— Да! Да! Отпусти меня! Я больше не буду!

Высвободив ногу Хубера, я поднялся с колен. Он же, тяжело отдуваясь, продолжал лежать на земле. Я отошел в сторону.

— Все! Вполне достаточно! — повысил голос Фразер. — И чтобы больше подобного не повторялось! Еще одна драка, и я выгоню вас обоих. Вам это понятно?

— Я никогда не хотел неприятностей, — повторил я.

Ред дернулся, но ничего не ответил. Мегги быстро взглянула на меня, повернулась и молча ушла вместе с Деллой и Келдой.

Когда я был уже рядом с лошадью, Финней обратил внимание на мое лицо.

— На твоем носу написано, что ты получил несколько ударов, — сказал он.

— Это не сегодня, в прошлый раз. У него руки длиннее.

— По-моему, сделано все правильно, малыш. Где ты, между прочим, научился этому странному приему?

— У индейских мальчиков. Они все время боролись между собой.

— На окраине города живет один человек, я его хорошо знаю. Он неплохо работает боксерскими перчатками, участвовал в боях в Нью-Орлеане, Нью-Йорке, Лондоне. Тебе обязательно нужно с ним познакомиться. Все равно ведь опять придется драться с этим парнем, он не позволит тебе остаться победителем. Только в следующий раз будет держаться на расстоянии и бить кулаками по ребрам.

Некоторое время мы скакали молча, потом Финней сказал:

— Вот то место, куда мы сегодня собирались. Его называют смоляными ямами, которые появляются будто из-под земли. В воде ведь тоже присутствуют нефть и газ, пузырьки которых проходят сквозь воду, на минуту-другую задерживаются на поверхности и лопаются. Одни животные гибнут в этой воде, а другие, вроде хищных птиц, приходят сюда питаться трупами погибших.

Местный народ — индейцы и калифорнийцы — покрывают этой смолой крыши своих домов. И не только их. Смолу используют еще для смазывания швов лодок: тогда они становятся водонепроницаемыми. Первыми открыли чудесное свойство смолы индейцы шумачи, живущие на побережье.

Шумачи делают отличные лодки, которые выдерживают на своем борту до восьмидесяти человек и даже больше.

Обычно шумачи плавают в таких лодках между островами, вдоль побережья, на Каталину, Санта-Барбару... Индейцы очень ловко управляют ими, но в последнее время к такому средству передвижения по воде прибегают все реже и реже.

Финней кивнул влево.

— Вон там, посмотри, большая cienga, некая разновидность болота. Туда впадала когда-то река, и оттого болото постоянно увеличивалось в размерах. Лет пятнадцать назад река прорвалась к морю, осушив, естественно, большую часть болотистой земли. Теперь в этих местах великолепные пастбища, круглый год зеленеющая трава и совсем немного влаги. Калифорнийцы пасут здесь свой скот. А эта тропа, по которой мы едем, Ханни, ведет к морю и заканчивается у бухты под названием Санта-Моника. Плохо, что бухта не укрывает во время непогоды... Зачем, спросишь, я все это рассказываю? Мисс Нессельрод хочет, чтобы ты хорошо знал страну и людей, живущих здесь.

— Что там? — Я кивнул на горы.

— Там, за ними, обширная долина. А проход к ней называется Маленькой Дверью. Индейцы называют его еще Качиенгой.

Большинство каньонов пересекают дороги, ко в основном по ним могут пробраться только всадники. В каньонах обитает великое множество медведей. И если по дороге попадется такой косолапый, будь уверен, он первым не отойдет в сторону, а тебе в любом случае придется либо поворачивать назад, либо объезжать это место, если, конечно, не пожелаешь сразиться с ним.

— Я слышал, здесь водятся еще и разбойники?

— О да! Этого добра хватает. Воруют лошадей, нападают на одинокие стоянки, убивают путешественников... ну, и тому подобное. Нужно быть очень осторожным в этих местах!..

День выдался теплым и солнечным. Вокруг расстилался широкий ковер зеленой травы, трава перемежалась небольшими рощицами кустарника. Тут и там встречались пасущиеся стада.

— Вне всяких сомнений, каждому мужчине приходится в своей жизни драться. И не раз, — говорил Джакоб после продолжительного молчания. — Но тебе, Ханни, по возможности, надо избегать этого. Драчуны всегда привлекают внимание, а это вряд ли пойдет тебе на пользу.

Лос-Анджелес городок небольшой, поэтому любое событие дает пищу для разнообразных толков, — продолжал Финней. — К счастью, калифорнийцы мало обращают внимания на англичан, да и не много здесь нас. Хотя Стерн и многие другие — неплохие коммерсанты, они делают свое дело тихо, не поднимая шума.

Старого же дона, Ханни, интересует в основном лишь собственная персона, он считает себя выше других, потому что якобы в его жилах течет чистая кастильская кровь. Твоя бабушка умерла много лет назад, поэтому управляет всем после нее его младшая сестра, донна Елена. Еще говорят, у них очень хороший дом и полы там выложены камнем. Полагаю, в нашем городе найдется не более полудюжины подобных особняков: для этого у местных людей не хватает воображения. И как тут не вспомнить, Ханни, жилище моей матери. В нем не было ничего лишнего, и все-таки, ей-богу, мы жили лучше, чем эти торговцы, владеющие тысячами акров земли! Ведь правительство наложило запрет на торговлю с кем бы то ни было за пределами страны, хотя бизнес с командами кораблей, идущими из Бостона, и сулил немалые перспективы и прибыли.

— Вы имеете в виду, что правительство вообще не знает об этом?

— Они выпустили законы, запрещающие торговлю. А что еще людям остается делать? Нужны товары, которые привозят эти корабли. Обычное дело: кто проводит эти законы в жизнь, тот на все смотрит по-иному.

Джакоб поднялся.

— Вон там, впереди, видишь? Это ранчо «Лас-Сиенагос». Я рассказывал тебе о болоте. Оно принадлежит Франческо Авили. К северо-западу отсюда, там, где расположены низкие холмы, ранчо «Де-Лас-Агуас», что означает «скопление воды»: видно, название это не случайно — из-за расположенных там родников. Ранчо этим владеет вдова, ее муж, Валдез, был военным.

Дальше по дороге идет ранчо «Ла-Брю», им владеет португалец по имени Роша. Хороший человек! Однажды я помогал его людям объезжать лошадей, когда на нас напали индейцы, чтобы угнать их. Пришлось выдержать небольшой бой.

Как-нибудь мы с тобой, Ханни, возьмем с собой побольше провизии и поскачем в долину Сан-Джеквайн. Это в-о-о-о-н там! Огромная долина, где пасутся стада диких лошадей, а в каждом стаде не меньше двухсот — трехсот голов.

— И они никому не принадлежат?

— Совершенно верно, никому! Они дикие, как антилопы или лоси. К слову сказать, мне однажды довелось увидеть стадо лосей, в котором их было не менее тысячи. Это, малыш, описать словами невозможно! Такое надо видеть!

Калифорнийцы редко охотятся. Им хватает мяса собственных коров. А мне нравится мясо лося, вкуснее его ничего не пробовал!..

Разморенные жарким солнцем, мы двинулись дальше. То и дело коровы пересекали нам дорогу, равнодушно поворачивая свои головы в нашу сторону и демонстрируя полное отсутствие к нам интереса. Мы не охотились на них, и им это явно было известно.