серьезно, Брайони. В следующий раз тебе нужно будет лучше целиться, — говорит он насмешливым тоном. — Если ты хочешь жизни, в которой меня не будет, тебе придется, блять, убить меня самой. Я твой, а ты навеки моя.

Моя грудь сжимается от его слов. Её так много. Одержимости. Она безумна. Токсична. Она заставляет моё тело снова оживать.

Он наклоняет шею вперед, поворачивая голову в сторону.

— Оближи меня, — требует он, придвигая рану от моего небольшого удара ножом к моему рту. — Залечи свой вред.

Он такой дикий. Такой животный по натуре. Он просит меня зализать его раны. Рану, которую я нанесла. Он сумасшедший, и я, кажется, никак не могу насытиться. Меня тянет к нему, как мотылька-самоубийцу к зовущему пламени.

Его руки сжимаются вокруг моих запястий, когда он прижимается ко мне головой, открывая себя для моего исцеления. Я замираю на мгновение, тяжело дыша между нами. Приоткрываю губы, высовываю язык и облизываю это место языком. Ощущая горький металлический привкус его крови, он стонет, прижимаясь ко мне, его эрекция упирается мне в бедро.

Снова выпрямившись передо мной, он отпускает мои руки, и они тяжело опускаются по бокам. Наклонившись, он обхватывает меня за бедра, приподнимает и прижимает спиной к кафельной стенке душевой, когда весь воздух покидает мои легкие. Он обхватывает мои бедра своими, прежде чем схватить одной рукой мои мокрые волосы и откинуть их назад, подставляя ему мою шею.

Теперь мое лицо полностью находится под насадкой для душа, когда я кашляю, выплевывая воду. Он держит меня под ней, зачарованно наблюдая и слушая, прежде чем я чувствую головку его члена, прижатую к моему входу. Проталкиваясь внутрь меня, из моего горла вырывается сдавленный звук. Неспособность дышать отвлекает мое внимание от чего-то другого, поскольку боль от растяжения вокруг него снова настигает меня. Он сжимает мое бедро, вонзаясь в меня снова и снова, пока я повисаю беззащитная перед его наслаждением.

— Покажи мне, что можешь справиться со мной, — рычит он, наши тела яростно соприкасаются, когда он трахает меня в своем темпе.

В темпе сумасшедшего.

Я чувствую себя так, словно тону. Из-за невозможности дышать я захлебываюсь водой. Его рука отпускает мои волосы только для того, чтобы прикрыть мой рот и нос своей ладонью. Воздуха хватает полностью, когда я чувствую, что внутренне прижимаюсь к нему. Он громко стонет, и этот звук каким-то образом становится совершенно возбуждающим, заставляя меня сжиматься сильнее, жгучая боль медленно сменяется электризующим напоминанием об эйфории, которую я испытала.

Мое зрение затуманивается, и как раз в тот момент, когда я чувствую, что все вокруг меня темнеет, а жжение в груди и легких переходит в онемение, он отпускает руку, хлопая ладонью по кафелю позади меня. Он толкается в меня бедрами долгими, резкими движениями,