– Ну и что? – равнодушно осведомился Симмонс. – Может, этот тип чего напутал или соврать решил. Почему ему вы верите, а мне – нет? И вообще, чего вам от меня надо?

– Все очень просто, – ответил я. – Один из вас лжет. И по-моему, это вы. Интересно, зачем вам лгать?

Он натянуто улыбнулся:

– Может, я и не вру. Может, я теперь ту ночь плохо помню. Старый стал. С возрастом многое забывается.

– Дело в том, что ваш недавний рассказ Келлеру почти дословно совпадает с вашими тогдашними показаниями, наутро после убийства. А еще вы Келлеру сказали, что Лора и Видер были любовниками.

– Может, и были. Вы же точно не знаете, были или не были.

– Об их связи, кроме вас, больше никто не упоминал. А Флинн был в Лору влюблен, так что следствие должно было ухватиться за версию убийства из ревности.

– Ну, я тогда думал, что они были любовниками. Я ж не виноват, что вы не тех людей об этом расспрашивали. Вот я и сейчас считаю, что Ричард сначала ушел, а потом вернулся и профессора убил. А то, что вам этого доказать не удалось, так это не моя забота.

– Дерек, признайтесь, вы в тот вечер в саду не прятались, верно? Почему вы Флинна подставляете?

Внезапно Симмонс озлобился:

– Никого я не подставляю! Говорю же, я своими глазами видел, как они втроем в гостиной сидели.

– Значит, вы больше часа на морозе в снегу простояли? А как вы были одеты?

– Да не помню я!

– И как вы со Спэлом друг друга не заметили?

– Может, он все выдумал! Не было его там. Или был, но не в тот вечер, откуда мне знать!

– А почему вы утверждаете, что Лора Бейнс у профессора в гостях была?

– Потому что я ее видел! И ее, и машину ее. Все, надоело мне одно и то же повторять! Я не попугай! – Он резко поднялся. – Ну, время вышло. Я обещал заказчику сегодня к вечеру автомобиль починить. И вообще, при всем уважении, мне ваш тон не нравится. А теперь пора начать матч. Благодарю за понимание.

– Простите, что вы сказали?

– То, что комментатор объявил – ну, во время бейсбольного матча «Нью-Йорк янкиз» с «Балтимор ориолс», на следующий день после гибели Турмана Ли Мансона[14]. Я тогда на стадионе был, сам слышал. Все, больше о Видере я говорить не желаю – и без ордера не буду. А теперь позвольте, я вас провожу.

Ситуация была до смешного нелепой: подозреваемый выставил меня из дома как мальчишку, заигравшегося в детектива. Давно минуло то время, когда я был настоящим копом, с пистолетом в кобуре и жетоном на груди. Теперь я, старый дурак, совал нос не в свое дело.

Я сел за руль, швырнул блокнот в бардачок и выехал на Вэлли-роуд. Ливень хлестал в лобовое стекло, дворники не справлялись с потоками воды, а я пытался понять, что делать с полученной информацией. Ясно было, что Дерек лгал – и сейчас, и тридцать лет назад. Мэтт упоминал, что адвокат Спэла требовал повторного рассмотрения дела, но безуспешно. Вряд ли кого-то заинтересует, что какой-то придурочный пенсионер, хоть и бывший коп, уличил Симмонса во лжи.

Несколько дней я чинил крышу, красил стены в гостиной и занимался хозяйством, однако мысли о расследовании не оставляли меня в покое.

В субботу я привел в порядок сад, а в воскресенье отправился в Нью-Йорк, на встречу с бывшим коллегой, Джимом Фостером, который недавно выписался из больницы после инфаркта. Стояла прекрасная погода, и мы решили прогуляться, а потом пообедать на веранде ресторанчика неподалеку от Лафайет-стрит. Джим пожаловался, что доктора посадили его на жуткую диету. Я спросил его, помнит ли он дело об убийстве Джозефа Видера.

– Кого? – удивился Джим.

– Был такой профессор в Принстоне, его убили в собственном доме, в декабре восемьдесят седьмого. А теперь в тюрьме Потоси объявился некий тип, приговоренный к смертной казни, который утверждает, что это он Видера убил. Зовут его Фрэнк Спэл, ему в восемьдесят седьмом двадцать два года было.

– Фрэнк… – произнес Джим, глядя на мою тарелку итальянской колбасы. – Фу, противное имя. Я в детстве «Унесенных ветром» читал, там был персонаж по имени Фрэнк[15], у него изо рта скверно пахло. Вот с тех пор как слышу имя Фрэнк, так это и вспоминаю, не знаю почему. А у тебя к этому делу какой интерес?

– Вот у тебя не было случаев, когда расследование зашло в тупик, ты не разобрался, что к чему, а потом, даже много лет спустя, этим мучишься?

– Ох, Рой, у меня много дел было.

– Да, конечно. Но мне вот это дело покою не дает. Чувствую, что я что-то важное упустил, а что именно – не соображу. Такое ощущение, что если я сейчас с этим не разберусь, то справедливость уже не восторжествует – по-настоящему, не так, как в сериале «Закон и порядок».

Поразмыслив, Джим ответил:

– Ну да, я понимаю, о чем ты… Знаешь, когда я в девяностые в Нью-Йорк перебрался, то одно время работал в отделе борьбы с наркотиками. Мы тогда еще с ФБР тесно сотрудничали, с Готти и с ирландской бандой Вестиз в Адской Кухне разбирались. Да, веселое было времечко. Так вот, бывшая любовница одного из главарей Вестиз, некая Майра, решила рассказать обо всех его грязных делишках. Мы договорились встретиться в баре «Фул мун», на Сорок третьей Западной улице. Мой партнер, Кен Финли – его год спустя никарагуанцы подстрелили в Нью-Джерси, – вместе со мной пошел. В общем, явилась эта Майра, я ей объяснил, как работает программа защиты свидетелей, она меня выслушала, сказала, что ей в туалет надо. Ну, мы ее минут десять подождали, а она не возвращается. Я попросил официантку в женский туалет заглянуть – нет никого. Пригласили управляющего, все кругом обыскали… Столик наш рядом с туалетом стоял, мимо незаметно не пройдешь. В туалетной комнате окон не было, разве что в унитаз просочиться или по вентиляционной шахте пролезть, только туда и младенец не втиснулся бы. В общем, куда эта Майра делась – загадка.

– Ну и дела! Так вы потом узнали, что случилось-то?

Джим помотал головой:

– Не-а. Даже сейчас вспоминать об этом жутковато. Исчезла, как и не было ее, а я, дурак, прохлопал. Так ее и не нашли, будто растворилась, улетучилась. Я себе все мозги свернул, все пытался сообразить, что и как произошло. Ох, да у копов таких необъяснимых историй хватает. Может, из-за твоей тоже не стоит голову ломать, все равно ничего не узнаешь.

Я проводил Джима до метро и по дороге на парковку заметил в окне книжного магазина «Макналли Джексон» объявление о том, что в среду, через три дня, здесь состоится презентация книги Лоры Вестлейк. Я счел это хорошим предзнаменованием – в частном порядке я не стал бы просить встречи с доктором Вестлейк, но вполне готов был задать ей пару вопросов после презентации.