– Меня подставили, – проскрежетал он. – Ищи, кому это выгодно? Может, Молоканов?

– Он не при делах, – отмахнулся Поплавок. – А у тебя, Илюша, таких вот товарищей много, кому выгодно. Полгорода против себя настроил.

– Дом продавайте в Вишневке. У матери есть генеральная доверенность. «Ровер» тоже, к чертям! Вытаскивай меня, Паша, из этого дерьма, никаких денег не пожалею. Это ж надо, организатор ОПГ и соучастник покушения! – сокрушался Баянов.

– Да, представляешь особую опасность, – мрачно заверил Поплавский. – Тебя сегодня в отдельную камеру переведут, следователь по дружбе шепнул.

– Вызволяй меня отсюда, Пашка! – закричал Баянов. – Выйду, всем отомщу! Дашке этой, ее парню!

– Мне пора, – осадил родственника Поплавок. – И, кстати, я развожусь с твоей теткой, поэтому вместо абонентской платы почасовая.

– Хорошо. Все норовят ободрать попавшего в беду человека, – оскалился Баянов, его глаза полыхнули нехорошим огнем.

Вернувшись в камеру, Баянов собрался было обсудить происходящее с Совой, до сих пор лежащим лицом к стене и подозрительно молчаливым.

– Хоть повернись ко мне, – потребовал Илья. – Не могу с твоим бритым затылком болтать.

Но насупленный Юрка головы не повернул.

– Ты совсем с катушек слетел, Баян, – пробурчал он. – Тоху заказать… Это ж надо…

Баянов понял, что переубеждать бесполезно. Он плюхнулся на свое место около окна и попробовал вспомнить, когда и где видел в последний раз ключи от старого дома в Вишневке. Но, сколько он ни напрягался, так и не смог воскресить в памяти ни сам ключ, ни его местонахождение. Мысли сами собой перескочили на дом деда, куда в детстве он ездил на каникулы, потом плавно перешли на сад и гамак под вишней, где пятнадцатилетний Илюша целовался с веселой девчонкой, соседской родственницей. Те детские тисканья со временем переросли в долгоиграющую любовную связь. Но до сих пор он помнил свой щенячий восторг, когда впервые она позволилаего руке пробраться под кружевную чашку лифона и с силой сжать круглую и упругую грудь.

«Есть за что подержаться, – мысленно хохотнул Баянов. И тут же одернул себя: – О деле нужно думать. Кто мог подставить? Кто отдал Дашке ключ от дома в Вишневке? Где вообще он хранился все эти годы?» Сколько ни пытался Баян, но никак не мог ответить ни на один из этих вопросов. Он улегся на спину и, закрыв глаза тыльной стороной локтя, попытался уснуть. Но снова и снова в мыслях возвращался к душному августовскому вечеру и смешливой девчонке, ласкавшейся с ним в гамаке.

«Сколько телок прошло через койку, мало кто запомнился. А от этой, самой первой, до сих пор радостно на душе. Может, стоило жениться на ней? – хмыкнул про себя Илья и, отогнав глупые мысли, сосредоточился на последней крале. Склеенной в ресторане отеля „Корона“ за день до ареста приезжей милфе. – Как там ее звали? Лолита? Беата? Красивая баба, почти ровесница матери. Но какая же клевая в койке. Классный трах без обязательств!»

Если бы не дурацкий арест, он бы продолжил знакомство. А то пока выйдет с кичи, она, поди, уедет из города… Баянов вновь одернул себя и принялся размышлять о показаниях Фроленко, обеспечивающих ему внушительный срок.

«Вот же тварь, – мысленно ругнулся Баянов. – Зря Тоха к ней вообще полез. Грязная свинья, теперь от нее одни проблемы. И сам Леголас в реанимации, едва живой. И Сова – самый близкий друг с детского сада, и тот поверил в эти небылицы».

Илья поднялся и подсел на кровать рядом с Совенко.

– Юрка, братан, да я жизнью клянусь… Ты же рядом со мной весь тот день был!

– Вот именно! – резко развернувшись, громко прошипел Сова, косясь на остальных сокамерников. – Был! И ты заезжал к этой гадине и долго с ней разговаривал!

– Ты об этом ментам рассказал? – хрипло уточнил Баянов.

– Да, – вздохнул Юрка. – Они спрашивали, где мы бывали в последние дни, с кем встречались.

– И какие же ты дал показания, братан? – криво усмехнулся Баян.

– Рассказал, что заезжали к Фроленко и ты выходил из машины с ней побазарить. Они поинтересовались, чем еще занимались, пришлось ответить, что работали в офисе и пару раз пообедали в «Короне».

– Спасибо, друг, – осклабился Илья и вернулся к себе. Он снова принялся мучить себя, задавая одни и те же идиотские вопросы. Ответ пришел лишь под утро, когда Баянов словно вынырнул из минутного тревожного сна.

«Только один человек имел неограниченный доступ в моем доме и мог запросто выкрасть ключ. Знает Фроленко и Сандрозда, завидует Тохе Тризуцкому. И только ему одному выгодно, чтобы я сгнил в тюрьме. Сова, мать твою! Как же я раньше не догадался!»

Молоканов нервничал, когда сразу после обеда полез в сейф. Вытянув из самого дальнего угла маленький бархатный мешочек, достал из него кольцо с розовым камнем, уставился в сомнении.

«Подойдет ли для Риты? – пронеслось в голове. – Может, другое купить? Но это такое завораживающее». – Владимир Петрович глянул еще раз на странный розово-оранжевый камень в центре. Насколько помнил Молоканов, его из Шри-Ланки привез дед и, отдав ювелиру, попросил изготовить для любимой жены кольцо по собственному эскизу. Бабушка с этим кольцом не расставалась и сняла лишь незадолго до смерти, когда дедов подарок перестал влезать на пальцы, опухшие от артрита. Она поначалу хотела отдать кольцо Ириске, но та посчитала его простым и некрасивым. Тогда старушка обиделась и завещала колечко Вове.

– Что ты там разглядываешь? – Сзади подошла Маргарита и обняла Молоканова, заглянула через плечо.

Владимир Петрович, сжав колечко в кулаке, раздумывал не более секунды и решил, что была не была! Он, ухватив кисть любимой, быстро надел кольцо на руку.

Ритка изумленно уставилась на безымянный палец, где притягивал взгляд раздвоенный золотой ободок, обрамлявший со всех сторон удивительный розово-оранжевым камень в форме ромба. Примостившиеся по бокам мелкие бриллиантики казались почти незаметными и лишь оттеняли красоту камня.

– Тебе нравится? – нервно поинтересовался Владимир Петрович. – Если нет, давай поедем в магазин, купим другое!

– Вовка, оно шикарное! – восхитилась Маргарита. – Такое утонченное. Сразу видно, что подарок любящего мужчины.

– Это бабушкино, – объяснил он. – Она велела подарить его любимой женщине. Но если…

– Перестань, – перебила Рита. – Оно замечательное. Сама нежность. Сейчас так камни не ограняют. Старинная работа.

– А Ириска посчитала его примитивным.

– Вот и хорошо, – согласилась Маргарита, разглядывая подарок. – Камень похож на падпараджу – розово-оранжевый сапфир. И если это так, то оно бесценно. Как и твоя любовь. – Рита потянулась к Молоканову, положила голову ему на грудь.

– Спасибо, мой любимый, – прошептала она. Володя собрался ее поцеловать и уже наклонился над ее