Все эти мысли пронеслись в голове за секунду. Дым в помещении не выветривался, сквозняком нет, но он уже начал стелиться ровной дымкой посередине. Тянулись долгие секунды ожидания. В дверном проёме вновь заиграли отблески фонарей, и тут показалось какое-то бесформенное пятно. Линза тут же отработала по нему двойным выстрелом, но пятно, колыхнувшись, осталось там, где и было.

— Не стрелять, — отдал я тихий приказ в гарнитуру, — это, похоже, белый флаг, не могу точно разглядеть в ночник, всё зелёное.

— Похоже на то, — отозвался голосом Кока наушник.

— Эй, не стреляйте, — раздалось из проёма через звон в ушах, — я хочу поговорить.

— Кто это я, — на правах командира я взял переговоры на себя, — назовись.

— Пётр, командир взвода Свободного Тульского образования, — ответил голос.

— Вот тебе и дикие земли, — пробубнил я себе под нос. — Я Сумрак, свободный охотник из Новой Жизни, — это уже переговорщику Петру.

— Сумрак? — удивился голос. — А имени у тебя нет?

— Имена для гражданских, — ответил я, — да и какая тебе разница.

— Да, собственно, никакой. Как будем наш вопрос решать? — задал главный вопрос Пётр. — Давай договариваться.

— А смысл мне с тобой договариваться? — поинтересовался я. — Здесь пока всё моё, или у тебя есть чем торговаться?

— Жизнями вашими, — ответил командир Свободного образования, — штурмом мы вас не возьмём, это факт, а вот газом вытравить легко сможем.

— Ты ничего не перепутал? — не повёлся я. — Мы всё-таки в бомбоубежище, тут противогазы на каждом сантиметре.

Воцарилась тишина, видимо, Пётр понял, что на обычный понт нас не взять, и других аргументов у него пока нет. Я же клял себя за то, что в действительности не предусмотрел вариант с выкуриванием, и противогазов у нас при себе, естественно, нет.

— Мы всё равно не уйдём, — раздался вновь голос Петра, — соответственно, и вы уйти не сможете. Я думаю, что нас больше, и дежурить под дверью мы сможем по сменам. Рано или поздно мы всё равно войдём.

— А ты проверь, — не сдавался я, — у нас тут жратвы на год. Сильно хочется в прятки поиграть, давай поиграем.

— Вы же всё равно всё не заберёте, — уже правильно начал аргументировать Пётр, — я знаю, что там всего десять машин. А ящиков на пятьдесят. Зачем нам людей терять?

— Это откуда же ты такой просвещённый-то? — решил я получить частичку информации.

— Тут секрета нет, — ответил переговорщик, — один из водителей колонны перед смертью рассказал. Всё хотел сам сходить и разбогатеть, но что-то не вышло у него. Он издалека к нам пришёл, зверь его какой-то порвал. Вот когда понял, что до утра не доживёт и всё это добро сгинет, взял, да и рассказал. Ну что, давай договоримся? У нас к вам претензий нет.

— А гарантии у нас какие есть? — зацепился я за рациональность рассуждений командира. — Мы сейчас договоримся, выйдем, а вы нас всех положите?

— Давайте так, мы сейчас отойдём и даём вам два дня на сборы, — начал торги Пётр.

— За два дня не управимся, — подхватил я, — дней пять нужно. Тут машины на консервации. И где гарантии, что вы нас на выходе не встретите?

— Тебе, Сумрак, паранойю лечить нужно, — усмехнулся Пётр, — я тебе предлагаю самому решать, что вывозить будешь, а ты от меня удара в спину опасаешься. Ты же на транспорте уходить будешь, как я тебя остановлю?

— Хорошо, я согласен, — подумав, дал я положительный ответ.

— Оставьте нам хоть одну машину, — попросил Пётр.

— Будет тебе машина, — согласился я и на это, хотя жаба сразу же запротестовала.

— Просьба к тебе ещё одна, — всё никак не унимался переговорщик, — пусть мои люди мёртвых заберут.

— Пусть заходят, — вновь утвердительно ответил я. Просьба совершенно нормальная. Я бы скорее удивился, если бы они их бросили, а так вроде всё по честному и командир нормальный, о людях думает.

Как только мы договорились, в дверном проёме опять забегали лучики фонарей, и в проём протиснулись две фигуры. Подхватили одно из тел и вышли из помещения, следом сразу же вошли ещё двое. Как только забрали третьего, топот ног сказал, что люди Свободного Тульского образования покинули бункер.

