Прежде чем я сообразила, что делать, рядом появились Алетия и сквайр Бигг-Уитер, а мистер Мортон бросился к Эшфордам, приветственно раскинув руки.

— Прошу простить нас за вторжение, сэр Томас Эшфорд, мистер Эшфорд, мисс Эшфорд! — воскликнул он с чрезмерной официальностью и поклонился каждому. — Преподобный Лусиан Мортон из Хартсфордского прихода, Бримингтон, к вашим услугам. Мои высокочтимые гости, которых вы видите у меня за спиной, приехали из Гемпшира: это мой дальний родственник, сквайр Лавлейс Бигг-Уитер из Мэнидаун-парка, Вуттон Сент-Лоренс, его дочь, мисс Алетия Бигг, и ее подруга, мисс Джейн Остин. Я уверил их, что посетить ваш великолепный дом во время пребывания в Дербишире — честь, которую нельзя упустить.

Я втайне благословила мистера Мортона, который, со всей своей болтливой напыщенностью, сумел, однако, предложить мистеру Эшфорду на редкость лаконичное объяснение моему неожиданному появлению здесь. Мистер Эшфорд по-прежнему не двигался с места, и лицо его оставалось ошеломленным.

— Неужели, сэр? — произнес сэр Томас, когда все мы приблизились.

Он обменялся сердечными рукопожатиями с мистером Мортоном и сквайром, затем поклонился Алетии и мне.

— Рад всех вас видеть.

— А я-то как рад, — подхватил мистер Мортон, готовый, казалось, упасть в обморок.

— Надеюсь, наш дом оправдал ваши ожидания, — сказала София, одарив каждого из нас теплой улыбкой.

Она выглядела не старше двадцати трех лет, а голос ее был тихим и приятным.

— О! Он неизмеримо превзошел их во всех отношениях, мисс Эшфорд, — ответила Алетия.

— Словами не выразить мое благоговение и восхищение его великолепием! — вскричал мистер Мортон.

— Стоил каждой мили моего путешествия, — добавил сквайр.

Я умудрилась улыбнуться, но ничего не сказала, поскольку горло у меня внезапно перехватило и я едва могла дышать.

— Позвольте и мне представить моих дорогих друзей, — сказал сэр Томас, поскольку из первой кареты спустился мистер Черчилль и все подошли поближе. — Мистер и миссис Черчилль, мисс Изабелла Черчилль из Ларчмонт-парка. Несмотря на то что леди более двух недель виделись в Лондоне почти ежедневно, они не в силах были расстаться. Поэтому они приехали, чтобы провести с нами чуть больше времени.

Мистер Мортон охотно протянул руку и, казалось, готов был повторить свои представления, когда внезапно его прервал изумленный возглас мистера Черчилля:

— Мисс Остин? Боже правый! Это действительно вы? Здесь, в Дербишире?

— Да, — ответила я, с трудом узнав хрип, в который превратился мой голос.

— Ну надо же! Мы встречались с мисс Остин в Лайме позапрошлым летом, а потом еще раз, несколько месяцев назад, в Саутгемптоне, — пояснил мистер Черчилль сэру Томасу и Софии.

— Очень рада вас видеть, — вежливо произнесла я, наконец-то вновь обретя дар речи.

Уголком глаза я заметила приближение мистера Эшфорда. Я почти физически ощущала немое изумление на лицах Алетии и сквайра и жар пристального взора мистера Мортона, пораженного тем, что я известна таким высокопоставленным людям.

— Могу поклясться, мисс Остин… — замялась Изабелла, подходя к нам с озадаченным видом.

К моему смятению, она выглядела еще прелестнее и моложе, чем тогда, в Саутгемптоне, и мне пришлось напомнить себе, что ей, разумеется, уже семнадцать лет.

— Вы кажетесь мне знакомой. Мы не встречались?

— Встречались.

Я освежила в ее памяти музыкальный вечер и чаепитие в доме миссис Дженкинс.

