и пожать Дубинину руку, как он добавил:

— Но если она сама на моего дружка посмотрит с аппетитом, ты уж прости, я в штанах себя держать не стану!

Сука. Сука же?

Но с другой стороны…

Не будет Виола на его член облизываться.

Наверное…

Я этого не допущу. Я вообще к ней других мужиков не допущу.

Ни одного!

Поэтому я хлопнул по ладони Дубины и потряс ее.

— Осторожнее, клещ. Вцепился, впился своими крючьями! — поморщился здоровяк.

Но я отпускать не спешил, продолжил напористо:

— Договорились. По-дружески, понял? Я должен знать обо всем, когда ты ей пишешь, звонишь, о чем говоришь… — потребовал я.

— Дружба, Громов, это про доверие. Отношения, в принципе, тоже…

— Все это просто чепуха, потому что прежде нужно Виолу найти! — заявил я.

Время позднее, но и дело у меня срочное, горящее…

До утра ждать не может!

* * *

Мою прекрасную пропажу обнаружили только через двое суток. Дали наводку, и я помчался… в аэропорт.

Не спал, не ел, держался на одном адреналине.

— Виола! — вырвалось из сдавленного горла, когда я ее увидел.

Белая блуза, брюки чуть выше щиколоток, средний каблук… Моя любимая длинноногая блондинка даже в повседневном образе смотрелась невероятно сексуально и притягивала взгляды мужчин. О да, это знойная красотка умела заставить трусы мужчин трещать по швам. И в то же время было в ней что-то такое, ух…. держащее на расстоянии. И если к любой другой можно было подкатить легко, то Виола как бы создавала вокруг себя незримую преграду. Один взгляд, острее бритвы, чего стоил! Царица, точно царица… Моя девочка, что же я так долго ждал? Чего… Портить не хотел и вот, пожалуйста, вышло с точностью до наоборот…

— Виола! — снова позвал. — Это я! Громов!

Но она обернулась прежде, чем я это сказал.

Фантастическая связь. Просто невероятное влечение… Через весь огромный зал меня к ней влекло, и напряжение завибрировало в воздухе.

Виола едва заметно покачала головой, но плевать, я уже к ней бежал.

Со всех ног!

Затормозил резко:

— Послушай меня, прошу…

— Нет! Громов. Нет… Нет… — замотала головой и крепко сжала пальцы до побелевших костяшек на ручках коляски, в которой сидел ее дедушка. — У меня впереди перелет с дедушкой, которому требуется восстановление в санатории. Я очень волнуюсь. Прошу, не надо добавлять мне причин для стресса.

— А я… помираю. Без тебя!

Виола отвела взгляд в сторону, поправила на голове деда соломенную шляпу.

— Это всего лишь фигура речи, Громов. В то время как у меня на руках дедушка, который, реально, доживает последние годы. И я хочу, чтобы он пожил как можно дольше.

— У меня сердце от твоих слов… Разбивается.

— И это снова только фигура речи, Громов. С этой ерундой жить можно.

— Послушай меня, Виола. Просто…

— Я всегда слушаю тебя, Громов. Всегда слушаю и слышу. А ты? Ты меня… слышишь? Знаешь, что для меня важно? Боже, хотя бы раз выключи свой долбаный эгоизм… Мне это нужно, — выдохнула.

— Нужно?

— Очень. Громов, настало то время, когда я должна заняться жизнью своей семьи, а не только тем, что угождаю твоим капризам и делаю твою жизнь легкой и приятной.

— Я без тебя не смогу.

— Уверена, ты справишься. Будет непросто, но справишься. Мне нужно лететь. Надеюсь, ты не станешь оспаривать заявление на отпуск, подписанное твоей рукой?

— Ты предлагаешь мне тебя отпустить?

— Да. Мне это нужно.

— Но как же я тебя отпущу? Там море, выпивка, соблазны, мужчины… Может быть, я — тоже? Тоже с тобой полечу, а?! — предложил азартно.

— Нет. Исключено. Не вздумай не сказать ничего на личную тему. Не время и не место. И если тебе на это плевать, то мне — нет. Пожалуйста, — посмотрела мне в глаза и быстро отвела взгляд в сторону. — Услышь меня хотя бы раз!

— А ты? Ты слушала, что я тебе писал? Почему я до тебя дозвониться не могу?

— Потому что я не хотела тебя слышать.

— Ты что-то придумала, да? О, ты изобретательная! Пожалуйста, что бы это ни было, отключи. И послушай хотя бы немного… Три-пять первых сообщений. Может быть, семь, — добавил.

— Я не буду рыться в спаме! — гордо ответила Виола. — Все, закрыли эту тему. Давай мы будем жить каждый своей жизнью. Ты будешь делать то, что получается у тебя лучше всего — то есть работать на износ, потом участвовать в опасных гонках, рисковать жизнью, уходить в загулы с девками, пялить их пачками… Думаешь, я этого не насмотрелась? Или поверю, что ты изменился? Нет…

— Я ни о ком, кроме тебя, сейчас думать не способен.

— Сейчас… Ты ветреный, Громов, — улыбнулась грустно. — Извини, нам не по пути.

— Виола! Хочешь я на колени встану?

Дедушка вдруг начал стучать палкой по полу и поднял руку с большими часами на запястье.

— Ох, дедуля, спасибо!

Виола поцеловала деда в морщинистую щеку и поправила на его голове соломенную шляпу.

— У нас посадка! — сказала строго. — А ты… Работой займись. Ты почту проверял корпоративную? Китайцы должны были дать ответ. Не проеби наш проект, с новой-то помощницей! — фыркнула.

Виола быстро развернулась и покатила коляску впереди себя, уделывая меня в фарш взмахами бедер и покачиванием дерзкой задницы.

Уууу… Какая! Моя девочка. Моя зайка…. Царица! Ааа… Я дымлю, я задыхаюсь.

Я сглотнул ком в горле, с трудом удержался на ногах — в глазах потемнело:

— Виола, это моя сестра. Это… моя сестра! Не дырка какая-то!

Услышала она или нет, я не знаю.

Признаюсь, я был готов на безумства разные. Но… Осадил себя с трудом.

Спонтанность, безумства — это как раз то, за что мне Виола только что высказалась, считая меня поверхностным и ветреным.

Я знал, что она ошибалась насчет моих привязанностей к ней. Но не знал, как доказать ей это…

Временем? Стараниями? Упорством?

Я точно знал, что без присмотра Виолу оставить не смогу.

Кажется, моя мама хотела помочь. Что ж, скоро у Виолы появится очень общительная соседка…

Глава 43

Громов

Но все стало без тебя не так,

Все вокруг стало вдруг без тебя не так.

Мне же не доплыть уже без тебя никак

Утону в печали, ведь ты же мой маяк

Ты же знаешь, без тебя никак

Sevak “Без тебя не так”

“Запомни, мама! Никакого прямого контакта! Не навязывай свое общество. Ты просто отдыхаешь в том же санатории, в номере по соседству. Приглядываешь, присматриваешь, сообщаешь мне. Все! Никакого прямого контакта! Повтори!” — требовал я, напутствуя