Но будет ли она верна ему? Не предаст ли, как это сделала Робена? Можно ли ей доверять? Многие женщины так ненадежны…

Он вдруг вспомнил Юфимию Грант, которая нагло пыталась соблазнить его в день приезда в Рейвенскрейг. Адам утверждал, что она шлюха по природе. Грант женился на ней только по просьбе Якова Стюарта, покойного короля. Он же и предложил Гранту должность капитана королевской стражи в случае согласия последнего на брак. Грант, всю жизнь проведший на службе у короля, согласился. У него не было влиятельных связей при дворе. И хотя он вполне заслуживал должности капитана, все же никогда не получил бы ее, будучи просто опытным воякой. Другая бедная родственница Стюартов была бы счастлива получить такого хорошего мужа, но Юфимия была куда более честолюбива и капитан королевской стражи был для нее недостаточно хорош.

Малькольм покачал головой. Слишком много женщин желают куда больше того, что имеют. Его собственная мать никогда не была довольна ни положением, ни владениями мужа. Он был единственным сыном. Все остальные роды матери заканчивались трагически: дети появлялись на свет мертвыми, и в конце концов она прогнала отца из своей постели. Последние годы ее одолевали бесчисленные болезни. Она лежала, жалуясь на многочисленных любовниц отца, каждая из которых была более алчной, чем прежняя. Малькольм не слишком скорбел, когда родители умерли один за другим. Ее мать задушила горькая желчь. Отца погубил сифилис.

А потом он спросил совета у дяди и женился на Робене Рамзи. Но Робена оказалась даже хуже матери. Родила Фиону, но совершенно игнорировала собственную дочь, а его жизнь превратила в ад, пока он не повез ее ко двору. Ее поразительная красота и гардероб, едва его не разоривший, стали предметом внимания и обожания многих могущественных и богатых людей. Он так и не узнал наверняка, изменяла она ему или нет. Граф Хантли, например, не скрывал своей страсти. Но Малькольм не был ни в чем уверен и, боясь, что прослывет рогоносцем, не дожидаясь скандала, увез жену обратно в Данглис. Она, конечно, была вне себя от бешенства. Он пытался напомнить ей об обязанностях хозяйки поместья, матери и жены. Но она не желала ничего слышать, передоверив управление дома Фенелле, воспитание ребенка — отцу, и заперла дверь своей спальни. Малькольм был слишком горд, чтобы молить о милости, и к тому же считал, что она рано или поздно придет в себя, одумается, потому что у нее просто не будет иного выхода, кроме как смириться и понять, что выше головы не прыгнешь и она не может стать знатной дамой только потому, что хочет этого.

Но он ошибся. Робена каждый день куда-то уезжала на большом белом жеребце, которого привезла с собой из дома. Все вдруг заметили перемены в ней. Она смеялась в самые неподходящие моменты почти безумным, визгливым смехом. Раздражалась по пустякам, стала скрытной и отвечала отказом на любую просьбу мужа. Он поехал в Драмкерн, пожаловался дяде, и Роберт Фергюсон отправился с ним в Данглис, чтобы своими глазами узреть, есть ли у племянника причины жаловаться. Хотя Робена была с ним мила и любезна, однако некоторые ее странности бросались в глаза, и Роберт понятия не имел, что сказать племяннику.

Но тут настал день, когда Малькольм узнал, что жена уехала, захватив все свои драгоценности. Он, конечно, поскакал следом и застал Робену в объятиях своего единокровного брата, бастарда Черного Йена Скотта. Жена была потрясена появлением мужа, но Йен только рассмеялся.

— Сначала твоя девка, Скотт, потом твой дом и лэрдство — все то, что должно по праву быть моим, — бросил он, выхватив шпагу.

Малькольм Скотт уставился на жену, лицо которой светилось от возбуждения. Она переводила взгляд с него на Йена.

— Именно этого ты добиваешься, Робена? — спросил он спокойно и отчетливо.