— А! Да, теперь припоминаю! — воскликнула Изабелла. — Мы так мило беседовали в тот день о Лондоне, например, и о чем же еще? Вроде бы о моей помолвке, а потом вы убежали в такой спешке, что мы с тетей Дженкинс всерьез забеспокоились о вашем здоровье.

Мистер Эшфорд замер на расстоянии одного-двух ярдов от меня. Я была не в силах взглянуть на него. У меня свело живот, и я едва могла соображать.

— Я плохо чувствовала себя в тот день, но с тех пор вполне поправилась, — ответила я, стараясь не утратить самообладания.

— Кто бы мог подумать, что мы еще раз столкнемся друг с другом, да еще так далеко? — удивленно протянула Изабелла.

— Действительно. Кто бы мог подумать? — согласилась я и добавила: — Уверяю вас, мы не имели ни малейшего представления о вашем сегодняшнем возвращении, не то никогда бы не явились сюда. Мистер Мортон уверял, что вы в Лондоне. Домоправительница ни о чем и словом не обмолвилась.

— Мы очень рано выехали, — пояснил сэр Томас. — Она не ждала нас до ужина.

— Как здорово, что вы все знакомы, — сказала София. — Прошу, останьтесь и выпейте с нами чаю. Вы ведь не против, папа?

— Разумеется, не против, — ответил сэр Томас.

Мистер Эшфорд, казалось, лишился дара речи. Его взгляд метнулся ко мне, и я увидела в нем смесь смущения, досады и сожаления. Я не могла понять, кому из нас более не по себе.

— Несомненно, сейчас не время для гостей, — быстро сказала я. — Вы только что с дороги и, вероятно, устали. Мы вам только помешаем.

Экипажи Эшфорда и Черчилля отъехали, и их место тут же заняла карета сквайра.

— О! Смотрите! А вот и наш экипаж. Мы чудесно провели время.

— Приятно было познакомиться, — тепло ответил сэр Томас с прощальным кивком.

— Надеюсь, нам представится случай снова встретиться, — сказала София, улыбаясь и приседая.

Она взяла отца под руку и повела в дом.

Я села в экипаж, не оборачиваясь. Сердце колотилось, празднуя мое спасение. Остальные последовали за мной, и вскоре мы тронулись в путь.

— Вы меня поражаете, мисс Остин! — воскликнул мистер Мортон, когда мы ехали обратно. — Почему вы не сообщили, что знакомы с Черчиллями?

— Я не ожидала увидеть их здесь, — ответила я.

— Весьма необычно, — заметила Алетия, — что ты знаешь юную леди, на которой мистер Эшфорд намерен жениться.

— Когда домоправительница упомянула о предстоящей свадьбе, — настаивал мистер Мортон, — вы, уж конечно, могли бы что-нибудь сказать.

— Мне это показалось неважным, — отмахнулась я.

— Неважным! — вскричал мистер Мортон. — Такое престижное знакомство! Да это же самая важная вещь на свете!

— Он и вправду красив, как ты считаешь? — спросила Алетия.

— Кто? — уточнила я.

— Да мистер Эшфорд, конечно же. Такой приятный мужчина.

— Я не заметила, — солгала я.

— Хотя он показался мне довольно молчаливым, — продолжала Алетия. — По-моему, я услышала от него не более одного-двух слов.

— Весьма похвальное качество для мужчины, — одобрил мистер Мортон. — Я восхищаюсь тихими и необщительными людьми. Я неизменно повторяю, что многословие — непростительный грех, ведь оно может стать на редкость утомительным для тех, кто вынужден слушать, в особенности если оратор не так образован, как я, и не обладает той же живостью языка и обширными познаниями мира, которые позволяют выбирать из великого множества интересных тем для разговора. В отсутствие подобных достоинств, полагаю, человеку следует раскрывать рот, лишь если ему надлежит произнести нечто очень важное, хотя и тогда необходимо подбирать слова с крайней осторожностью.