На Украине судьба свела Серова с Хрущевым, где тот возглавлял республиканский ЦК. Они подружились, да настолько, что уже в июле 1953 года Хрущев предложил членам Президиума ЦК генерала Серова для организации ареста Лаврентия Берия. Тогда кандидатура Серова не прошла. Зато позднее по распоряжению Хрущева он сменил Игнатьева на посту руководителя МГБ, а затем, опять же с подачи друга Никитушки, стал первым руководителем Комитета государственной безопасности при Совете министров, другими словами — при Никите Хрущеве, так как тот был его председателем.

Свою преданность покровителю Серов демонстрировал всегда, но особо — накануне XX съезда партии в 1956 году, когда руководил операцией по чистке партийных архивных конюшен. Тогда Хрущев пытался «отстирать» свою совесть, стараясь уничтожить материалы, свидетельствовавшие о его инквизиторской деятельности на Украине во время пребывания на посту первого секретаря ЦК.

Под бдительным присмотром Серова в течение шести месяцев, предшествовавших XX съезду КПСС, два военно-транспортных самолета каждую неделю доставляли из Киева в Москву материалы с грифом «Совершенно секретно». Документы с одной, по сути, резолюцией: «Расстрелять! Ликвидировать, как врага народа! Уничтожить, как гидру контрреволюции». А подпись одна — Н. Хрущев.

Впрочем, Иван Серов верноподданно служил своему благодетелю еще по одной причине. Его отец Александр Евсеевич с 1905 по 1917 год состоял в полицейской страже вологодской тюрьмы. После революции скрылся, дабы избежать праведной мести революционеров-большевиков, а его сын, чтобы беспрепятственно двигаться по карьерной лестнице, утаил от партии прошлое своего отца. Хрущеву это было известно, но Иван Серов после смерти Сталина был нужен ему для борьбы с друзьями-соперниками, и он его не трогал.

…Серов был уникальной (с жирным знаком минус!) фигурой в истории советской разведки. Четверть века (!) он стоял у ее руля: сначала на первых ролях в НКВД, затем — став председателем КГБ и, наконец, начальником ГРУ Генштаба — военной разведки страны. Дослужился до звания генерала армии, получил звание Героя Советского Союза, стал кавалером едва ли не всех высших в стране наград. Его парадный китель украшали шесть орденов Ленина, ордена Суворова и Кутузова I степени, три ордена Красного Знамени. Однако приобретены были эти награды не в ратном бою с супостатом, нет! Красная армия могла уверенно вести победоносные сражения с гитлеровскими полчищами, не беспокоясь о тыле — его прикрывали чекисты под руководством Ивана Серова.

А разве легко было по приказу Сталина и Берия организовать переселение более чем миллиона человек — волжских немцев, крымских татар, чеченцев, ингушей и иже с ними в Казахстан и Сибирь, да еще и в условиях военного времени? Но Серов — солдат. И будучи верен присяге и приказу, вступил в решительную борьбу с ними! Однако его сослуживцы, то ли от зависти, то ли от малодушия, шептались за спиной восходящей на энкавэдэшном небосклоне звезды: «Родись он веком раньше, из него вышел бы отменный жандарм!»

Глава двенадцатая. И вновь этот опостылевший «любовник»!

В течение 1953–1954 годов Петр Попов «сдал» ЦРУ имена и коды более 80 советских офицеров-разведчиков, 4 нелегалов и 17 агентов-иностранцев, действовавших в Австрии и Западной Германии. Кроме того, он передал секретную информацию особой важности о личном составе Главного разведуправления и приоритетных направлениях его работы. Он также сообщил своим американским работодателям важные подробности о советской политике в Австрии.

Компенсацией за усердие на шпионской ниве были не только дензнаки в иностранной валюте, но и свидания с Гретхен, которые предоставлялись Попову соразмерно объему и качеству добытой информации.

Свидания с возлюбленной, кстати, оценивались им много выше материального поощрения.

Вместе с тем у Рицлер с каждой встречей нарастала неприязнь к горе-любовнику, что, впрочем, не было секретом для ее куратора Джорджа Кайзвальтера.

Продолжая контролировать поведение своих агентов на конспиративной квартире с помощью аудио и кинофототехники, Кайзвальтер все более удивлялся терпимости и выдержке Греты, как и бунтующему невежеству «Грэлспайса» (псевдоним Попова, присвоенный ему Кайзвальтером), который за почти два года общения с Рицлер ни в проблесках интеллекта, ни в приобретении приличных манер поведения не преуспел. Он по-прежнему оставался неотесанным мужланом, медведем, не поддающимся никакой дрессировке, который так и не смирился перед своим укротителем — «Секс-бомбой Гретхен».

…Речь подполковника поражала своим косноязычием. Манеры были жуткие — находясь в обществе возлюбленной, он мог в любой момент почесать самые неожиданные места своего тела. Особой любовью и заботой пользовалось его причинное место. Беспрестанно цыкал гнилым зубом. По любому поводу перебивал собеседницу, едва не затыкая ей рот ладонью. Орал на Грету в полный голос. Орать вообще любил…

Кайзвальтер, представляя себя на месте Рицлер, легко мог понять, с какой тоской та вспоминает наполненные любовной негой и ароматом утонченных удовольствий свидания с лощеными офицерами генеральных штабов Болгарии и Словакии.

…Как-то, делясь впечатлениями о Попове с Кайзвальтером, Грета с горечью заметила:

«Меня так и тянет толкнуть его под локоть, когда он подносит ко рту кусок отварной телятины. Однако самое большое чувство гадливости и омерзения мне внушает одна деталь в поведении моего „подопечного“: ложась в постель, он каждый раз развешивает свои носки на спинке стула, а мундир бросает на сиденье того же стула…

А вообще, я боюсь, что он когда-нибудь вырвет с мясом сережки из моих ушей. Мало того, еще и бюстгальтер с чулками снимет, чтобы продать на „черном рынке“…»

* * *

В апреле 1954 года Рицлер вздохнула с облегчением: Попова отзывали в Москву. Это было вызвано его дружескими отношениями с сотрудником КГБ Петром Дерябиным, который накануне сбежал в США. Однако никаких подозрений относительно лояльности Попова ни у ГРУ, ни у КГБ не возникло, и летом 1955 года его направили… в Берлин.

…Вслед за отъездом опостылевшего «любовника» Грета упросила Кайзвальтера вновь перевести ее на работу в Берлин. Свое настойчивое желание она мотивировала неприятными ассоциациями, которые вызывает у нее Вена из-за общения с русским невежей.

Джордж с готовностью откликнулся на ее просьбу, тем более что и сам собирался полностью сосредоточиться на работе в берлинской резидентуре ЦРУ, которая успела перехватить инициативу у Вены, став к тому времени эпицентром по добыче советских стратегических секретов.

* * *

Берлинская резидентура была самым крупным филиалом ЦРУ за рубежом. Причины этого очевидны: западный сектор Берлина представлял собой маленький остров, аванпост западного мира на коммунистическом пространстве.

Расположенный в самом сердце Германской Демократической Республики, он находился в непосредственной близости от огромного контингента (более 500 тысяч солдат и офицеров, тысячи самолетов, десятки тысяч танков