— Да! Дерись за меня, Кольм! А я стану смеяться, когда Йен убьет тебя. Потому что я тебя ненавижу. А когда Йен станет лэрдом Данглиса, я вышвырну твою драгоценную дочь на вересковые пустоши! Пусть побирается или умрет, мне все равно.

— Но это и твоя дочь, она вышла из твоего чрева, — потрясенно пробормотал Малькольм.

— Она мне не нужна! — отчеканила Робена и расхохоталась, увидев выражение его лица.

— Когда убью брата, жена, — холодно ответил Малькольм, — я позабочусь, чтобы ты понесла достойное наказание. Не сомневайся в этом.

Он, в свою очередь, выхватил шпагу, тем более что Йен бросился на него.

Они дрались под серым небом, под гул ветра, обещавщего бурю. Несколько долгих минут весы не склонялись ни в ту ни в другую сторону. Наконец Йен ранил брата в плечо, и на рубашке мгновенно расцвел алый цветок. Робена восторженно завопила. Лицо исказилось жаждой крови.

— Убей его! Убей, Йен! — кричала она, радуясь скорому поражению мужа, и металась по поляне, как зверь в клетке.

Эти жестокие слова разом освободили Малькольма от всякой привязанности к жене. Нет, он не умрет от шпаги Черного Йена! Нет, он не допустит, чтобы его единственного ребенка выкинули на улицу! Безумная, черная ярость поднялась в нем и наполнила новой энергией.

Он атаковал врага со свирепым бешенством. Йен Скотт был старше и тяжелее брата. К его удивлению, а потом и страху, он стал уставать. Отступая, он споткнулся и упал. Шпага отлетела в сторону. Лежа на спине, он с мольбой смотрел на лэрда.

— Пощады! — прохрипел он.

— Иди в ад, где тебе самое место, — отозвался лэрд и пронзил шпагой сердце Йена.

Тот умер мгновенно.

Робена взвизгнула, лихорадочно оглядываясь в поисках шпаги любовника. Подхватила ее с земли и напала на мужа, но тот легко выбил шпагу из рук жены. Робена повернулась и бросилась бежать.

— А теперь, жена, вопрос в том, что сделать с тобой! — крикнул Малькольм ей вслед.

Услышав ответ, он поступил так, как должно, а потом отвез тело брата в Данглис, для похорон.

Теперь снова приходилось принимать решение, связанное с женщиной. Что, если Аликс предаст его? Она клялась, что никогда этого не сделает, но можно ли на нее положиться? Женщины склонны ко лжи, особенно в том, что касается мужчин. Разве не он сам был тому свидетелем? Его мать. Его жена. И всего несколько дней назад — Юфимия Грант, которая готова была с радостью изменить мужу. Может ли он довериться Аликс? Смеет ли ей довериться? Но если по-настоящему любишь кого-то, разве не будешь ему доверять?

И тут Малькольм, к своему изумлению, понял, что боится боится, что его решение может быть ошибочным. Неужели он трусит?!

— Вы здоровы, милорд?

Сладостный голос Аликс проник в его мысли.

— Голова болит, — признался он.

— Скоро доберемся до монастыря Святой Маргариты, — подбодрила она его. — Последние дни дались нам нелегко. Ты не привык к жизни при дворе. Через несколько дней мы будем дома, и тебе сразу станет легче.

— Да, хорошо бы поскорее оказаться в Данглисе, — согласился он.

Погода начала меняться. Ветер все усиливался, но по крайней мере дул в спину. На третий день пошел легкий снежок. Сначала он таял, потом стал гуще и лег на землю. К тому времени как они добрались до Данглис-Кип, дом почти исчез за снежной пеленой. Лэрд пересадил Фиону с низкорослого мерина, на котором она ехала, к себе в седло и завернул в свой плащ. Ехавшая рядом с ним Аликс надвинула капюшон на лоб и низко пригнулась к холке своей кобылы.