У каждого пожилого возничего было пять солдатских металлических кружек. И после раздачи воды, все они должны были оказаться на месте. В первый день, возле бочек всё же возникла неразбериха, и в суматохе пропало целых три питейных сосуда.

Никто не стал разбираться, кто их стащил. Как только фашисты заметили недостачу, так просто схватили первых попавшихся под руку, отволокли их в сторонку и расстреляли у всех на глазах. Фрицы убили столько людей, сколько пропало у них «ценных» ёмкостей. После такого урока никто уже не пытался присвоить чужой инвентарь.

Оказавшись в невероятно ужасных условиях, пленные красноармейцы стали устраиваться кто, как сумел. Счастливые обладатели кружек, мисок и тем более фляжек мгновенно сбились в небольшие сплочённые группы.

Потерявшие свои вещмешки, а среди них оказался Григорий, стремились прибиться к этим стихийным командам. Они старались объединиться с теми людьми, у кого сохранилась хоть какая-то кухонная утварь.

Во-первых, вместе им было значительно легче отстоять своё небольшое имущество от посягательств преступников. Во-вторых, имея хоть какую посуду, можно было сразу же выпить часть выданной утром воды, а остальное сохранить на потом и проглотить чуть попозже.

Как это ни странно, но и при полном отсутствии пищи пленным сразу понадобилось отхожее место. Оно образовалось как-то само по себе и стихийно возникло в самом дальнем конце широкой долины. Там всё было покрыто засохшим дерьмом.

Пленные прибывали в ложбину ещё несколько дней. Они поведали всем о страшных, невероятных вещах. Из сбивчивых рассказов бойцов, остальные узнали, что было на советском плацдарме после прорыва?

Некоторые красноармейцы тогда уцелели, откатились назад и продолжали сопротивленье врагам. Скоро патроны закончились, но даже тогда, немцы не стали лезть на рожон. Они не хотели рисковать своей жизнью и идти в рукопашную с донельзя озлобившимися советскими гражданами.

Фашисты вплотную приблизились к окопам защитников русской земли и стали выкуривать их при помощи ранцевых и передвижных огнеметов, установленных на специальных тележках. В хорошо укреплённых блиндажах или дотах фашисты динамитными шашками выбивали прочные двери и швыряли в проёмы ручные гранаты.

Так что, до знаменитых баталий «в штыки», которые очень хвалил Александр Васильевич Суворов, дело ни у кого не дошло. Хочешь, не хочешь, а пришлось всем сдаться.

На второй день кошмарного плена, Григорий шёл куда-то по лагерю и случайно наткнулся глазами на бледного красноармейца. Тот вздрогнул, как от удара, и быстро отвернулся от парня.

Только взглянув на забинтованную голову молодого мужчины, боец неожиданно понял, кто стоит перед ним. Оказалось, что это тот политрук, который перед началом прорыва явился в их роту. Он собрал всех людей и рассказывал им о том месте, где нужно сосредоточиться перед атакой.

Тогда комиссар, призывал всех до единого отдать свою жизнь за Великую Родину и товарища Сталина. Вот только сейчас на нём была не добротная офицерская форма с двумя кубарями в петлицах, а сильно поношенная, простая одёжка рядового пехоты. Скорее всего, он переоделся перед атакой.

Не желая никого выдавать, Григорий изобразил на лице равнодушную мину. Он сделал вид, что не узнал пламенного пропагандиста и агитатора коммунистической партии ВКП(б).

Молодой человек пошёл себе дальше и поблагодарил свою непростую судьбу за большую удачу. За то, что ему повезло поменять щеголеватую матросскую форму на обноски солдата, убитого пулей фашиста в последнем бою.

На третий день, сразу после рассвета, один из охранников включил мощный громкоговоритель, который висел на столбе. На головы красноармейцев обрушились удивительно громкие звуки фашистского военного марша. Следом за ним, прозвучало громоподобное объявление на ломаном русском:

— Внимание! Данный сигнал означает, что наступило время подъёма и утреннего построения, — потом мерзкий голос сухо добавил: — Если кто-то не выполнит эту команду, то будет расстрелян.

Забывшиеся предутренним сном, пленные красноармейцы торопливо поднялись с каменистой земли. Все, как можно скорее, построились в линию, что протянулась по центру долины.

Приблизительно через час, в лагерь приехала чёрная советская «эмка». Из неё появился лощёный молодой офицер, одетый в чёрную форму «СС». Он неспешно прохаживался перед длинной шеренгой красноармейцев, постукивал стеком о блестящий сапог и говорил по-русски, с немецким акцентом:

— Германское командование создало Русскую освободительную армию. В неё входят советские солдаты и офицеры, которые не хотят воевать против Великой Германии.

Возглавляет РОА широко всем известный генерал-лейтенант РККА Андрей Андреевич Власов. Он был командующим 2-й Ударной армией Волховского фронта. Весной 1942-го, Власов со своими солдатами и офицерами перешёл на сторону несокрушимого вермахта. Если кто-то из вас хочет служить в Русской Освободительной Армии, сделайте три шага вперёд.

На широком плацу повисло гробовое молчание. Потом из шеренги несмело шагнул один человек. За ним, так же робко, вышел другой. На этом всё и закончилось.

Всем показалось, что эсесовец совсем не расстроился от небольшого числа советских бойцов, желавших вступить в ряды РОА. Он просто вяло махнул правой рукой.

К добровольцам тотчас подбежали фашисты, похлопали их по плечам и увели с территории лагеря. Уже за оградой, их посадили в кузов армейского грузовика и увезли неизвестно куда.

С невозмутимым лицом эсэсовец ждал, пока машина уедет. Затем будничным тоном продолжил:

— Тех, кто не хочет служить великой Германии, ждёт одно наказание — расстрел. Сегодня будет убит… — при этих словах он достал из кармана мундира изящные золотые часы на длинной цепочке. Немец откинул толстую крышку хронометра и посмотрел на острые стрелки. Он на секунду задумался и, приняв решение, тут же продолжил: — Например, каждый двадцать девятый!

Офицер чуть помолчал и добавил: — День ото дня это число будет меняться, постоянно варьируясь в пределах от двадцати до тридцати. А сегодня, мы начнём с цифры… — он сделал паузу и равнодушно закончил: — Например, с цифры восемь. — После чего, развернулся и спокойно ушёл.

Стоявшие рядом, фашисты отдали честь командиру и занялись выполненьем приказа начальства. Один из них, подошёл к правофланговому красноармейцу, ткнул ему пальцем в грудь и начал расчёт с того числа, которое только что назвал офицер.

Фельдфебель добрался до двадцати девяти и кивнул двум охранникам. Те ловко выдернули человека из строя, отвели его в сторону и грубо толкнули к откосу крутого холма.

Тем временем, фриц деловито продолжил работу. Причём опять с цифры восемь. Так он и действовал до тех самых пор, пока не оказался у замыкающего шеренгу солдата.

Завершив процедуру отбора, фашисты продолжили непростую работу. Всех тех, на кого выпал жребий, быстро построили в одну небольшую шеренгу. После чего, наступила скорая и неотвратимая казнь. Немецкий