Мы выждали для порядка минут двадцать. Никакого движения. Верить на слово? Нет уж, увольте, ищите дураков в другом месте.

— Линза, прикрой, — запросил я в гарнитуру связи.

— Приняла. — шикнул ответ в ухе.

Я, стараясь ничем не загреметь, двинулся в сторону двери, не сводя с неё глаз и готовый в любую секунду прыгнуть в сторону. Дошёл до двери, замер, быстро выглянул наружу. Пусто. Это хорошо.

— Чисто, — доложил я в гарнитуру, — Линза, держи дверь под присмотром, Кок, останешься с ней, через четыре часа смена.

— Принял, — отозвалась рация Кока.

— Приняла, — отозвалась Линза.

— Остальные, бегом в гараж, готовимся к выходу, — отдал я распоряжение оставшимся членам команды.

Сам тем временем вошёл в генераторную, повернул ключ зажигания, есть контакт, аккумулятор, видимо, за сутки смог зарядиться. Хороший, за столько лет не рассыпался и не потерял свои свойства. Генератор радостно заурчал, я поднял рубильник, и по всему бункеру загорелось освещение. Затем я открыл щиток и поднял клавиши включения вытяжки. Ну а что, бояться больше некого. Те, от кого мы прятались, и так уже знают о нашем присутствии, а те, кто может явиться… Сомневаюсь, что Пётр допустит до делёжки ещё кого-нибудь.

— Выхожу, — оповестил я Линзу о своём появлении, она девочка неглупая, но на нервах всякое может быть.

— Приняла, — шикнула рация.

Всё же как удобно иметь связь.

— Линза, заряди гарнитуру, — сказал я в эфир. — Кок, будь на связи, потом свою ставь. Штамп и Гарпун, рации тоже на зарядку. Плюс все возможные аккумуляторы.

Услышав стандартное «Принял», я двинулся в сторону гаража. Нужно упаковывать вещи.

Два дня мы по сменам дежурили у дверей. По ночам оставались по одному. Спали, вздрагивая от любого шороха. Ворочали ящики и колёса от Уралов. Вымотались так, что хоть приходите и убивайте. Пётр держал слово и не совался к нам даже поговорить. Поэтому при погрузке я решил поделиться относительно поровну. Почему относительно? Да потому что в колонне ехало пятьдесят машин, а у нас всего девять. Поэтому поровну мы поделили только боеприпасы и стволы. А вот вещей, обувки, жратвы и даже дизельного топлива оставили почти всё. Но за это мы вынесли весь запас кофе, чая и сахара. Заодно удалось в кабины напихать коробок с консервированной ветчиной и всякими другими вкусностями. В общем, к концу вторых суток мы уже были готовы тронуться в путь. Но что-то не давало мне сразу покинуть это гостеприимное место. А ночью я вдруг для себя решил сходить и поговорить с Петром. Ну вроде нормальный мужик. Даже за своих людей мстить не стал, а ведь мог. Всё-таки преимущество было на его стороне. По крайней мере численное. Но человек рассудил здраво, не стал подставлять людей под пули, договорился и терпеливо ждёт, что же мы ему оставим. Может получится узнать, что же это за Свободное Тульское образование. Надо же так было обозваться, ещё и название области оставили. Интересно же, как там у них всё обстоит. Ну а что, не думать же на самом деле, что мы одни такие умные, а все кругом дикари. Глядишь, ещё и соседями обзаведёмся, торговать начнём. Ведь что такое общество без торговли и общения? Так и в каменный век откатиться недолго. Обмен опытом и информацией — это очень важные аспекты построения государства. Вон, в СССР семьдесят лет под железным занавесом просидели, а как упал тот самый, так и обалдел народ от собственной пещерности. Оказывается, весь мир-то вокруг развивался, а мы одни и те же станки производим до сих пор. И что в итоге? А ничего хорошего, сразу же подвесили ярлык с надписью «Гавно» и побежали на запад, за красотой ненаглядной. А красота-то эта всего лишь фантиком оказалась. Сейчас-то, конечно, все уже поняли, да только поздно. Пока за красотой гонялись, своё-то бросили. Вот и гниют по сей день заводы да фабрики. А мы ходим и воспоминаниями о своих производствах живём. А кто знает, как бы оно без занавеса-то этого было. Глядишь, как те китайцы сейчас жили бы. Да над западом посмеивались. Так что да, нужно идти, налаживать контакт с будущими соседями. Рано или поздно всё равно придётся, так почему не сейчас? С этими мыслями я и уснул.