Океан между Исландией и Шотландией кишел подводными лодками четырёх стран, охотившимися друг за другом, и зачастую английский или русский подводник отказывался от атаки, опасаясь торпедировать американскую или германскую субмарину. Ощутимого успеха в этой битве добилась британская подлодка «Тайгрис», торпедировавшая германский авианосец «Блюхер»; субмарина погибла, закиданная глубинными бомбами и протараненная немецким эсминцем, но «Блюхер» на три месяца вышел из строя. Черчилль тут же сообщил об этом Рузвельту, взывая о помощи и недвусмысленно давая понять, что в случае высадки немцев на британские острова английский флот станет добычей кайзера, который наверняка найдёт такому трофею должное применение. Рузвельт обещал помочь, туманно намекая на некую американскую «диверсионную» операцию против Исландии и заклиная коллегу «ради спасения свободного мира не сдавать корабли Ройял Нэйви тевтонским варварам и русским дикарям», а перевести его (вместе с королевской семьёй и английским золотым запасом) в порты США, где британцы «в полной мере смогут вкусить американского гостеприимства и продолжить борьбу».

Английский премьер на это ничего не ответил – прожжённый политический циник, он отлично понимал, что американский президент блефует. Белоголовый заокеанский орёл не прилетит на помощь отощавшему британскому льву – нет у США ни сил, ни оперативных возможностей для деблокады Англии – на Тихом океане вовсю набухает «жёлтый прилив», затопивший Индонезию и Филиппины, глотающий атолл за атоллом и подступающий уже к Гавайским островам. Что же касается британского флота и английского золота, то на этот счёт у Черчилля были свои соображения: торг уместен в любой ситуации.

Пятого января 1941 года операция «Зеедрахе» началась: тевтонская армада вторжения получила приказ наступать.

* * *

– Ну, мистер Черчилль, – принц Август, командующий армией вторжения, растянул губы в улыбке, похожей на оскал голодного крокодила, – поговорим. Место здесь для этого, – он оглядел подземный бункер, в котором располагался «военный кабинет» английского премьер-министра, – самое подходящее. Я понимаю, вам несколько не по себе: девять веков Британия не знала вражеских нашествий, а последние четыреста лет вы покоряли всех, кто только попадался вам на пути. Как сказал ваш поэт Редьярд Киплинг, «от Оркнея до Горна и звёзд, протянем же кабель – взять! Вокруг всей планеты, с петлею, чтоб мир захлестнуть. Вокруг всей планеты, с узлами, чтоб мир затянуть !». Очень откровенно сказано, не так ли? И вы, бритты, захлёстывали и затягивали, но теперь… Моё полное имя Август Вильгельм Генрих Гюнтер Виктор – на ваши острова явился новый Вильгельм Завоеватель, Вильгельм Победитель, чтобы исправить вопиющую историческую несправедливость и воздать вам по делам вашим. Как вы себя чувствуете в шкуре правителя покоряемого народа? Ощущение, надо думать, незабываемое?

Сэр Уинстон Черчилль промолчал. В его «военном кабинете» ничего не изменилось – те же столы, та же карта на стене, тот же телефон прямой связи с надписью «Индия», и та же бесшумная пишущая машинка, – но наверху, у незаметной двери, выходящей в парк Сент-Джеймс, стоят на страже не британские коммандос со «стенами», а парашютисты кайзера со «шмайссерами». «Железный принц» откровенно издевался, но главное – за последние недели произошли события, выбившие почву из-под ног даже у такого незаурядного человека, как герцог Мальборо.

