Повторять путь капитана и старшего сержанта я не собирался, но пройти по воде пару километров все же счел полезным, уж больно мне не понравились те собачки под Уманью.

Пока обстановка позволяла, я перемещался бегом. Получалось это не всегда. Местами к берегу подступали дома, в некоторых из которых оставались местные жители. Большого смысла от них прятаться я не видел – мало ли что может делать у реки немецкий солдат, но лишний раз попадаться кому-то на глаза мне все же не хотелось, и я предпочитал такие места обходить.

На относительно спокойных участках пути я продолжал обдумывать дальнейшие действия. Рано или поздно немцы поймут, что поймали в ловушку пустоту, и вновь расширят район поисков. К этому моменту нас здесь быть уже не должно, если, конечно, мы не хотим дожидаться конца войны в застенках Абвера.

И опять по всему выходило, что путь у нас один – в глубокий немецкий тыл. Там можно найти укромное место, отсидеться, подождать, пока все успокоится, и уже потом осторожно пробираться к линии фронта на каком-нибудь относительно тихом участке. Пленный в такой ситуации, естественно, становится редкостной обузой, но особого выбора я не видел. Имелся, правда, у такого решения один неприятный побочный эффект. Информация, хранившаяся в голове Шлимана, постоянно устаревала, и ее ценность за время наших блужданий по тылам противника могла существенно снизиться.

В конце концов, я отбросил эти размышления, решив, что сначала группе нужно вновь собраться вместе, а уж потом решать, как действовать дальше. Двигался я аккуратно и особо не торопился. До вечера еще оставалось прилично времени, и я мог себе позволить подолгу ждать удобного момента для пересечения открытых участков местности.

Шлиман, судя по всему, вел себя хорошо и Никифорову проблем не доставлял. Немцы, направлявшиеся раньше в ту сторону, где мы оставили младшего сержанта с пленным, больше нашим перелеском не интересовались. Вместо этого они двинулись на восток ловить русских диверсантов, нашпиговавших пулями мотор обнаружившего их самолета. В общем, жизнь налаживалась, если, конечно, не считать того, что мы по-прежнему оставались в немецком тылу и путей выхода к своим как-то не просматривалось.

* * *

– Герр генерал, ситуация вышла из-под контроля. Майор Шлиман захвачен русской диверсионной группой по пути на аэродром. Доклад об этом я получил с большой задержкой – в районе Кременчуга по-прежнему аномальные помехи и радиосвязь работает крайне неустойчиво.

– Когда и как это произошло? – генерал поднялся из-за стола и сделал несколько нервных шагов по кабинету.

– Около полутора часов назад. Автомобиль майора двигался в сопровождении мотоциклистов. Примерно в десяти километрах от аэродрома они попали в засаду. Русские действовали дерзко и, боюсь, в составе группы был то самый стрелок, ради которого Эрих фон Шлиман отправился к Днепру.

– Это точно? Он действительно был там?

– Полной уверенности нет, но обер-лейтенант, первым прибывший на место происшествия, отмечает, что противник стрелял очень точно и быстро – оба пулеметчика убиты выстрелами в голову, а ведь их мотоциклы двигались с довольно большой скоростью. Кроме того, получил повреждения истребитель, выполнявший функцию воздушного разведчика. Его пилот обнаружил диверсантов, но был обстрелян из пулемета. Первая же короткая очередь разбила два цилиндра в моторе. Самолет с трудом вернулся на аэродром.

– Так… – генерал продолжал расхаживать по кабинету. – И что прикажете мне теперь докладывать адмиралу Канарису, полковник? Это ведь вы рекомендовали мне майора Шлимана, я не ошибаюсь? И именно вы заверяли меня, что лучше него никто с этой задачей не справится!

– Герр генерал, я до сих пор уверен, что этот выбор был правильным. Фон Шлиман действительно обладает высочайшей квалификацией, но, видимо, ему попался слишком сильный противник, которого ни он, ни я не смогли вовремя оценить по достоинству.

– То есть русский переиграл вас и вашего майора вчистую, так, полковник?

– Игра еще не окончена, герр генерал. Русские все еще в нашем тылу, причем близко к фронту, для преодоления которого им придется форсировать Днепр. Сделать это с пленным на руках – задача весьма нетривиальная. Для поимки диверсантов задействованы беспрецедентные силы и средства. Им не уйти – мы знаем даже направление их отхода.

– Кто командует операцией? – слова Рихтенгдена генерала не успокоили.

– Полковник Даммер из штаба фон Клейста, герр генерал. Ему переподчинены части полевой жандармерии и даны полномочия задействовать любые армейские подразделения в зоне поиска, а также авиацию с ближайших аэродромов.

– Он не справится, – категорично заявил генерал, – штабу фон Клейста сейчас не до русских диверсантов. У них через день-два наступление, и перед этой задачей для генералов меркнет все остальное. Вот что, полковник, немедленно собирайте группу из лучших людей с опытом противодиверсионной борьбы. Можете задействовать спецов из «Бранденбурга» или взять своих людей, но через полтора часа вы должны быть в воздухе. Я знаю, что с майором Шлиманом вас связывает давняя дружба, вот и выручите его, но помните – майор знает столько наших секретов, что живым к русским он попасть не должен. В ресурсах и полномочиях я вас не ограничиваю. И запомните хорошенько, полковник – через пару часов я доложу адмиралу Канарису, что ситуация под контролем и русские уже практически у нас в руках. Если в итоге окажется, что это не так, у меня будут крупные проблемы, но я как-нибудь их решу, а вот на вашей карьере в этом случае можно будет поставить жирный крест. Вам ясно?

– Яволь, герр генерал, – Рихтенгден вытянулся и щелкнул каблуками, – Разрешите выполнять!

– Идите, полковник. В следующий раз я надеюсь увидеть вас в этом кабинете вместе с майором Шлиманом.

* * *

Изменение обстановки я почувствовал, когда преодолел уже примерно три четверти пути к нашему лагерю. Щеглов и Игнатов тоже уже почти туда добрались, и остаток их маршрута не вызывал у меня опасений – дороги немцы, конечно, патрулировали усиленно, но разведчики имели достаточно опыта, чтобы не попасться на глаза вражеским мотоциклистам.

Тем не менее, ситуация менялась, причем довольно быстро. Для начала, прекратилось нескоординированное движение к Днепру тех частей, которые раньше были мобилизованы на наши поиски. Сейчас они остановились, и вновь развернулись на запад, формируя растянутое на десятки километров полукольцо. Часть подразделений продолжили искать нас в прибрежной зоне, но большинство задействованных сил, похоже, получили другой приказ.

Брошенный мной мотоцикл немцы обнаружили достаточно быстро, и, как я и рассчитывал, это только укрепило их в уверенности, что искать нас нужно ближе к переправам. Вот только длилось это их заблуждение не слишком долго. Очень похоже, что к охоте за нами подключился куда более квалифицированный офицер, чем те армейские чины, на которых совершенно неожиданно упала задача по нашему отлову.

Рано или поздно чего-то подобного следовало ожидать. Честно говоря, я рассчитывал, что за счет ложного прорыва до темноты мы дотянем без особых проблем, теперь же я не был в этом так уверен. В небе над нами вновь зависли самолеты, причем буквально минут за пятнадцать интенсивность воздушной разведки противника настолько возросла, что преодолевать даже небольшие открытые участки стало крайне сложно. Конечно, на мне и на других разведчиках была немецкая форма, но противник об этом тоже знал, и любой одиночный солдат или небольшая группа сразу вызвала бы у летчиков подозрение.