– Планы изменились, Картер. Я уже перевел вам двенадцать миллионов долларов, а теперь вы заявляете, что вам нужно еще больше. Вы держите меня за дурака? Начиная с этого момента я хочу знать абсолютно все. Мне нужны копии всех соглашений о выплате компенсаций и неразглашении, которые вы подписали, а также копии квитанций всех банковских переводов, которые вы отправили жертвам. Я также хочу знать, с кем вы ведете переговоры, и получать сведения обо всех расходах, которые вы несете в этой связи. Только после того, как я все это получу, мы сможем поговорить о том, нужно ли мне передавать вам еще какие-то деньги.

«Как же этот разговор похож на предыдущий, столь же неприятный разговор с Младшим, – подумал Картер. – Почему? А потому что и Шерман считает, что я ворую деньги компании. Какая ирония! По словам Младшего, Шерман и Мэтьюс сговорились и обогащаются за счет «РЕЛ», а теперь Шерман беспокоится, что кто-то еще прикарманивает деньги фирмы.

Это партия в шахматы, – напомнил себе он. – Нужно думать на несколько ходов вперед. Я мог бы сказать Шерману, чтобы он шел к черту, но что потом? Если Шерман уволит меня и наймет кого-то другого, чтобы заключать соглашения с жертвами Мэтьюса, я перестану быть нужен и Карлайлу-младшему. А ведь тот только что начал пользоваться моими услугами для того, чтобы платить своим конфиденциальным источникам информации. А этим направлением деятельности можно будет заниматься еще ох как долго».

– Что ж, это разумно, – согласился Картер. – Я предоставлю вам все документы, показывающие, на что были потрачены деньги компании. А пока мы здесь, я вкратце расскажу вам, что я уже сделал и чем занимаюсь сейчас. Как вам уже известно, Лорен Померанц подписала соглашение. Она сообщила мне, что записать встречу с Мэтьюсом на телефон ее надоумила Мег Уильямсон. Когда соглашение подписала и эта Уильямсон, она назвала мне имя еще одной жертвы – Кэти Райан. Я обменялся с ней несколькими сообщениями, но дело идет небыстро.

– А она согласится договориться с «РЕЛ?»

– В конце концов согласится, но трудно сказать, когда. Когда мы с вами разговаривали с Мэтьюсом в клубе, он упомянул Полу Стивенсон. Я почти сразу же поехал в Огайо и подписал с ней соглашение о неразглашении и выплате отступных. Мэтьюс назвал нам еще два имени: Кристина Ньюман и Мел Кэрролл. Я только что разыскал Ньюман – она вышла замуж и сейчас живет в Монтане. Выяснить, где сейчас Кэрролл, мне пока не удалось, но я найду и ее.

Вы спросили меня, почему я сказал вам, что мне понадобятся дополнительные деньги. – Для наглядности Картер начал считать на пальцах. – Итак, Померанц, Уильямсон, Райан, Стивенсон, Ньюман и Кэрролл. Шесть жертв по два миллиона долларов на каждую. Таким образом, двенадцать миллионов долларов, которые вы мне перевели, были или будут потрачены на них. И это не считая ни моего собственного вознаграждения, ни моих затрат. Когда я поговорю с оставшимися женщинами, они, скорее всего, расскажут мне и о других. Не говоря уже о том, что мы с вами знаем – Мэтьюс нам врал. Так что рано или поздно нам придется как следует надавить на него, чтобы он выложил нам весь список своих жертв.

– А есть ли шанс, что вам удастся уговорить некоторых из них согласиться на суммы меньшие, чем два миллиона?

– Почитайте газеты или посмотрите новости по телевизору. Два миллиона – это еще дешево. По правде говоря, меня удивляет, что они не требуют больше.

– Сколько денег вам понадобится еще и когда они будут вам нужны?

– Еще шесть миллионов долларов в течение следующего месяца. На какое-то время этого хватит.

Шерман вздохнул.

– Я решу вопрос. Все, на этом мы закончим.

– Нет, не закончим, – возразил Картер. – Если вы и в самом деле хотите знать обо всем, что я делаю, нам понадобится еще один канал связи. Купите дешевый ноутбук за наличные деньги и создайте себе новый адрес электронной почты, конечно же, не включая в него ни вашего имени, ни фамилии. Используйте только этот новый компьютер, чтобы связываться со мной вот по этому электронному адресу, – и, нацарапав адрес на листке бумаги, он вручил его Шерману. – Когда все это закончится, бросьте новый ноутбук в пролив или в какую-нибудь реку. Вода уничтожает электронику. Затем упраздните этот электронный адрес, и никто ничего и не заметит – так сказать, концы в воду.

«Это сэкономит какое-то время мне самому, – подумал Картер. – Оба они: и Младший, и Шерман – хотят знать обо всем, что я делаю, так что я смогу посылать и тому, и другому одни и те же письма».

– И последнее, – продолжал он, глядя Шерману прямо в глаза. – Когда мы встретимся в следующий раз, это произойдет в такое время, которое будет удобно мне, и в том месте, которое выберу я. Мне не хочется заставлять вас опаздывать к вашему тренеру. А теперь вы свободны. Можете ехать.

Когда Картер вышел из машины и двинулся ко входу на станцию, Шерман едва устоял перед почти необоримым искушением раздавить его своей дорогой двухтонной немецкой машиной.

«Мир бы сделался только лучше, – подумал он, – если бы в нем стало на одного адвоката меньше».

Майкл Картер вытянулся в своем кресле в первом классе самолета, летящего из Биллингса, Монтана, в Миннеаполис. Сорок пять минут в аэропорту Миннеаполиса – и он полетит в аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди в Нью-Йорке.

В Биллингсе жила Кристина Ньюман, одна из тех жертв Мэтьюса, имена которых он назвал. Картера всегда, начиная с раннего детства, интересовали динозавры, и после прогулки по Йеллоустоунскому национальному парку он посетил Музей Скалистых гор и осмотрел его всемирно известное собрание окаменевших скелетов этих доисторических ящеров.

Ему не сразу удалось добиться, чтобы Ньюман ответила на его послания. К счастью, большинство людей никогда не меняют номер своего мобильника, и его работающий в «Веризон» армейский приятель – разумеется, за соответствующую мзду – подтвердил, что у Кристины Ньюман остался тот же номер мобильного телефона, что и во времена ее работы в «РЕЛ», а также сообщил ему ее адрес.

Первые три текстовых сообщения, которые он ей отправил, Ньюман проигнорировала и ответила только после того, как в четвертом таком сообщении он написал, что, если она не откликнется, он явится в Биллингс без предупреждения и постучит в ее дверь. В тот же день она ему перезвонила.

Нет, ее туманные заверения о том, что она смирилась с произошедшим, оставила прошлое позади и просто стала жить дальше, его не интересуют, сказал он ей, поскольку его работа – это заключать соглашения о выплате компенсации и неразглашении. Ведь если сегодня человек всем доволен и не хочет ворошить прошлое, заметил он, это вовсе не значит, что он не поменяет своего отношения завтра. Она может столкнуться с потерей работы или дорогостоящим бракоразводным процессом, ее отца или мать может поразить болезнь Альцгеймера, и уход за заболевшим будет обходиться ей в кругленькие суммы – короче, мало ли что, и тогда она, возможно, решит, что можно и разворошить прошлое, если это сулит большой куш.