…Удар германской армады рухнул на берега Южной Англии «гневом богов, молотом Тора», как высокопарно сообщил в Берлин принц Август. Сотни и сотни самолётов шли волна за волной, вываливая свой бомбовый груз на британские позиции, и самолёты эти были не только немецкими. По просьбе германского командования Россия перебросила во Францию Отдельную воздушную армию, насчитывавшую в своём составе до тысячи боевых машин, и русские штурмовики атаковали Англию вместе с германскими пикировщиками. Островитяне не могли противостоять этому натиску: хребет королевских военно-воздушных сил, обескровленных жестокой «битвой за Британию» и выжатых как лимон пятимесячной блокадой островов, был сломан. Бритты уступили противнику небо, а с появлением русской авиации господство союзников в воздухе не только в районе высадки, но и почти над всей Англией стало абсолютным. А с моря, из Ла-Манша, очищенного от мин и подводных лодок Ройял Нэйви, непрерывно гремели крупнокалиберные орудия германских дредноутов, и если на восточном участке высадки (от Портмсута до Рамсгейта) по берегу работали «Бисмарк», «Байерн», «Баден», «Шарнхорст» и лёгкие крейсера, то западный участок (от Плимута до Портленда) прикрывали «Фридрих дер Гроссе» («Ришелье»), «Император Вильгельм» («Жан Бар»), «Адмирал Ингеноль» («Дюнкерк»), «Адмирал граф Шпее» («Страсбург») и «Аларих» («Алжир»). Бывшие французские корабли получили немецкие имена, но в их экипажах было немало французских добровольцев, офицеров и матросов. Французы не простили бриттам обстрела Тулона, и теперь уже французские пушки били по английским портам.

Вторжение осуществлялось на широком фронте, по всему южному побережью, что позволило германцам маневрировать, меняя направление ударов и обходя те участки, где оборона оставалась недодавленной, и где сопротивление англичан оказывалось неожиданно сильным. На стороне рейхсвера был двойной численный перевес в живой силе и тройной – в бронетехнике и средствах огневой поддержки, а в точках прорыва превосходство тевтонов было пятикратным. Численное преимущество нападавших над защитниками острова могло бы быть и большим – Народная Россия предложила кайзеррейху включить в состав армии вторжения специально сформированный стотысячный русский десантный корпус. Однако на сей раз немцы отказались, мотивируя это тем, что бритты основательно задолжали Германии ещё в Первую мировую, и что доблестные тевтонские воины хотят взыскать с них этот долг сами, без чьей-либо помощи. На самом деле причина отказа была иной: генералов кайзера и его самого весьма впечатлил красный флаг над Рейкьявиком, и появление этого флага над каким-либо английским городом было для них нежелательно.

Под непрерывный гром корабельных пушек к английскому берегу шли сотни паромов «зибель» и Marinefahrprahm – морских десантных барж, между которыми сновали шустрые десантные катера: по плану «Зеедрахе» в первых эшелонах десанта предполагалось высадить на берег около семисот тысяч человек с тяжёлым вооружением. Съезжали по распахнутым аппарелям лёгкие «куницы»-амфибии, плюхались в волны и плыли к берегу, отфыркиваясь сизыми выхлопами, и морскими чудовищами, стряхивая с бронированных спин потоки пены, выползали на берег «рыси», снабжённые гибкими «шнорхелями» для работы двигателей под водой. Берег бил по десанту из всех уцелевших стволов, волны выбрасывали на береговой песок простреленные трупы германских гренадеров, но силы были слишком неравными: к исходу первого дня вторжения на теле Англии кровоточащими ранами появилось до десятка немецких плацдармов.

Вторжение было мощным, хорошо подготовленным и комбинированным: Британия была атакована и с моря, и с воздуха. Парашютный корпус генерала Штудента (его солдаты получили боевой опыт ещё в Бельгии, десантируясь на бетонные капониры укреплённых фортов) высадился в Саутгемптоне и захватил аэродромы, на которые один за другим стали садиться тяжёлые транспортные самолёты, доставлявшие подкрепления. Саутгемптон пал после яростных, но непродолжительных уличных боёв: через двенадцать часов после начала атаки к его причалам пошли косяками германские транспорты с артиллерией и танками.